Ваня прижимал к себе кружку с водой и тоже встревоженно смотрел на учителя.
— Не стой столбом, — ощетинился Трофим, — Осматривай! Должно что-то остаться! Ты помнишь, где он меня касался?
— Кто? — Ваня округлил глаза, отступая.
— Чур, — пророкотал Трофим, осматривая свои ноги, проводя по ним руками, — Что-то осталось…
Ваня нахмурился, соображая, и подошел.
— Сейчас, не ругайся, толку от этого…
Трофим вертелся на кровати, давая себя осмотреть и нетерпеливо дергал ногой. А потом замер.
— Голова.
— А? — Ваня опустил его руку.
— Он меня за голову хватал, это я еще помню.
Ваня наклонился, осматривая ежик отросших волос.
— Ссадина за ухом, до сих пор кровоточит, остальные вроде поджили…Подожди-ка…
Он вернулся к столу и начал перебирать травы:
— Если это яд, то…
Он деловито высыпал несколько горстей в ковшик, ставя его на плитку.
— Яд бы все объяснил, — Макс сонно потер лицо и сел за стол.
— Без тебя знаю, — злобно проворчал Трофим.
— Ты ж вроде перевариваешь все яды, — поднял бровь Макс.
— Я тоже так думал.
Вода в ковшике забурлила, поднимаясь пеной, и тут же опала. Ваня взял чистый бинт и опустил его в зелье.
— Примочку сделаем, должно высосать.
Макс тихо хохотнул и зажал рот рукой, маскируясь под зевок. Но Трофиму было все равно. Он вырвал у Вани смоченный горячий бинт и прижал к шее за ухом, тут же зашипев. Зелье жгло, глаза нещадно слезились, а царапина будто онемела, заледенев. Если это не сработает, пойдет к Ирине, пусть она выжигает своими методами, хватит, полежал.
Не сможет быстро восстановиться — Алине точно конец. Книгу они должны достать раньше нее, и закрыть дорогу Чуру. Иначе…
Трофим застонал, переворачиваясь на бок. Иначе им всем можно прощаться с жизнью. Сила не приходит к сомневающимся. Девиз, написанный на корешке Арканума. Чтоб его пожрал огонь! Надо было сразу уничтожить! Придумать как, пробовать варианты, но уничтожить!
И все-таки, что Алине было нужно от Книги? В то, что она возжелала могущества, Трофим не верил ни на каплю. Он слишком хорошо ее чувствовал, когда сделал то зелье, связывающее их. Не было в ней той безумной жажды силы. Не было!
Огонь внутри перекатился, прошел по измочаленным мышцам, пробрался под кожу.
— Ну как? — склонился над ним Ваня.
Трофим помычал, вернул ему бинт.
— Еще смочи, — прохрипел, чувствуя, как стихия внутри будто пробуждается из спячки, и снова прижал к царапине горячий компресс, охнув. Все-таки работает зелье. Пусть и без Ваниных сил. Видно, ведьмы травы свои при заготовке заговаривают, не так, как они, колдуны.
— Тебе хоть лучше? — подошел к кровати Макс, — Можно уже спать дальше ложиться? А то мне утром опять эту границу твою паранойную делать…
— Угу, — простонал Трофим, пережидая жжение.
— Паранойную? — переспросил Ваня.
— Ну а какую? — тут же подключился Макс, — Зачем нам тут охранительный круг? Кто к нам полезет? Просто Трофим решил надо мной поиздеваться! Как же, лежит тут, а дела не делаются, надо все на Максимушку свалить. Правда мне чуть-чуть осталось, замкнуть только у дороги, а так я…
Он охнул, схватившись за грудь, и тяжело задышал.
— Ой, — вскинул глаза на Трофима, и добавил, — что-то не так, граница эта твоя…
Трофим тяжело поднялся на подушках:
— Привязку к себе сделал?
— Да, — прохрипел Макс, отталкивая Ваню, который схватил его за плечи, — Проверить хотел, как работает.
— И как?
— Работает. — ответил Макс и выругался, — Кто-то лезет. Счас дойдут до разрыва и…
Договаривать он не стал, выпрямился, растирая грудь, взял куртку и скривился:
— Посмотрю.
— Не лезь без повода, лучше замкни круг, вдруг успеешь, — Трофим прижимал к шее бинт, пытаясь собраться. Яд выходил неохотно, мутил сознание, — Вань, подстрахуй…
Ваня сосредоточенно перебирал зелья, а Макс сжал губы до синевы. Трофим потянулся к огню внутри, помогая себе перемалывать яд. Мальчишки справятся без него, не могут не справиться.
Глава 25
Трофим повернулся на бок, сжав голову руками, а потом поднялся на локтях, чертыхаясь. Яркие всполохи перед глазами ослепляли, не давали сосредоточиться. Тяжелое предчувствие чего-то нехорошего не успокаивалось, кроме того, с каждой минутой Трофим ощущал себя все хуже.
Он свесил ноги с кровати. Если с мальчишками что случится, он же себе не простит… Он поднялся, покачавшись на неустойчивых ногах, подошел к раковине и сунул голову под струю холодной воды.
— Давай же, — прорычал, отряхиваясь как собака, — Давай!
Огонь не отзывался, он прокатывался внутри тонкой струйкой — жалкие крохи былых сил. Трофим обвел взглядом кухню, Ваня побросал травы кое-как, в спешке не успев убрать, и Трофим подцепил пальцами ближайший мешочек, понюхал и, скривившись, отбросил. Уперся руками в стол. Он зря паникует. Это просто действие яда. Что могло случиться тут, вблизи деревни? Прямо рядом с домом? Макс мог и перепутать, Трофим действительно поставил его делать охранительный круг, чтобы тот не сошел с ума от безделья, объяснил все, рассказал…
Он содрогнулся от боли, прокатившейся от затылка, и посмотрел на Дормидонтыча, в этот раз растерявшего свой невозмутимый вид. Давнишний приятель метался в маленькой банке, ударяясь о стеклянные стенки. Аквариум, который он заказывал еще черт знает когда, до их глухомани так и не дошел, затерявшись по пути.
— Ты-то куда? — прохрипел Трофим и рвано рассмеялся, будто шальной. Потер за ухом, расцарапывая кожу. Зелье не помогало, оно будто скорвырнуло яд с места, пустило по жилам. И тот неспешно, не находя сопротивления, деловито принялся за работу.
Трофим встряхнулся, поискал глазами куртку, махнул рукой и вывалился за порог прямо как был — в легкой футболке и домашних штанах. Уличный холод немного отрезвил мутную голову, и Трофим потянулся к карману за сигаретами, надеясь, что привычный вкус табака приведет его в чувства.
Огонь внутри то вскипал, пытаясь выжечь подарок Чура, то снова затихал, прячась где-то в районе живота. Трофим огляделся — машины, на которой приезжали рабочие, еще не было. Сколько времени? Пять утра? Шесть?
Он вытер испарину со лба и пошел в сторону леса, особо не выбирая дороги. Босые ступни не чувствовали холода, проваливаясь в ковер из подгнивших листьев, чуть припорошенных снегом.
Сердце колотилось так, будто пыталось пробить грудную клетку, и Трофим не сразу понял, что тихий рык из-за деревьев — не отголосок его дыхания. Он снова потряс головой, пытаясь прийти в себя. Огонь неохотно отозвался на кончиках пальцев, шипя и тут же затухая, будто он, Трофим, эти пальцы в снег опустил.
Рык раздался ближе, подхватываемый со всех сторон, и Трофим сделал маленьких шаг назад. Ни ножа, ни сил — усмехнувшись, он наклонился и снял с травы таявший снег, провел им по лицу. Смерть в бою с нежитью… Пожалуй, этот вариант ничуть не хуже растворения в стихии. Знать бы только, где мальчишки!
Вурдалаки, скалясь, наконец появились из-за деревьев. Пять… В глазах мутилось. Нет, шесть… Семь? Новые и новые твари вываливались из леса, будто грибы из перевернутой корзинки, и Трофим всерьез решил, что у него двоится в глазах.
— Сколько ж вас, хлопчики? — изумленно спросил он и рассмеялся, покачиваясь на месте, — И все ко мне? Не ждал, признаться, не ждал…
Он похлопал по карманам — кажется, сигареты тоже остались валяться где-то за спиной. Что ж. Он ссутулил плечи, чуть пригнувшись. Шанса у него не было ни единого.
Один из вурдалаков сорвался с места, и Трофим приготовился: поймать за челюсть, чуть повернуть кисть и… Руки, дрожа, схватили воздух, и Трофим задохнулся от удара, покатился по земле, отталкивая от себя щелкающую пасть.
— Да что ж ты! — вскричал рядом девичий голос, он дернулся, пытаясь подняться и снова упал, не в силах пошевелиться. Вурдалак, только что чуть не перегрызший ему глотку, исчез. Рычание и завывания раздавались будто со стороны, накрытые колпаком. И Трофим сообразил — граница! Максова граница работала! Хороший ученик, старательный.
