Ки Иогма умел быть незаметным, но сейчас требовалось стать заметнее курящей на заседании Имин Рёга Скай Ангейи.
Вынырнув из-за стола, он вытащил крошечный ругер и выстрелил женщине в плечо. Реймар среагировал как настоящий солдат: повалил мужчину и прижал к полу, перехватывая винтовку. Вскрикнула старушка, заревел малыш, прижимаясь к вспотевшему от страха отцу, девушка прижала руки ко рту. Женщина зашевелилась, зажимая поцарапанное пулей плечо, но Ки мгновенно навел на нее револьвер.
– Прекратите! Они же убьют нас! – попытался возразить старик, но Реймар, приставив винтовку ко лбу мужчине из «Ока», четко, по-солдатски оценил ситуацию.
– Нужно сойти с поезда – выхода нет.
– Но как, ас? – Ки на всякий случай держал скрипящую зубами женщину на прицеле.
– Мы попробуем достать духовники, – сказал Каге, помогая Реймару привязать противника к сиденью.
– Так вы эти? – выдохнула девушка. – Из-за вас они напали?
– Мне очень жаль, – холодно сказал Каге. – Сколько у нас времени, старший лейтенант?
– Столько, сколько нужно.
Каге кивнул, схватил Локи чуть повыше локтя и прошел по вагону до служебного помещения, такого крошечного, что там еле хватило места. Старушка и отец проводили их полными слез глазами. Каге выставил за дверь пару ведер и швабру, а сам сел на пол, поджав под себя ноги. Локи втиснулась следом и, прикрыв дверь, села напротив. Приглушенные голоса взорвались возмущенным требованием сдать группу бунтовщиков и спасти машиниста. Локи надеялась, что Реймар сможет решить эту проблему.
– Что теперь? – спросила она после минутных переглядываний. – Как это провернуть?
– Я откуда знаю? – буркнул он, разминая затекшую шею. – Представь, что я твой… катар. Как тебя учили в детстве открывать врата?
– Сначала отец рассказал мне миф о сотворении мира.
Каге чуть поднял брови, поудобнее устроился, чтобы не задевать ее коленями.
– Слушаю.
Локи немного помолчала и начала тихо говорить, заново открывая для себя давно известную историю:
– Вначале были только свет, вода, тепло, и больше не было ничего. Но постепенно ничто остыло, застыла вода. И на самом большом осколке льда выросло Вседрево, Иггдрасиль. Оно простирало свои ветви к свету, а корнями вгрызалось в лед до тех пор, пока не обвило собой все. И там, где ветки были особенно густыми, свет запутался и стал сгущаться. Так возникли звезды. В ветвях было горячо, а в корнях холодно, и вертикальная трещина пошла вверх по телу Иггдрасиля, и вытекло из недр его девять капель смолы, отгораживая часть коры от беспощадного зноя звезд и от ледяного холода у корней. Но только одна из капель смолы прижилась на ветке на самом краю трещины Утгарда. В пророчестве Вёльвы говорится, что в конце времени Утгард дойдет до кроны Вседрева, расколет его пополам, и настанет конец Иггу.
– А дальше? – Каге слушал внимательно, словно на уроке, чуть склонив голову.
– Дальше он говорил о варденах. О предназначении. Не давать трещине расползаться, замедлять энтропию, отдалить Рагнарёк.
– Каким образом?
– Смотреть, слушать, наблюдать Утгард. Дышать его воздухом, изучить, стать его частью.
– Утгард – это смерть, – возразил Каге.
– Нет! – Локи поняла, что ей очень важно донести мысль отца до Гиафы. – Это не смерть, это… другое. Не жизнь, но и не смерть. Утгард – это возраст Вседрева. Чем старше древо, тем больше трещина. Это время.
Эта мысль пронзила ее. Она ощутила холод в ладонях, который бывает при открытии врат. Протянув руку, Локи неловко прикоснулась к плечу Гиафы, и он понял.
– Варден заключает договор с духом Утгарда и впускает его сюда, чтобы сблизиться, понять, стать союзниками и бороться не против друг друга, а против самого главного врага – конца Иггдрасиля, конца времени.
Стены тесной каморки покрылись изморозью. Изо ртов варденов вырвались клубы холодного воздуха. Локи несколько раз моргнула слипшимися от мороза ресницами, чувствуя, как начинают коченеть пальцы, как щиплет щеки и нос. Каге сидел близко, но она не ощущала его рядом, а как будто смотрела через толстое мутное стекло, как будто шла в бурю против ветра. Ужас сковал ее, лишил воли. Внезапно она ощутила указания Каге, его четкий голос командовал, указывал, где она должна сломать это стекло.
Око и копье.
Как только ее пронзило понимание, чувство близости Утгарда исчезло. Локи накренило в сторону. Гиафа потрясенно сжал голову руками.
– Ты… почувствовала? – хрипло спросил он.
– Да. Отвратительно.
– Меня мутит. – Каге схватился за живот, зажимая левой рукой рот. – Будто я весь стал хелевым глазом. Видел, кажется, все… буквально! – Он сглотнул подступающую к горлу желчь и закашлялся.
– Вот, значит, что они сделали… с этими детьми. – Локи усилием воли подавила слезы. – Это противоестественно.
– Мы должны открыть врата. – Каге устало вытер рукавом испарину со лба.
– Скажи, что ты задумал?
– Наше оружие находится в другом конце поезда. Мы должны его забрать.
– Это невозможно! У нас даже не получилось врата приоткрыть!
– Попробуем еще раз.
– Ты спятил. – Локи рванулась выбраться из душной кладовки, но Каге единым движением вскочил, схватил ее за грудки и встряхнул.
– У тебя есть другой план?
– Да. Сдаться «Воронам» и сойти с поезда. – Локи сердито отцепила его руки.
– Это ты спятила, – зло сузив глаза, Каге отошел на полшага. – «Вороны» здесь выполняют приказ. Просто так они не отпустят людей, которые видели их и слышали. Я знаю, тебе страшно, – Каге переменил тактику, заговорив тихим, доверительным голосом. Локи подозрительно уставилась исподлобья. – Мне тоже страшно. Уже давно я не чувствовал себя… ребенком. Вокруг столько взрослых, которые пытаются не замечать, что мне всего шестнадцать, и я забыл, каково это – доверять им свою жизнь. Я поверил твоему прадеду. Поверь и ты в меня.
Локи стало немного стыдно. Когда она попросила помощи, он не отказал, хотя мог бы.
– Мне очень страшно. – Она сглотнула комок вязкой слюны. – Так близко я видела Утгард только…
– Когда погибли твои родители, – закончил Каге. Локи обхватила себя руками и вздохнула, покачав головой. – Поэтому постараемся находиться там как можно меньше.
Несколько минут они молча обдумывали варианты.
– Даже если мы и откроем Утгард, то как попадем в нужное место?
– Я уже думал об этом. – Каге пошарил по полкам и нашел клочок бумажки и огрызок карандаша. – Для этого нам нужна Даану. Это она говорила по рации? – Локи кивнула, следя, как он быстро чертит шестнадцать прямоугольников. – Если я верно заметил, Даану сможет контролировать пространство Утгарда у движущегося объекта. А так как я все-таки был лучшим на курсе, то помню, что работа эта кропотливая и требует много силы. Так что мы здесь. – Он обвел в кружок четвертый от головы вагон. – Багажное хранилище здесь. – Обвел предпоследний, пятнадцатый вагон. Затем провел под поездом черту и оттуда вертикальные линии, которые изображали лианы.
– А в местах, где лианы переходят в Асгард, должны быть разрывы, – догадалась Локи. – Но как мы поймем, где именно нам… «выходить»?
– Тут все просто. Я посчитал, что в длину вагон примерно тридцать четыре моих шага. Умножим на пятнадцать и получим пятьсот десять шагов. Удлиним на места сцепления и отнимем пять-шесть, чтобы не проломить стену.
– А зачем ты считал?
– Привычка, – уклончиво ответил Каге.
– Значит, пройдем по Утгарду мимо «Ока», заберем духовник и обезвредим? Вроде все просто.
– Не просто. Даану сначала нужно найти и как-то заставить нам помочь.
– Не беспокойся. Возьму это на себя. – Локи широко улыбнулась и рывком распахнула дверь каморки.
Споры стихли. Красный от гнева старик молчал, девушка уже пересела к мальчонке и сердито прижимала его к себе, а горе-папаша зажимал разбитый нос.
Локи взяла одну из раций и сунула ее нервному «оконосцу», скрипящему от боли зубами. Женщине перевязали рану и усадили напротив. Ее бледность и кровь на лбу наглядно показывали, как она пыталась сбежать и что в вагоне, наконец, решили довериться Реймару.
