Дин, должно быть, подумал о том же, потому что быстро кивнул Сэму и снова повернулся к шерифу Копп:
– Нам нужны ее имя и адрес.
? Спиди Гонсалес – мультипликационный персонаж, «самая быстрая мышь во всей Мексике».ГЛАВА 13
Кэтрин осмотрела тело Маршалла в последний раз. Язык выглядел хорошо: НюФлеш сделала свою работу, и закрепить язык на месте удалось почти так же легко, как два куска бумаги склеить. И новые зубы были в порядке. Парочка из них стояла не так ровно, как Кэтрин хотелось бы, но она сказала себе, что не стоит быть чересчур критичной. И потом, человеческим существам не полагается быть полностью симметричными. Именно несовершенства, даже легкие, придают мужчине или женщине индивидуальность.
Пока она продолжала осмотр, проверяя участки, в которых крепились конечности – родные и новые, Конрад занялся подготовкой необходимого для воскрешения оборудования. Процедура была главным образом химической, и тележка, которую Конрад подкатил к столу с телом Маршалла, содержала на первый взгляд обычный набор капельниц, пластиковых трубок и игл, свисающих с металлической рамы. Бутылочки были наполнены разноцветными веществами с крохотными светящимися искорками, напоминающими парящие металлические прожилки. Кэтрин как-то раз спросила, что это за свечение, но Конрад только улыбнулся сжатыми губами и ответил, что это «древний секрет». Поначалу она решила, что это шутка, но после всего, что Кэтрин повидала, работая с ним, пришла к заключению, что он говорит правду. Древний секрет и, безо всякого сомнения, темный, как ночь, но ей было все равно, пока этот секрет мог вернуть ей мужа. В бутылочках было достаточно химикатов, чтобы обработать и Маршалла, и Бэку, если, конечно, с Маршаллом все пройдет гладко.
Кэтрин знала формулы для этих веществ за исключением одного ингредиента. Возможно, если бы у нее было лучше с химией, она бы узнала, что это за искорки, хотя едва ли. Чем бы они ни были, вряд ли такое можно запросто заказать на складе аптеки.
Конрад подкатил вторую тележку, на которой был автоматический внешний дефибриллятор. «Гораздо удобнее, чем ждать, пока ударит молния», – заметил он как-то. Еще на тележке лежали полосы ткани, чем-то обработанные и покрытые все теми же загадочными металлическими искорками. По опыту предыдущих экспериментов Кэтрин знала, что Конрад обернет этими полосками грудь Маршалла, оставив обнаженный участок, чтобы электроды касались кожи, а еще голову до самой шеи. Новым элементом процедуры был принесенный Конрадом камень, Lapis Occultus. Она понятия не имела, что это такое, и посчитала бы сущей чепухой, если бы не подержала камень в руках, почувствовав его силу. Конрад сказал ей, что камень следует поместить на лоб Маршаллу, когда процедура начнется. Когда Кэтрин спросила, в чем задача камня, он ответил еще более расплывчато, чем обычно:
– Чтобы удостовериться, что смерть навсегда останется в стороне.
Кэтрин уже давно перестала ставить под сомнение его слова. Она слишком многое видела, слишком много работала с ним. Если он пообещал, что камень предоставит защиту от смерти, значит, так оно и есть.
Убедившись, что тело Маршалла готово к процедуре, Кэтрин еще раз проверила все оборудование. Когда дело касалось работы, Конрад не думал о гордости. Он настаивал, чтобы Кэтрин перепроверяла все, что он делает, чтобы убедиться, что все в порядке. Для него было важно только достичь желаемого результата. Его не волновало, кто именно сделал ошибку, он заботился лишь о том, чтобы найти и исправить ее. В ком-то другом Кэтрин нашла бы это качество похвальным, но она понимала, что в случае Конрада все исходит из упорной одержимости добиться успеха любыми средствами, включая сублимацию собственной гордости. Она не знала, почему он так повернут на успехе, но ощущала, что интеллектуальность тут ни при чем, а альтруизм тем более. Он работал над чем-то и работал очень долго, а помощь в воскрешении мужа и дочери Кэтрин была просто очередным шагом к достижению главной цели. Она никогда не спрашивала его, к чему он стремится, да и не волновало это ее, если честно: какая разница, главное, чтобы Маршалл и Бэка вернулись.
Удостоверившись, что химикаты и капельницы в порядке, Кэтрин проверила дефибриллятор, а Конрад тем временем осмотрел Маршалла, чтобы убедиться, что она ничего не упустила. Дефибриллятор был заряжен и, кажется, в отличном рабочем состоянии. Покончив с осмотром, Конрад повернулся к ней:
– Заканчиваем?
Кэтрин кивнула, и они вместе обернули полосами ткани голову и грудь Маршалла: Кэтрин оборачивала, а Конрад двигал тело, как надо. Это полагалось делать непосредственно перед началом процедуры, потому что – по непонятным Кэтрин причинам – химические вещества теряли эффективность, находясь в длительном контакте с кожей. Они использовали только половину ткани: вторая предназначалась для Бэки. Убедившись, что полосы прилегают достаточно плотно, Конрад взял Lapis Occultus и осторожно, почти благоговейно положил его на лоб Маршаллу. Потом отступил назад, наклонив голову, будто оценивал положение камня. Кэтрин не понимала, что такого существенного в местоположении камня, но Конрад, должно быть, видел разницу, потому что чуточку передвинул его и кивнул:
– Думаю, можно начинать присоединять…
«Иглы», сообразила Кэтрин, но тут Конрад с удивленным лицом осекся. Он поднял руку с X-образной отметиной на ладони и уставился на нее так, будто не мог поверить глазам. Отметина будто и не изменилась, но что бы с ней не случилось, оно явно встревожило обычно невозмутимого мистера Диппеля.
– Надо спешить, – напряженно проговорил он. – Они близко.
– Кто?
– Два человека. Охотники… Убийцы. Они хотят остановить нас. Я думал, что разобрался с ними… – он сжал кулак, – но видимо, я ошибался.
У Кэтрин голова пошла кругом:
– Кто они такие? Полиция? Киллеры? Секретные агенты, прости господи?
– Нет времени объяснять подробно. Достаточно сказать, что они ворвутся в твой дом, спустятся сюда и не только остановят нашу работу, но и уничтожат тела Маршалла и Бэки, чтобы удостовериться, что они никогда не воскреснут. Ты этого хочешь?
К концу Конрад уже кричал, но именно его эмоциональная напряженность убедила Кэтрин, что он говорит правду.
– Что нам делать?
– Я могу попытаться задержать их, но в данный момент не уверен, что справлюсь самостоятельно. Если бы я воспользовался Lapis Occultus… Но нет, он нужен здесь. Неважно, что случится, главное, вернуть к жизни Бэку.
«Только Бэку, – отметила Кэтрин. – Не Маршалла».
Конрад опустил взгляд на тело Маршалла, все еще безжизненное, готовое к воскрешению, и расплылся в холодной коварной улыбке:
– Если бы твой муж помог мне…
– Нет! Я не собираюсь возвращать Маршалла к жизни только затем, чтобы подвергать его опасности. Если эти люди настолько опасны, как ты полагаешь…
– Задам тебе тот же вопрос, который задавал, интересуясь, кого из твоих любимых воскрешать первым. Что бы в данной ситуации сделал Маршалл?
Как и в прошлый раз, Кэтрин с ответом не колебалась:
– Защитил свою дочь.
Не говоря больше ни слова, они принялись втыкать иголки в нужные точки тела Маршалла.
***
Дэниэл яростно бился в недрах Lapis Occultus. Он будто парил, бесплотный, в бесконечной темноте, и это продолжалось долго-долго. Другое существо, вероятно, сошло бы уже с ума, но Дэниэл был Жнецом. Темнота, насколько бы она ни была огромна и бесконечна, не пугала его. Однако очень злила.
Он поверить не мог, что позволил Диппелю поймать себя. Он даже не подозревал, что алхимик измыслил способ сковать энергию Жнеца и использовать ее в своих мерзких экспериментах. Это нужно было предотвратить любой ценой. Один только вопрос: как? Он попробовал переместиться, что было обычной способностью его вида, но как ни сосредотачивался, как ни собирал силу, не мог вырваться из темноты. Он попытался дотянуться до других Жнецов, оказавшихся поблизости. Учитывая, сколько смертей случилось в Бреннане за последнее время, рядом должно было быть несколько. Но как он ни тянулся мыслями наружу, не мог проникнуть за стены своей темницы. Оставалось только одно средство – последнее, как рассудил Дэниэл: обратиться к начальству.
Смерть всецело доверял своим исполнителям. Отдав слуге поручение, он ожидал, что слуга это поручение выполнит и разберется с проблемами, если таковые возникнут. Чего он не хотел, так это, чтобы его беспокоили по всяким мелочам. Если Смерть отвлекали какой-то банальностью (а для него в силу происхождения практически все было банальностью), он немедленно выражал свое недовольство. Дэниэл, однако, другого выхода не видел. Если Диппель сможет воплотить Хель, людям на Земле придется плохо, но Дэниэлу еще хуже. Смерть уж об этом позаботится.
В этой черной темнице у Дэниэла не было глаз, чтобы их закрыть, но он представил, что именно это и делает. Сосредоточившись, он воззвал к Смерти…
