— Ну-ка, погодь, — вмешался Толстый. — Ты ведь Рустам, вор.
— Я коронованный, — подтвердил таджик. — А это ты сейчас к чему?
— Говоришь, товар через Порт идёт. Бабки большие крутятся. Только что-то я не слышал, чтобы вы в общак долю платили. Это как, мил человек? — недобро прищурился пожилой вор.
— Мы хозяевам Порта платили, Махмардоевым, — огрызнулся Рустам.
— Каким на хер, Махмардоевым. Эти чурки, воровские законы не соблюдали, и никому в общак не платили. На хер вы тогда нам такие ласковые сдались со своей наркотой.
— Так, ведь вы сами этот городишко профукали. Не было там никакого воровского порядка. Некому было платить. Теперь другое дело, мы готовы платить.
Очень мне этот его спич напомнил сцену из фильма «Белое солнце пустыни», когда Абдулла заявляет: «Так нет же никого в таможне. Кому платить. Неизвестно. Хочешь, мы заплатим золотом!». Мир меняется, басмачи нет.
А Рустам между тем продолжал:
— Теперь Смотрящий в городе есть. Мы к нему пришли, объяснили ситуацию. Предложили платить и в общак и хозяевам Порта. Но вышли непонятки. Поэтому и обратились к вам, чтобы рассудить, по справедливости.
— А вот мы его сейчас и спросим, чего он упёрся, — повернулся Фаст Фуд к Тимохе. — Тебе что Пахомыч, бабки в общак не нужны? Да и нам наша доля не помешает. Начал ты вроде хорошо, навёл в городе порядок. Мы тебя уже короновать планируем. И вдруг такой косяк. А теперь ты и сам подставляешься и нас с серьёзными людьми поссорить хочешь. Чё за херня? Уже зазнался, что ли, людей не уважаешь?
— Да потому и упёрся, что как раз о деле забочусь и о людях, — не поддаваясь давлению, рассудительно заговорил Тимофей Пахомыч. — Меня на город поставили, чтобы порядок был. Люди мне доверились и ожидают, что прежде всего я буду защищать интересы местных бродяг. А пришлые, они пришлые и есть. Братва, которая Порт держит, там свои дела крутит и посторонних пускать не хочет. А без их согласия ничего не выйдет, даже если эти, — Тимоха мотнул головой в стороны наркоторговцев. — войну затеют. Сам подумай, если, я их поддержу, все местные на дыбы встанут. Скажут, на хера нам такой Смотрящий. И опять, как многие десятки лет прежде, город станет беспредельным. Не будет в городе воровского порядка. Поэтому я своего согласия и не дал.
— Так-то он прав, — опять встрял Толстый. — если в городе опять махновщина начнётся, люди скажут, что мы опять дело завалили.
— Если война в городе начнётся, то порядка тоже не будет. И никому лучше от этого не станет, — настойчиво продолжил давить Рустам. — Для того и сходку собрали, чтобы дело миром решить. Пусть Китаец подвинется. Хер ли он упирается, против общества идёт.
— А действительно, — повернулся Фаст Фуд у нам с Крюком. — Чего вы упёрлись? Люди ведь платить не отказываются. Обоснуйте.
Вот ведь гнида продажная, отрабатывает свои тридцать сребреников, так и стелется пред таджиком и его дружком, эсэсовцем. Уже даже Толстый начал подозрительно поглядывать в сторону своего собрата по воровскому ремеслу.
— А что тут объяснять? Дело-то простое. Мы в городской общак больше всех бабок вносим. Намного больше. А в общероссийский платим такие деньги, что мама не горюй. Можете сами поинтересоваться у держателей общака, какие там суммы. А откуда дровишки? Знамо дело, не с официальной деятельности Порта. Там через Порт другой товар идёт. Товар дорогой и опасный. Всем платят и все глаза закрывают. Но это до поры до времени.
А тут, наркотрафик. Дело стрёмное. Тут у многих интерес появится. Служба наркоконтроля, ГСБ, менты. Сунутся без всякого предупреждения, тайно и неожиданно. Могут на наши грузы выйти. И вашим протеже не поможем и своё дело завалим. А там тоже люди серьёзные и, бабки крутятся, ну очень большие.
— Чё за бизнес-то? Ты конкретно говори, — потребовал Толстый.
— Оружие, — спокойно сообщил я. Смысла скрывать что за товар, уже никакого не было, всё равно докопаются. Да и засветил я его на самом деле специально, есть одна задумка.
— О, как! — удивился Толстый. — И что там. Пистолеты, автоматы, маслята.
— И это тоже. Но кроме того, много чего посерьёзнее, — не стал скрывать я. Так что наркоту через порт гнать категорически нельзя. Если на оружие ещё готовы глаза закрыть, разумеется, за большие бабки, то наркоту покрывать никто не будет. Сами сгорят и нам всё дело завалят. У меня другое предложение, пусть переводят транзит через Украинскую ССР или в другие порты. Портов-то до хрена: Ростов, Азов, Темрюк, Кавказ, Ейск.
Все уставились на Рустама.
— Не пойдёт, — поморщился тот. — На Украине как была советская власть, так и осталась. Там КГБ сохранилось, шибко лютует, мышь не проскочит. За наркоту вообще расстрел. На другие порты перевести транзит долго и сложно. Те суда, которые сейчас в Порт Таганьего Рога ходят, давно привязаны к этому маршруту, они связаны с нашими структурами. Если они сменят маршруты и пойдут в новые порты, возникнет масса вопросов и подозрений, в первую очередь у властей за бугром. Короче, не вариант.
— Пусть хотя бы пока вернут те грузы, которые в порту зависли, там на десятки миллионов баксов товара, — вмешался Паша.
— Надо бы вернуть, — повернулся ко мне Фаст Фуд.
— Вот когда транзит переведут в другие порты, тогда и начнём возвращать, — жёстко отрезал я.
— Да чо ты нам тут арапа заправляешь! — взорвался несдержанный Паша. — Ты вааще понимаешь, с кем ты дело имеешь? Ты думаешь тебе воевать, только со мной и Рустамом придётся? Ни хрена. Ты мля слышал такое слово, как наркомафия? Вот это мы и есть. Международная организация. Да вас в порошок сотрут.
— А с чего ты взял, что это я с вами воевать собрался? — иронично поинтересовался я.
— Не понял? — подвис Паша.
— Воевать вам с ними придётся. Вертушку во дворе видел? — помахал я в сторону окна. — Ты бля слышал такое слово, как оружейная мафия? — передразнил я горячего Пашу. — Тоже международная организация. Вот с ними вам воевать и придётся.
И повернувшись к Рустаму, добавил:
— А если ты думаешь, что тебе в случае чего удастся на родине отсидеться, то ты глубоко заблуждаешься. Они тебя и там достанут. Если будет надо, эти ребята всю вашу Республику с землёй сравняют.
Тот только что-то злобно прошипел в ответ.
Паша высказался более конкретно:
— Так что, значит, не договорились?
— Значит,не договорились, — равнодушно подтвердил я.
— Тогда, война! — рявкнул Паша.
— Флаг, вам в руки, — парировал я и жёстко добавил. — Ты ведь со свастикой предпочитаешь. Помнишь, как твои дружки в сорок пятом окончили?
— Да пошёл ты! — вызверился Паша.
— И вам не хворать, — не остался я в долгу.
— Харе, в натуре. Как бакланы лаетесь, — недовольно проворчал Толстый. — Раз такое дело, то мы решение принимать пока погодим. Но мы против того, чтобы вы там войнушку устраивали.
Хитрый сука. Понимает, что нет смысла принимать на сходке решение, которое никто выполнять не будет. Бережёт авторитет. Потом-то они, конечно, предъявят. Ну да там видно будет. Пока нас такая выжидательная позиция вполне устраивала.
Выйдя на площадку перед особняком, где нас дожидались машины, я немного попридержал своих спутников и позвонил заместителю полковника Орлова руководителя нашего боевого секретного подразделения, Илье. В этот раз Илья командовал всеми боевыми группами, которые обеспечивали безопасность нашей поездки на сходку.
Тот доложил, что были обнаружены две группы бойцов противника, которые ожидали в засаде на направлениях нашего возможного возвращения со сходки. Вооружены были солидно, гранатомёты, автоматы, ручные пулемёты. Обе группы зачищены, автотранспорт эвакуирован, трупы вывезены. Пусть теперь их хозяева гадают, куда подевались посланные ими бойцы.
После получения этой информации Пахомыча отправили домой с кавалькадой маши, а сами мы с Крюком отправились тем же путём, что и прибыли сюда, то есть на вертушке.
Ну что ж. будем считать, что война официально объявлена. Не мы её начали, но мы её закончим. Кое-какие соображения на этот счёт у меня имеются.
