Старик по очереди вытащил откуда-то снизу пару пластиковых контейнеров и два закрытых крышкой пластиковых стакана, и выложил все это богатство перед нами на стойку.
– Мы в столовку не пойдем. Прям здесь перекусим. Лады?
Вопрос в конце прозвучал чисто для проформы. Потому как, не дожидаясь ответа, Митюня тут же огромными ручищами сграбастал еду с напитками, перетащил все на низкий столик и по-хозяйски расположился в одном из мягких кресел. Я, разумеется, следом занял кресло по соседству.
– Отдыхайте, ребятки, – донеслось из-за стойки благодушное напутствие нам вслед.
– Кощей, по братски, такси нам еще вызови, – попросил Митюня, вскрывая свой контейнер с едой.
Заметив мой настороженный взгляд, здоровяк тут же шепотом пояснил:
– Я же обещал тебя к артефактору проводить.
– На какое время ориентировать? – уточнил старик.
– Думаю, десяти минут нам за глаза хватит, чтоб поесть.
– Понял. Сделаю…
– Митюнь, можно вопрос? – шепнул я уже вооружившемуся вилкой товарищу.
– Валяй, только быстро, – так же шепотом откликнулся здоровяк.
– А почему Кощей-то? С виду дед он, вроде, компанейский – и такое зловещее прозвище.
– Ты голос-то его слышал?
– Обычный стариковский голос.
– Ну-ну, – хмыкнул Митюня. – Посмотрим, как ты запоешь, когда тебя среди ночи разбудит телефонный звонок. И в трубе ты услышишь приказ, отданный эдаким вот обычным голоском.
– И из-за такой ерунды…
– Ша, пацан. Хорош базлать. Давай уже жрать.
В контейнерах оказалось всего понемногу: вареный рис, салат из огурцов и помидоров, кусок курицы, нарезка сыра и ветчины, и пирожок с ягодным джемом. В стаканах обнаружился густой сливовый сок с мякотью. Запаянные в слюду разовые вилка с ножом так же отыскались внутри контейнера.
Смолотив всю свою пайку под чистую буквально за пару минут, я откинулся в кресле, и стал с удовольствием запивать обильную трапезу сливовым соком.
Не такой голодный, как я, Митюня ел размеренно и не спеша. И дожидаясь его, мне пришлось в конце минуты три цедить сок мелкими глотками.
Нашему перекусу в офисе никто не помешал. Вернув грязные контейнеры и стаканы Кощею на стойку, мы поблагодарили старика за гостеприимство, и покинули офис.
Выйдя следом за Митюней из подъезда на улицу, я обнаружил, что в городе уже наступила ранняя осенняя ночь. В разорванной на спине толстовке я сразу прочувствовал бодрящую ночную прохладу. К счастью, долго мерзнуть на улице нам не пришлось. Вызванная стариком машина уже стояла рядом с домом.
Мы забрались в салон старенькой «Волги», Митюня назвал водиле адрес, и такси стало выруливать со двора на освещенную фонарями уличную магистраль.
Вспомнив о моем потрепанном виде, Митюня велел водиле по дороге тормознуть у какого-нибудь работающего бутика. Увы, все попадающиеся нам на глаза магазины модной одежды оказывались закрыты. И в итоге пришлось тормознуть у круглосуточного секонд-хенда.
Зато, чтоб вполне сносно здесь прибарахлиться, мне с лихвой хватило двух тысяч рублей, найденных в возвращенном Митюней кошельке. Я практически сразу же отыскал трое джинсов подходящего размера, слегонца поношенных, разумеется, но еще вполне крепких на вид. И по совету старшего товарища (намекнувшего, что на тренировках, я сотру до дыр еще немало штанов) приобрел все три, благо стоили они дешево – всего по триста пятьдесят за штуку. Еще купил пару однотонных темно-серых маек – по двести рублей.
Нормальных толстовок в секонде не оказалось. И, вместо толстовки, за четыре сотни Митюня сторговал для меня почти новую косуху. Цену крутую байкерскую куртку существенно сбило наличие на кожане нескольких заштопанных дырок – швы на них были наложены настоящим мастером и, если не прощупывать куртку в руках, придирчиво приглядываясь к каждой мелочи, со стороны эти дефекты были практически незаметны. Беда заключалась в весьма специфическом расположении на куртке зашитых дырок. Три аккуратных шва имелось в районе печени, и еще два – напротив сердца. Не нужно было быть гением, чтоб догадаться, что симпатичная косуха, вероятно, была снята с трупа. Большинство покупателей секонда такое открытие мигом отвращало от вещи. Мне же, после сегодняшнего неоднократного «купания» в крови врагов, была абсолютно по барабану судьба ее прошлого владельца. Главное сейчас куртка на вешалке висела чистая и аккуратно зашитая. И выбитой старшим товарищем на нее скидкой «за мертвеца» я остался очень доволен.
На оставшиеся полторы сотни я сторговал у владельца секонда потертый, но еще вполне крепкий, черный рюкзак, куда и сложил пару лишних джинсов и майку. Остальную купленную одежду я тут же натянул на себя, вместо опостылевших лохмотьев.
Пока я переодевался, Митюня присмотрел для меня пару крепких армейский берцев. Их здоровяк купил сам и презентовал мне в подарок – пробурчав че-то типа:
– Заляпанные дерьмом бестий кроссы не соответствуют твоему новому брутальному имиджу, пацан.
Я не стал возражать, и охотно до кучи еще и переобулся.
Когда через полчаса в обновках я вернулся в такси, к бурной радости Митюни, водила меня даже не признал.
Мы помчались дальше по пустынным ночным улицам. И примерно через двадцать минут прибыли к нужному частному дому на городской окраине.
Митюня расплатился с водилой, и мы вышли из машины.
После отъезда такси, нам пришлось долго барабанить кулаками в ставни массивных ворот, сводя с ума заходящегося в остервенелом лае цепного пса во дворе.
Здесь, в окраинном поселке, освещение было не такое яркое, как на центральных городских улицах. И две подозрительные фигуры, шумящие в потемках у чужих ворот, в любой момент могли спровоцировать соседей на вызов полицейского наряда. Паспорт у меня остался в общаге, а договариваться без него со стражами порядка – гиблое дело. Мне не хотелось загреметь на ночь к бомжам в обезьянник, потому я стал уговаривать Митюню отложить визит к артефактору на более благоприятное время.
– Похоже, там нет дома никого. Может, в другой раз попробуем…
– Не ссы, пацан. Ща нам откроют, – перебил меня упрямый здоровяк, и так сильно пнул ворота, что заскрипели приваренные петли.
– Черт! Да тише ты!.. В смысле, не так громко, хотя бы.
– Или мы сами откроем, – гнул свою линию отмороженный тип, – когда терпение мое лопнет. И чую, эта минута уже не за горами.
От повторного пинка ворота качнулись, как от таранного удара.
– Че-ерт!
– Эй, там! Снесете ворота – чинить заставлю! – донесся, наконец, со двора злой женский голос.
– Ну вот, а ты переживал, что не откроют, – хмыкнул Митюня. И снова врезал по воротам. На сей раз хотя бы кулаком.
– Да сказано же: иду! – возмутилась хозяйка дома. – Цыган! Заткнись чертова псина! У меня голова уже от твоего лая раскалывается!
Яростная собачья истерика стала ослабевать.
Лязгнул отодвигаемый в сторону засов, и аккурат перед нами в воротной створке распахнулась совершенно до этого незаметная дверь-калитка.
– Привет, Лизок, – Митюня шутовским поклоном поприветствовал осветившую наши лица фонарем хозяйку.
– Митюня! Твою ж мать! Сколько раз уже было тебе говорено! Перед тем, как ехать, позвони по телефону!
– Не, так не интересно, – хмыкнул здоровяк. – Ты ж знаешь – обожаю делать сюрпризы. Тем более любимым девушкам.
– И вот что, скажите на милость, мне делать с этим великовозрастным обалдуем, – апеллировала ко мне рассерженная незнакомка.
– Понять и простить, – заржал Митюня и, не дожидаясь приглашения, по-хозяйски шагнул через порог. – Лизок, это, кстати, наш новенький. Практикант. Сережей зовут. И у него до тебя срочное дело на сорок штук, – донесся его удаляющийся от ворот голос уже со двора.
– Ну проходи, Сережа, – тепло улыбнулась мне женщина. – Меня, как ты уже понял, Лизой зовут. Я – артефактор.
Глава 24
Глава 24
