Солдат высунул между зубцами на стене флаг из швабры и белой простыни, замахал им из стороны в сторону. Ги, рискованно высунувшись из бойницы, сложил руки рупором и закричал:
— Переговоры! Луи Жильбер, мы должны поговорить!
Будь тут ведьма, она бы усилила его голос, но Илёр помогала гвардейцам расчищать тайный ход, и Ги сомневался, что из- за шума внизу его услышат. Однако белый флаг заметили — Жильбер вскинул руку и что- то громко крикнул. Движение лодок ко рву остановилось. Шум превратился в неясный гул; вожак мятежников шагнул было к краю рва, но кто- то из своих благоразумно схватил его за локоть. И правильно — Ги бы тоже не стал доверять врагу.
— Я Ги де Солерн, — крикнул он и вскочил на край стены между двух зубцов. “Совсем спятил!” прошипел Олльер за его спиной. — Вы помните, что я дал вам слово! Я готов сдержать его!
Человек сорок, как минимум, вскинули к плечам ружья, целясь в него. Солерн знал, что он плохая мишень — в сумерках, в темной одежде на фоне темных стен. Но один слаженный залп и…
Луи Жильбер молча направился к краю рва. Он шел без факела, и его с трех сторон прикрывали собой горожане Байолы. Сердце Ги сжалось. Человек внизу остановился и поднял голову — его лицо белело в полумраке. Почему он не боялся? Достаточно одного выстрела, чтобы бунт лишился своего лидера, но…
— Я помню, — вдруг крикнул Жильбер в ответ. — Но откуда мне знать, что вы не лжете, чтобы потянуть время? Чтобы к вам подошли солдаты из дворца, например?
— Они не придут, — сказал Ги. — Никто не придет сюда защищать королеву, потому что ее здесь нет.
По толпе прокатился глухой, страшный рокот. На лбу и спине дознавателя выступил пот — люди внизу сомкнули строй вокруг Жильбера, и уже не меньше сотни дул смотрели на Солерна.
— Ложь! — крикнул соратник Жильбера. — Лжешь, пес!
— Нет, — сказал Солерн. — Регент отправил сюда фрейлину с сыном, распустил слух, что это королева, чтобы выбраться из Байолы, и увезти настоящую королеву и наследника.
— Докажи! — закричал тот же человек, и его вопль подхватила на миг притихшая толпа.
— Мне не нужно доказывать! У вас, Жильбер, есть мастер, которому легко узнать правду!
Люди внизу снова смолкли. Из взгляды обратились к фигуре в плаще. Этьен Рено, если это, конечно, он, невольно попятился к крытой телеге.
— И кого же будет спрашивать этот мастер? — осведомился Луи Жильбер.
— Меня, — сказал Солерн; сердце колотилось так, словно готово было разорваться. — Я спущусь к вам, и ваш мастер сможет спросить меня.
— Вы помешались, — тихо сказал Николетти.
— Снимите с меня вашу защиту, — сказал Солерн. Губы пересохли, колени немного подгибались, и руки дрожали. Ги схватился за зубец, чтобы скрыть дрожь.
— Они вас убьют, — глаза мастера мерцали бледно- голубыми огоньками во мраке. — Вы готовы умереть ради того, чтобы…
— Илёр разгребет завал гораздо быстрее, чем команда рудокопов, ей только нужна помощь в выносе камней. Как только Ларгель пошлет к вам сообщить, что ход открыт, уходите.
— Они разорвут вас в клочки. Я не смогу вам помочь на таком расстоянии.
— Снимите оружие! — вдруг раздался со стороны рва голос Жильбера. — Мы пошлем лодку к стене. У вас есть лестница или веревка, чтобы спуститься?
— Да, — сказал Ги. — Зачем вам мое оружие?
— Снимите его в знак чистоты намерений, — ответил Жильбер. — Чтобы мы все убедились, что не рискуем. Ну или, — добавил он, — чтобы вы расплатились за предательство сразу, как только мы его обнаружим.
В лицо Ги бросилась краска. Он носил оружие с пяти лет и отдавал его только в присутствии короля. Никогда и никому он еще не протягивал шпагу. Его рука стиснула эфес.
— Не вздумайте, — снова сказал Николетти. — Кто выведет нас отсюда, если не вы?
— Выберетесь. Нам все равно неизвестно, куда ведет тайный ход.
— Но кто из нас знает так же, как вы, улицы этого чертового города?
— Оружие! — повторил Жильбер. — Живей, или мы не договоримся!
Рука Солерна медленно сползла с эфеса. Он взялся за пистолеты и вытащил оба из- за ремня. Он мог выстрелить в Жильбера — и не промахнулся бы, но потом…
Его лицо горело от стыда, когда он положил оба пистолета к ногам. От изумленного и недоверчивого шороха толпы внизу волоски на висках Ги встали дыбом. Они же действительно убьют его, и ему даже нечем будет защищаться!
Из- за голенищ сапог и из-под левого рукава он вынул ножи и опустил их рядом с пистолетами. Шпага касалась его голени и стукала о камень, каждый раз, когда он наклонялся.
“Ни за что, — подумал Ги. — Никогда!”
Он не снимет перед ними шпагу, ни за что!
— Я готов! — сказал он. — Сейчас принесут веревку, чтобы я спустился!
— Шпагу! — крикнул в ответ Жильбер. — Ее тоже снимите! Я видел, как вы с ней обращаетесь, и не намерен рисковать!
Ги замер, стиснув зубы. Никогда! Ни перед кем! Его рука сама собой поднялась и легла на пряжку на перевязи. На миг белое лицо Алисы вон Эйренбах мелькнуло перед ним, как видение, и он расстегнул пряжку, подхватив шпагу левой рукой. Перевязь соскользнула с его плеча, но Ги никак не мог заставить себя разжать руку или даже наклониться, чтобы положить шпагу к пистолетам.
— Лодку! — приказал Жилбер и кивнул на ближайшую. — Тащите ко рву, братья!
Толпа пришла в движение — лодку передавали по рукам, и она уже коснулась воды, когда Жильбер вдруг сказал:
— Вы давали мне слово, и это правда. Но вы обещали мне совсем другое в Бернардене. Вы сказали, что найдете убийцу Жана!
“Ох Господи, нет!” — подумал Ги: ведь проклятый дикий мастер тоже это услышит!
— Слезайте с вашего насеста, живо! — зашипел Николетти. Ореол за спиной Ги сгустился так, что дознаватель невольно шагнул назад.
— Да или нет? — крикнул Жильбер. — Или вы уже готовы отказаться от слова?
Горожане зарокотали и потянули лодку обратно к берегу.
— Да, я помню! — крикнул Ги. Мастер у телеги почему- то подался вперед вместо того, чтобы спрятаться. — Поговорим, когда я доберусь!
— Наш мастер спросит вас и об этом! — заявил Жильбер. Проклятие, неужели нельзя просто заткнуться?! — Положите шпа…
Вожак бунтовщиков внезапно смолк и издал странный кашляющий звук, будто поперхнулся словами. Ги не видел его лица, но мигом понял, что происходит.
— Назад! — рявкнул Николетти, и Солерна просто сдернуло со стены, а за ней раздался пронзительный вопль Жильбера:
— Залп по королевскому псу! На штурм, братья! Убьем их всех до единого!
***
— Ну и чего вы добились?! — зашипел Олльер: они, пригнувшись, замерли под зубцами стены — о камень щелкали пули, при чем в таком количестве, будто мятежники успели закупить по два ружья для каждого.
— Я выиграл время! — огрызнулся Солерн. — Чертов дикий мастер! Как только Жильбер сказал про убийство сына, мастер тут же его захватил!
— Однако наш щенок играет по- крупному, — хмыкнул Николетти. — Что теперь будем делать?
Солерн поднялся на колено и рявкнул:
— Артиллерия! Залп по лодкам!
— Есть, мессир! — донеслось в ответ. Ги вгляделся в густеющую темноту: у лафета лежало несколько тел солдат и агентов.
— Мы должны держать стены до тех пор, пока Илёр не пошлет за нами! — крикнул он. — Как только тайный ход будет открыт — отступаем!
— А если горожане прорвутся за стены? — поинтересовался Николетти. — Не планируете оставить тут команду добровольцев- смертников?
— Нет, — процедил Солерн. — Я планирую взорвать то крыло, в котором находится тайный ход.
У Олльера глаза на лоб полезли, он отодвинулся от дознавателя и перекрестился. Мастер поднял бровь, но больше никто ничего не успел сказать — пушки загрохотали так, что стены задрожали. В ответ раздались вопли бунтовщиков, хаотичная пальба из ружей, треск дерева и плеск воды. Ги показалось, что он разобрал голос Жильбера, выкрикивающего приказы.
Солерн поднялся на колено и выглянул за стену. Горожане отступили перед пушечным залпом — на площади остались тела и разнесенные в щепки лодки. Трупы среди обломков плавали и во рву.
