— А что такого, — удивляется Хуан. — Мне заплатили только половину жалования из-за то, что я задел чан с тестом на кухне, и он упал на пол. Я же был не виноват, что его поставили на край стола.
Похоже, что Хуан всегда в чем-то не виноват.
— И что я должен был без денег остаться? — продолжает он. — Вот я и забрал коня и продал.
Мне остаётся только вздыхать, глядя на нерадивого, но очень предприимчивого слугу.
Карл похоже тоже осуждает действия мальчишки, но тоже молчит. Сейчас его навыки нам очень нужны, так что каждый держит свое мнение на счёт выходки Хуана при себе.
— Давай так, — говорит Карл Хуану. — Я выведу госпожу за стены замка, а ты достанешь нам лошадей.
— Мне Клеопатру, — встреваю я в их разговор.
— Нет, — качает головой Карл. — Мы будем слишком заметные.
— Возьми самых простых лошадей, Хуан, — говорит он мальчишке.
Мне жаль расставаться с лошадью-красавицей, да и это еще одна возможность досадить Марике. Но, пожалуй, Карл прав.
— Будет сделано, — рапортует мальчишка, кидает тюк с вещами на руки Карлу и исчезает на лестнице.
— А откуда он знает, где нас искать за стеной замка? — любопытствую я.
— В замке все слуги знают, где тайный лаз под стеной, — усмехается Карл. — А вот господам о нём знать совсем не обязательно.
«Как все сложно», — думаю я. Я, живя в замке отца, никогда не задумывалась о том, как живут слуги. Они просто были. Словно услужливые тени скользили по замку: наводили порядок, готовили еду. Для меня стало открытием, что они такие же люди: любят, обижаются, ненавидят.
Карл взваливает тюк на плечо и идёт наверх, я иду за ним. А потом мы сворачиваем в небольшой коридор, а там лестница снова ведет вниз, а дальше снова начинается коридор. Я замечаю, что это хозяйственный этаж. В приоткрытую дверь в одно из помещений мне видны кастрюли на полках, отсвечивающие металлическими боками в лунном свете. В другой комнате на столах лежат ровными стопками простыни и наволочки.
Мы все идем и идем, пока еще одна лестница не уводит нас вниз. Карл берет стакан со свечой, который стоит столике и зажигает её. Сразу становится видно, что все помещение заставлено шкафами с солениями. Видны в банках круглые красные бока помидоров, темно-зеленые полоски огурцов, и разноцветные ленточки порезанных на куски перцев. У меня рот наполняется слюной. Я готова жизнь отдать за соленый огурчик из банки. Я оглядываюсь вокруг в поисках, чем бы открыть банку. Карл с удивлением смотрит, как я кручу головой.
— Что вам нужно?
— Что-то, чем можно открыть эту чертову банку?! — в моём голосе звучит нетерпение и настоящая жажда.
Я хватаю одну из банок с огурцами и прижимаю к себе.
— Здесь нечем её открыть! Надо иди на кухню, а у нас нет времени! — пытается образумить меня Карл.
— Да, времени нет, — задумчиво говорю я. И тут мне приходит в голову простое решение и бросаю банку на пол.
Карл в недоумении смотрит на осколки вперемешку с огурцами у своих ног и на растекающуюся лужу рассола.
— Отлично, — улыбаюсь я. Аккуратно, чтобы не порезаться вытаскиваю из осколков огурец и быстро запихиваю его в рот.
— Пошли, — невнятно говорю я, пытаясь прожевать восхитительный кисло-соленый огурец, при это я испытываю невероятное облегчение.
Карл сначала косится на меня, а потом всё же идет дальше.
Мы обходим шкафы, пока не упираемся в стену.
Возле нее стоит совершенно пустой шкаф, и это странно. Ведь другие просто забиты банками, так почему этот пустой? Ответ находится довольно быстро, когда Карл сдвигает шкаф с места. За ним оказывается проход.
— Проходите, госпожа, — говорит Карл и пропускает меня вперед.
Мне довольно жутко ступать в абсолютную темноту. И я останавливаюсь перед черным кругом, из которого несет сыростью.
— Возьмите, — он протягивает мне свечу.
Я вцепляюсь в стакан со свечой пальцами, как в спасательный круг и подсвечиваю лаз. Потолок довольно низкий, но я могу идти ровно, а вот Карлу придется согнуться.
Я ступаю на земляной пол. Конструкция, удерживающая землю над моей головой, выглядит довольно хлипко. Грубые доски стоят с боков и нависают над головой, а сквозь щели между ними прямо на моих глазах сыпется земля.
Я спешу вперед и слышу, как ножки шкафа проезжаются по полу. Это Карл закрыл лаз.
Он нагоняет меня, и его дыхание позади, придает мне смелости.
Лаз заканчивается тремя ступенями, которые ведут наружу. Я свободно выдыхаю в тот момент, когда над головой появляется черное полотно неба, усыпанного как бриллиантами сверкающими звездами.
Карл тоже выходит и садится прямо на траву. Я немного медлю. Платье жаль, но потом решаюсь и сажусь рядом.
Меня почему-то тошнит. Я всегда считала себя здоровой, даже не простужалась и вдруг тошнота.
Нас заставляет подняться на ноги топот лошадиных копыт и ржание. Хуан выполнил свое задание.
Он довольный спрыгивает с лошади, явно ожидая похвалы.
— Молодец! — говорю я, хотя и испытываю муки совести за кражу. Красть мне еще не приходилось.
Меня подсаживают на лошадь, я спереди пристраиваю тюк, и тут я кое-что понимаю.
Хуан и Карл теперь свободные люди и вольны ехать куда угодно. Если Ролдэн узнает, что они мне помогали, то скорее всего темницей они не отделаются. А на виселице я их видеть не хочу. Это только моя война и они не имеют к ней никакого отношения. До этой деревни — Оливы я сама как-нибудь доберусь.
— Карл, я тебе благодарна за помощь и тебе Хуан, но вы не должны ехать со мной. Вы можете пострадать из-за меня.
Карл усмехается:
— То, что вы сейчас говорите, госпожа, конечно, очень благородно, но вы хотя бы представляете, куда вам ехать в темноте?
Я осматриваюсь. Вдалеке видна дорога, и она ведет в абсолютно темный и страшный лес. Мне надо собрать всю волю в кулак, чтобы голос не дрожал и попытаться еще раз отказаться от их помощи.
— Я справлюсь! — я пришпориваю коня и мчусь к дороге, чтобы они не смогли меня догнать.
Это начало моей одинокой жизни. Я найду все ответы сама.
Конец
