Так что мы решили подстраховаться. Убедившись, что вокруг тихо, Тимофей Пахомыч позвонил мне на мобильник и через 15 минут над вертолётной площадкой зависла винтокрыла машина. И это был отнюдь не гражданский вертолёт бизнес-класса, на котором летал сам Фаст Фуд. Полноценный боевой МИ-24, принадлежащий ЧВК «Молния». Да, старенькая машина, но со всем штатным вооружением и кроме того, из машины выскочили и рассредоточились вокруг шесть бойцов в полной боевой экипировке. Когда мы с Крюком вылезли из вертолёта, хозяин поместья впал в лёгкую прострацию.
Как и договаривались, количество приглашённых на сходку было ограниченным. Поэтому все свободно разместились в гостиной на втором этаже особняка.
От Ростовских воров присутствовали сами организаторы сходки, главные городские воры, законники: Фаст Фуд, Толстый и Султан.
От наркомафии был сам инициатор этой встречи Рустам Шарипов, глава криминального клана Шариповых, один из самых уважаемых криминальных заправил Таджикистана. Таджик был не один. С ним был его главный партнёр по наркотрафику, Московский авторитет Паша Эдельвейс. Крупногабаритный мужчина лет за сорок, слегка начавший заплывать жиром, и уже со следами лёгкой седины.
Паша руководил одной из самых мощных бандитских группировок Московского региона и главным его бизнесом была наркота. Так что вором в законе Паша не являлся, но авторитетом был очень известным. Можно было бы сказать —уважаемым, но это было бы неправдой. Его не столько уважали, сколько побаивались.
Кличку Паша получил отнюдь не благодаря редкому цветку. Причиной стала одноимённая фашистская горнопехотная дивизия Вермахта. В молодости Паша был скинхедом, сторонником нацистской идеологии и яро ненавидел всяких чурок. На зону он загремел по той же самой причине, когда во время очередного погрома, учинённого бритоголовыми, не успел вовремя скрыться с места побоища, попал ментам в лапы, отмазаться не смог и загремел за тяжкие телесные.
Пройдя тюремные университеты, Паша поумнел. Не в том смысле, что стал более умным или более законопослушным. Паша понял, что зачем бить людей бесплатно, если можно на этом зарабатывать деньги. Физическими данными природа его не обделила, спорт он любил и даже добился звания мастера спорта по вольной борьбе.
Имея соответствующие габариты, зоновский опыт и связи в кругах бритоголовых молодчиков, Паша органично влился в ряды многочисленной армии рэкетиров. Организовал свою бригаду, и дела его быстро пошли в гору.
Оказалось, что Паша, действительно человек неглупый. Конкуренция была большая, бизнес грубый и опасный, а денег не так уж и много. И Паша сумел переквалифицироваться на наркоторговлю. Причём ему совершенно не помешало его негативное отношение к тем самым чуркам, из-за которых он когда-то и попал в места не столь отдалённые.
Паша быстро наладил связи с Таджикской мафией и скоро стал одним из главных торговцев отравой в Москве. Возникает вопрос. А на хрена он сдался Таджикам? Вот тут и начинается самое интересное. Помогло его бурное пронацистское прошлое. Паша имел мощные связи в движении бритоголовых, а связи эти распространялись далеко за границы нашей Родины, в богатую и беззаботную Европу. Где пронацистское движение бритоголовых успешно трудилось на ниве наркоторговли. По своим Европейским связям Паша обеспечивал сбыт поставляемой таджиками наркоты в Европу, а обратным потоком шли синтетические наркотики: экстази, соли, спайсы и старый, но тем не менее до сих востребованный хит — ЛСД. Также для элиты небольшими партиями шёл кокаин.
Конечно, и у таджиков, и у Паши транзит через наш Порт был не единственным каналом, но одним из главных. И терять его они никак не хотели.
Моё эффектное появление на боевом вертолёте, разумеется, не прошло незамеченным. И не всем пришлось по вкусу. Особенно недоволен был вор по кличке Толстый. Этот пожилой вор, твёрдо, придерживающийся воровских законов, вообще редко был чем-либо доволен. Он терпеть не мог новую волну из братвы, которая потеснила старых воров. Также он не мог терпеть пиковых воров и всякую, как он сам выражался, нерусь. Присутствие на сходке Таджикского вора, бандита Паши, да и нас с Крюком, его явно раздражало.
Не успели мы рассесться, как Толстый поспешил выразить своё недовольство.
— Слышь, Китаец. Это чё за понты? Ты на хера на этой летающей хреновине припёрся. Пугать нас, что ли, собрался?
— А это, как говорится, «товар лицом». Пригодится в дальнейшем разговоре. Понты здесь совершенно ни при чём. По ходу дела поймёшь.
— Так ты у нас теперь торговец? — глумливо вклинился Султан — И вертушки, тоже продаёшь?
— Продаём. Но не вам, — отрезал я. — Товар у нас специфический. Не каждому можно доверить.
Как я погляжу, недовольных тут вообще собралось до хрена. Тот же Паша смотрел на меня волком. Обычно он привык решать вопросы с позиции силы. Но молва о последней Московской сходке, где я разобрался с Гиви, уже широко разошлась в криминальных кругах и испытывать судьбу, наезжая на меня, Паше явно не хотелось. Кроме этого, он наверняка пробил обстановку в нашем городишке, прикинул какие силы за мной стоят, оценил историю с чеченской группировкой, и решил сначала попытаться зайти через воров. К тому же моё прибытие на боевом вертолёте, похоже, также не добавило ему уверенности в собственных возможностях.
Босс наркомафии Рустам Шарипов, совсем не напоминал таджика. Лет пятидесяти, но ещё крепкий, с чуть тронутыми сединой чёрными волосами. Встретив такого типа в Москве, вы бы, скорее всего, приняли его за богатого араба, долгое время проживающего в Европе. Дорогой костюм, белая рубашка, элегантные ботинки, часы, тонкие брендовые очки, всё это делало его похожим на успешного бизнесмена. И только холодные, злые змеиные глаза, в глубине которых плескались тёмные озёра ненависти, выдавали его истинную сущность. В них мелькали тени басмаческого прошлого: багровые отблески пылающих в душной ночи кишлаков и их любимого развлечения — отрезать людям головы. И не только головы.
Весьма занимательный персонаж. Но, опасный, сука. С такими бессмысленно о чём-либо договариваться. Обманет. Такие понимают только силу. Вот ведь ирония, где мы, а где Америка. Континенты разные, а люди везде одинаковы. Как-то сразу вспомнилась крылатая фраза американского генерала Шеридана: «Хороший индеец — мёртвый индеец». Хотя, конечно, Рустам далеко не индеец. Очень хитрая и коварная сволочь.
Такой вот значит получается у нас контингент. Не гостиная, а настоящий террариум. Замочить бы их всех, да Заратустра не позволяет.
— Ладно, уважаемый. Мы ведь тут не собачиться собрались, а по делу. Вот у уважаемых людей вопросы есть, надо бы их порешать, — постарался разрядить напряжённую обстановку хозяин дома, Фаст Фуд. Глядя на его потуги, я прикинул, что наркоторговцы ему наверняка не хило забашляли за поддержку и толстяк будет на их стороне. Скорее всего, какой-нибудь подлянки следует ожидать и от Султана, по словам Пахомыча, это ещё та гнида.
— Мы пришли с миром, — начал Рустам. Вот, сука. Он бы ещё руку в приветственном жесте понял, за туземцев нас, что ли, считает.
— У нас с партнёрами устоявшийся канал по транзиту наркотиков. За границу идут опиаты и готовый героин, а обратно синтетические наркотики и кокаин, — продолжал между тем европеизированный таджик. — Товар идёт через Морской Порт в Таганьем Роге. Объёмы большие, соответственно, и деньги там крутятся немалые. До сих пор всё было спокойно, пока эти не пришли, — он неопределённо повёл рукой в нашу сторону. — Ведут себя как шакалы. В порту товара заблокировали под сотню миллионов баксов. Грузы наши не пропускают ни в одну сторону. Договариваться не хотят. Мы войны не хотим. Хотим всё миром решить. Поэтому приехали договариваться. Не договоримся, у Порта новые хозяева будут. Более сговорчивые.
Говоря про большие деньги, таджик действительно не лукавил. Вот уже двадцать лет, как Таджикистан является страной-транзитёром афганских наркотиков на так называемом северном маршруте — через страны Центральной Азии в Россию и Европу. Грамм героина в Хороге стоит всего около семи долларов.
