Откуда-то со стороны отдела здорового питания послышалась стрельба. Короткая автоматная очередь и несколько выстрелов из дробовика, а потом снова включились колонки.
— Небольшая накладка с конкурентами, но больше они вас не побеспокоят, — бодро доложил Большой Грей. — Ребята, давайте начистоту, мы вломились в комнату охраны — и никто даже не пострадал, поскольку там никого не было — и, вот какое дело, тут установлена куча мониторов, мы вас видим, мы контролируем весь торговый зал и деваться вам некуда. Дам вам пару минут, чтобы вы осмыслили эту информацию.
Мы с Ленни переглянулись, а потом я нашла камеру наблюдения, установленную на потолке. А потом еще одну. И еще. Если я попробую перестрелять их все, у меня патроны кончатся еще до того, как к нам доберутся враги.
— Надеюсь, что вы все осознали, — продолжил Большой Грей. — Так вот, суть моего предложения в следующем. Расклад такой — нас здесь пара десятков, и все готовы рискнуть жизнью ради нашего клуба. И я знаю, что вас двое, и знаю, что девчонка может драться, как дьявол, и не хочу, чтобы пострадал кто-то из моих парней, которые мне все как братья… Может быть, некоторые — как двоюродные братья, но сути это не меняет. С другой стороны, против парня мы ничего не имеем, и за его голову не платят, так что он может уйти. Ты можешь уйти, парень, и мы даже пальцем тебя не тронем. Даже косого взгляда в твою сторону не бросим. Если тебя устраивает мое предложение, просто кивни и брось пистолет в сторону. Я оценю твой жест и скажу, в какую сторону безопаснее всего двигаться.
Ленни покачал головой.
— Я правильно тебя понял, сынок? — спросил Большой Грей.
Ленни кивнул.
— Решил сыграть в героя, приятель? В этой игре тебе не победить, — сказал Большой Грей. — Впрочем, где-то в чем-то я даже могу тебя понять. Тогда я обращусь к твоей спутнице. Ничего личного, девочка, но из этого магазина ты выйдешь только вперед ногами. Однако, мы можем обойтись без лишнего насилия, и ты даже спасешь жизнь своему парнишке. Просто встань, выйди в центральный проход и дай нам сделать свое дело. Все будет быстро и чисто, обещаю, ты даже ничего не почувствуешь. Зато все остальные смогут вернуться домой. Дам вам еще пару минуток на размышление, но хочу, чтобы вы помнили — предложение ограничено по времени.
Заходить сюда было ошибкой, но в этой игре не бывает правильных ходов. Как наверняка мог бы сказать наш общий знакомый Дарвин, когда маховик насилия раскручивается, его невозможно остановить, не смазав кровью.
Я пихнула Ленни в бок.
— Ты все еще можешь уйти.
— Не в этот раз, Боб.
Храбро, но глупо.
Я бы, наверное, тоже не ушла, но я никогда не претендовала на то, чтобы считаться образцом благоразумия.
Я попыталась нарисовать перед своим внутренним взором образ Большого Грея. Почему-то получался добродушный на вид, пузатый и начинающий лысеть бородач в куртке с эмблемой их байкерского клуба на спине.
Знает ли он о том, что Пирпонт их всех просто подставил, подозревает ли, что даже если они добьются успеха, обещанных пяти миллионов никто из них даже не увидит, не говоря уже о возможности их потратить? И поверит ли он мне, если я попытаюсь донести до него эту информацию?
Шаги. Тихие, осторожные шаги в соседнем отделе, но сапоги скребут по полу, а кожа поскрипывает. Все-таки, байкерский прикид — это не лучший выбор одежды для стелс-миссий.
Колонки снова издали свист.
— Что ж, ваше молчание тоже ответ, и довольно красноречивый, — сказал Большой Грей, и сожаление в его голосе показалось мне вполне искренним. — Значит, все будет как обычно. То есть, по-плохому.
Я положилась на свои инстинкты и выстрелила через стеллаж с колбасной нарезкой, ориентируясь на скрип кожи. Короткий хрип, звук падающего тела, двое появились в проходе, и я уложила обоих, и Ленни, отвечающий за другой наш фланг, тоже начал стрелять, а потом пули полетели и в нашу сторону, и стеклянные дверцы холодильника брызнули на нас несколькими килограммами битого стекла, и я почувствовала, как по порезанной щеке потекла теплая струйка крови.
Впрочем, это не помешало мне прицелиться и снять еще одного байкера с ружьем. Все-таки, ребята не были профессионалами, пытались атаковать в лоб и не использовали спецсредства вроде светошумовых гранат и слезоточивого газа, а перестрелка — это не тот вид спорта, в котором энтузиазмом можно заменить все остальное.
— Не понимаю, на что вы рассчитываете, ребята, — сообщил нам Большой Грей из колонок. Наверное, пытался выиграть время, пока его парни перегруппируются. — Если на кавалерию, то я вынужден вас огорчить. Ваша кавалерия завязла в паре кварталов отсюда, и нет никаких шансов, что они успеют сюда вовремя. А ты еще кто такой?
Мы услышали одиночный выстрел, а потом колонки в последний раз взвизгнули и умолкли, и следующие выстрелы донеслись до нас из торгового зала. Похоже, на поле вышла новая команда, и это было… Да черт знает, на самом деле. Если бы это был Пух, он бы наверняка дал о себе знать, а замена в рядах противника для нас практически ни на что не влияла. Кто бы там ни пришел на смену байкерам, для нас с Ленни это большого значения не имело.
Мы бы и с теми не справились.
Я сунула пистолет под мышку и воткнула в него последний магазин. Еще десяток выстрелов, а потом…
Ленни подполз ко мне. Он стал еще бледнее обычного, и я увидела, что правая рука у него в крови.
— Ранен?
— Зацепили бедро, — сказал он. — Жить буду.
Но недолго.
Новые ребята двигались по торговому залу бесшумными тенями, и мы могли следить за их приближением только по шуму, с которым они отстреливали байкеров. Вообще, раздрай в стане врага мне нравится, и было бы неплохо, если бы все эти негодяи просто перестреляли друг друга, а нас бы оставили в покое, но такое в нашем мире можно увидеть разве что в кино, и то зрители найдут эту сцену слишком надуманной.
А потом время замедлилось, и я увидела парня в полном комплекте брони, который выскочил в проход, опрокинув остатки стеллажа, и всадила пулю ему в голову, точнее, в шлем, рассчитывая если и не убить мерзавца, то хотя бы отправить в нокдаун. Он рухнул на пол, а мы с Ленни не сговариваясь вскочили на ноги и бросились бежать в ту сторону, откуда он появился. Ну, в смысле, насколько мы вообще были в состоянии бежать, потому что у него было прострелено бедро, а у меня внезапно скрутило живот.
Добежав до упавшего врага, я свалилась на него сверху, подняла забрало шлема и ударила рукояткой пистолета в лицо. Стрелять, конечно, было бы надежнее, но я решила сэкономить патроны. И дело совсем не в моем миролюбии, как ты понимаешь.
Он окончательно обмяк, а я вытащила у него из рук короткий автомат, идеально подходящий для ведения стрельбы в замкнутом пространстве, и убедилась, что вполне могу управляться им и одной рукой.
Сунув свой пистолет под широкую резинку джинсов для беременных, я встала на четвереньки и, шлепая трофейным автоматом по полу, поползла по проходу, а потом услышала какой-то звук позади себя.
Ленни выстрелил. Я развернулась и увидела еще одного парня в броне, появившегося в проходе метрах в двадцати от нас. Пуля Ленни попала ему в грудь, в отлично защищенную дорогой броней грудь, и наш потенциальный убийца только дернулся, но даже не упал. В руках у него был пистолет, и он не преминул им воспользоваться.
Первый выстрел был смазан попаданием Ленни, поэтому пуля ушла в молоко. Но парнишка быстро, практически мгновенно взял себя в руки и выстрелил еще раз.
Время еще раз замедлилось. Оно практически остановилось, но я уже точно знала, что произойдет дальше. Мои чувства обострились, как это бывает перед самым концом, и я не сомневалась, что это уже конец. Я видела это в позе и уверенных движениях стрелка, в узоре разбросанной по полу колбасы, и, сколь бы невероятным это ни звучало, я увидела саму пулю, и знала, что она попадет точно в цель. Я замерла в этом моменте времени, как неудачливое насекомое в янтаре, я не могла двигаться, я понимала, что не успеваю убраться с линии огня и увернуться от пули, и все, что мне оставалось, это только следить за ее приближением и знать, что произойдет дальше.
