Вот почему он не пошел спать к Марике? У нее тоже наверняка немаленькая кровать?
Я слышу его дыхание, и во мне нарастает тревога. Какой уж тут сон?
— Я знаю, что ты не спишь, — произносит Ролдэн за моей спиной.
Я в ответ только еще больше закутываюсь в покрывало, словно оно может меня защитить от него.
— Это ты заколдовала меч?
Боже мой, хотя бы подумал своей головой! Зачем мне это нужно?! Я прямо сплю и вижу, чтобы он победил! Какое самомнение!
— Нет! — раздраженно говорю я.
— Тогда, что ты делала с магом в оружейной?
Я не выдерживаю и разворачиваюсь к нему:
— Убирала магию с меча!
— Неужели? — хмыкает он. Явно не верит.
— Не думал, что тебя заботит моя честь.
А меня и не заботила! Хотела увидеть его лицо, когда он проиграл бы Савалу. Но не говорить же ему это. Я на ходу придумываю:
— Представь себе! Я же твоя жена, а значит тоже попала бы под удар!
— Значит о себе пеклась, — делает вывод он.
Можно сказать, что попал в точку! Хотела получить немного удовольствия от жизни в этой семейка.
Я снова отворачиваюсь от него.
— Тогда, кто это сделал? Кто мне все испортил? Ты же знаешь? — никак не угомонится Ролдэн.
Он больно сжимает мое плечо.
Мне не хочется говорить, как и Верховному магу. Мне не хочется становится врагом Адоры.
Но Ролдэн всё понимает:
— Ты знаешь и молчишь!
Он сжимает моё плечо еще сильнее.
— Мне больно! Отпусти! — я пытаюсь вырваться.
— Скажешь и отпущу!
Мне кажется, что мои хрупкие косточки сейчас треснут под его пальцами.
Глава 40
Боль уже слишком сильная. Терпеть такое ради Адоры я не готова и сдаюсь:
— Это твоя мать.
Он отпускает мое плечо и удивленно переспрашивает:
— Моя мать?
— Да, — я растираю ладошкой больное плечо. Настоящий медведь! Не чувствует своей силы!
Я разворачиваюсь к нему. Он хмурится и о чём-то думает.
А что он не стал бы своего ребенка защищать?! Она же просто мать, которая любит своего сына. Это я могу понять, а вот Ролдэн, видимо, нет.
Я пытаюсь донести до него эту мысль:
— Она не хотела, чтобы тебя покалечили, или ты погиб. Ты же её сын.
Но похоже до Дракона это не доходит.
— Она чуть не опозорила меня на всю страну! — продолжает злится Ролдэн.
Да… Отец с Дракона получился бы никакой.
— Она твоя мать и твоя жизнь для неё важнее, чем репутация вашей семьи. Родители обычно защищают своих детей, — настойчиво повторяю я.
Ролдэн обдумывает мои слова, но до него так и не доходит.
— И всё же она не должна была так поступать, — упрямо повторяет он. Сейчас я понимаю, как его родителям было с ним тяжело.
Заметно, что Ролдэн немного успокаивается. Муж выдерживает паузу, словно что-то хочет сказать, но не решается.
— Спасибо, что сняла магию, — в итоге произносит он. Кажется, что ему эти слова даются даже тяжелее, чем бой.
— Но это ничего не меняет, — продолжает он. Не понимаю, зачем было уточнять? Чего он ожидал? Что из-за его «спасибо» я сейчас на шее у него повисну? Да и не из благих побуждений, я это сделала.
Я и не сомневаюсь в том, что, между нами, ничего не изменится, поэтому просто отворачиваюсь и закутываюсь в покрывало.
Я закрываю глаза, решив, что разговор окончен. Но слышу опять за спиной:
— И за плечо прости. Завтра с утра сходи к лекарю, пока все будут собираться.
И сейчас он тоже, наверное, ждет, что я растаю от его заботы. Только с чего бы? Завтра с нами в карете снова поедет Марика. И, действительно, ничего не изменится. Я только говорю:
— Хорошо, — пусть уже просто отстанет от меня.
Лекарь в этом замке, наверняка, тот же старичок, который розы оживлял. А он мне никакого доверия не внушает. Я лучше подожду, пока мы в наш замок приедем. Я не видела, что там за лекарь, но у Дракона точно должен быть лучший.
Я проваливаюсь в глубокий спокойный сон. Сейчас мне Ролдэн не внушает такого страха, как обычно. Рядом с ним этой ночью я чувствую себя безопасно и спокойно. Всё же я его спасительница, так что на какое-то время он точно угомонится.
Рано утром мне снова, как и в нашем замке стучат в дверь, оповещая, что пора вставать. Я лениво потягиваюсь в кровати и замечаю, что Ролдэна рядом нет. Лежит только смятое одеяло.
Встал и тихо ушел. Что ж… Я поднимаюсь. Повожу плечом. Оно еще немного болит.
На улице еще темно. В комнате горят свечи в узорном золотом подсвечнике.
Я надеваю платье перед зеркалом, слыша, как оживает замок, начиная гудеть, как улей.
И тут неожиданно меня начинает мутить. Я стараюсь сдержать содержимое желудка, но оно неудержимо рвется наружу. Я бегу в ванную комнату, которая по совместительству и уборная.
Меня долго рвет. А я пытаюсь вспомнить, что же было такого на столе, чем бы я могла отравиться. Наверное, этот был тот незнакомый ярко-желтый фрукт, который лежал на тарелке возле меня. Я съела аж три кусочка этой сладкой мякоти, и точно зря.
Наконец, мне становится лучше. Я поднимаю глаза и вижу свое бледное лицо, на котором ярко выделяются синие глаза. Я похожа на приведение. Это меня даже немного забавляет с учётом моего состояния.
Мне кажется, как кто-то медленно открывает дверь в комнату. Я прислушиваюсь: шаги очень тихие и осторожные. Может Ролдэн вернулся? Я затаиваюсь в ванной, надеясь, что он быстро уйдет.
Неизвестный человек сначала ходит по комнате, а потом уходит, аккуратно закрыв за собой дверь. Вот теперь можно выходить.
Я вхожу в комнату и осматриваюсь на всякий случай. В ней ничего не изменилось. Я иду к шкафу, но он пустой. О! Здесь всё же слуги делают свою работу. Может это был и не Ролдэн вовсе, а кто-то из слуг.
Я разворачиваюсь и уже собираюсь идти к двери, как замечаю, что пламя свечей странно колышется, будто в комнате сквозняк. Но я не чувствую никакого движения воздуха. Окно закрыто.
Меня начинает одолевать смутная тревога. Что-то не так. Я делаю шаг вперед, и подсвечник летит со стола на пол, хотя его никто не касался.
Пламя тут же начинает лизать ножки стола, и тот мгновенно вспыхивает.
Я в ужасе пячусь назад — подальше от жара! Горящий стол перегородил мне дорогу к двери. Комнату стремительно заполняет клубящийся черный дым. Я закрываю лицо платком и пытаюсь обойти огонь со стороны кровати, но он тут же перекидывается на покрывало, словно сознательно преграждает мне путь.
Я закашливаюсь от дыма и отступаю к стене. Огонь рвется в мою сторону.
Я пытаюсь окно, его заклинило. Я нервно дергаю ручку, но она не поддается. Я пытаюсь кричать: «Помогите», но мне так и не удается выкрикнуть это слово. Раздраженное горло выдает только хрип. В голове мелькает страшная мысль: «Это конец». Я задохнусь раньше, чем сгорю.
Подол моего платья уже тлеет, а ужас сжимает сердце. Пламя отгородило меня от другой части комнаты, но я слышу там какой-то шум и звон ведер.
Огонь пытаются потушить. Во мне оживает надежда. Конечно же, дым расползся по всему замку, поэтому слуги и прибежали тушить пожар.
У меня слезятся глаза, и я уже на грани того, чтобы потерять сознание. Делать каждый вдох всё сложнее.
«Нельзя», — шепчу я себе, стараясь реже дышать. Я вижу, как вода льется на пламя, а оно даже не уменьшается.
«Магия», — появляется в голове жуткое понимание. Они не смогут потушить это пламя! А если и потушат, то меня уже не спасут.
Я снова закашливаюсь, забиваюсь в угол и отпускаю себя. Нет смысла бороться. Мне всё равно не спастись.
Глава 41
И тут словно бессмертный бог Ролдэн выходит из пламени. В его глазах полыхает огонь Дракона. А настоящие языки пламени стремительно пожирают его одежду. Белая шелковая рубашка с черными полосами от дыма плавится прямо на нём. Кое-где уже видны просто черные обгоревшие дыры вместо материи. В этих местах пламя лижет его открытую кожу. Это выглядит жутко.
