Эш еле дышал. Повязка у него на груди сочилась кровью. Когда я попросил доктора открыть дверцу, то подумал в какой-то момент, что она меня ударит. Но нет, она расстегнула ремни и распахнула дверцу. Помогать мне вытаскивать Эша из машины она не стала. Поскольку было некогда возиться с носилками, я просто взвалил его на плечи и выволок наружу, под мелкий дождь.
Пристань Савой я выбрал по двум причинам. Во-первых, она не работала, следовательно, не нужно было распихивать лодки, чтобы добраться до воды. А во-вторых, там замечательные покатые сходни, по которым можно было бы докатить каталку до самой воды, если бы мне только удалось вытащить эту проклятую штуковину из машины. Но пока пришлось вскинуть неподвижное тело Эша на плечи и подняться, пошатываясь, к воротам сходней. Эш — парень здоровенный и тяжелый, и я, пока дошел до реки, стал, наверное, на пару дюймов ниже ростом. Наверху каждой сходни есть конструкция типа телефонной будочки, преграждающая дорогу на собственно пристань туристам, пьяным и просто хулиганам.
Я остановился перевести дух. И только тут осознал, что к завыванию сирены скорой добавились еще несколько других сирен, составив многоголосый йодль. И что они быстро приближаются. Оглядев набережную, я увидел голубые огоньки мигалок, движущиеся ко мне с обеих сторон. Глянул за парапет — был отлив, а значит, прыжок вниз с десятифутовой высоты означал приземление на покрытые илом камни. Перевел взгляд на будочку — там, как я помнил, должен был быть металлический замок. Я хотел бросить заклинание очень аккуратно, но времени осторожничать не было, поэтому я просто снес будку целиком. И бросился бежать по пристани, уже слыша за спиной визг тормозов машин спецназа, шум, крики, сигналы раций — словом, все звуки, означающие обычно, что Старина Билл[23] уже здесь и сейчас с вами разберется.
Я бежал по пристани, и вдруг что-то сильно ударило меня поперек бедер. «Перила», — запоздало сообразил я, летя вниз головой в Темзу.
Богиня реки Темзы может, конечно, сколько угодно утверждать, что ее река самая чистая из протекающих в промзоне на территории Европы. Но все же вода в ней отнюдь не настолько чиста, чтобы ее пить. Ощутив во рту ее металлический вкус, я принялся отплевываться. В ярде от меня на воде колыхалась темная фигура — Эш, лежащий навзничь.
Обычно на работу я надеваю «мартенсы». Они удобные, ноские и, что немаловажно, настолько хорошо подходят для драки, что до сих пор остаются любимой обувью всякого правильного скинхеда и футбольного фаната. Но, с другой стороны, они достаточно тяжелые, а это неудобно, когда падаешь в воду. Как только мне удалось их скинуть, я поплыл вперед поглядеть, как там Эш — его вода, похоже, держала лучше, чем меня. Было слышно, как он дышит, вроде уже громче и не так прерывисто.
— Эш, — спросил я, — тебе лучше?
— Гораздо! — отозвался Эш. — Вода солоновата, но зато приятная и теплая.
По мне так она была ледяная. Оглянувшись через плечо, я увидел своих коллег и соратников, обшаривающих лучами фонариков поверхность воды. Но это было не страшно: отлив еще не прекратился, и нас с Эшем отнесло уже на пару сотен ярдов от берега. То есть не страшно до тех пор, пока нас не вынесло в Северное море или же я не скончался от переохлаждения — а еще вернее, пока эти два события не случились одновременно.
Течение несло нас под арки моста Ватерлоо.
— Ты не предупредил меня, что она — бледная леди, — сказал вдруг Эш.
— А кто это такая?
— Леди Смерть, — пояснил он и добавил еще какое-то слово на непонятном языке, возможно, валлийском, хотя кто его знает.
— Эй, что это вы делаете в реке? — послышалось откуда-то сбоку.
Это произнес молодой женский голос с выговором, характерным для среднего класса. Сокращенные же гласные свидетельствовали о том, что при воспитании девушки много внимания уделялось ее произношению. А сама девушка, скорее всего, одна из дочек Матушки Темзы.
— Хороший вопрос, — бросил я. — Я ехал домой из Оксфорда, тут позвонил Эш, и все завертелось. А вы что делаете в реке?
— Сегодня наша смена, — отозвался второй голос.
Мы как раз выплыли из-под моста. Эш безмятежно лежал на поверхности воды, а я размышлял, одному ли мне тут трудно поддерживать беседу в ледяной воде. Ногу задело что-то теплое, я обернулся и увидел девушку — она только что вынырнула позади меня. Было плохо видно — свет фонарей на набережной сюда почти не доставал, — но я все же разглядел характерный кошачий разрез ее глаз и волевой подбородок. Все это явно досталось ей от мамы.
— Вы кто? Спасатели?
— Не совсем, — ответила девушка. — Выплывешь сам — хорошо. А не сумеешь — тебя заберет Матушка.
Первая девушка тоже вынырнула. Вода доходила ей до талии. Девушка стояла прямо и ровно, словно на табуретке. Я обратил внимание, что на ней черный костюм для подводного плавания с надписью «ORCA»[24] поперек груди. Несмотря на слабое освещение, эту девушку я узнал. Олимпия, она же протока Каунтерз, одна из младших дочерей матушки Темзы. А вторая, стало быть, ее сестра-близняшка Челси.
— Как тебе костюмчик? — спросила Олимпия. — Неопреновый. Лучший в своем классе.
— А вы разве не нагишом обычно плаваете? — поинтересовался я, припомнив их старшую сестричку Беверли, которая, когда я последний раз видел ее в воде, находилась там в чем мама родила.
— Размечтался! — фыркнула Олимпия.
Челси вынырнула сбоку от Эша.
— По-моему, я чую кровь, — проговорила она. — Эш, ты как?
— Гораздо лучше, — сонно отозвался Эш.
— Думаю, надо доставить его к Маме.
— Он попросил меня отвезти его к реке, — сообщил я. Ноги у меня уже очень устали, а оглянувшись, я обнаружил, что берег отодвинулся куда-то совсем далеко. Меня несло к середине реки, где течение сильнее всего.
— И чего же ты хочешь? Медаль и похвальную грамоту?
— Как насчет того, чтобы отбуксировать меня к берегу?
— Нет, так не положено, — сказала Олимпия.
— Но ты не бойся, — добавила Челси, — если захлебнешься и утонешь, мы тебя подберем.
После этого обе с громким всплеском скрылись под водой.
Я коротко выругался по этому поводу. Если бы зубы не стучали от холода, выругался бы гораздо длиннее и затейливее. Затем попытался определить, до которого берега плыть ближе. Это было нелегко, так как отлив вместе с течением нес меня к мосту Блэк-Фрайерс — тому самому, под которым подвесили в свое время банкира самого Господа Бога Роберто Кальви.[25] Не самое счастливое совпадение. Чувствуя, что коченею, я изо всех сил старался припомнить курс выживания в холодной воде, который проходил в начальной школе для получения аттестата по плаванию. Руки болели, ноги наливались тяжестью, а берега по-прежнему находились на равном от меня расстоянии.
