Пламя, что лизало сарай, вдруг жутко затрещало и взвилось к ночному небу. Крыша наклонилась в сторону и рухнула внутрь сарая. Невестки вскрикнули, а я вздрогнула и схватилась за сердце.
— Ну, все, и дочь, и отец в огне сгинули, — траурным голосом заключил мой старший брат.
* * *
Я очнулась в незнакомом мне месте. Это была просторная тёмная горчица, в которой из света была одна наполовину прогоревшая свеча. На рука и лице были повязки, а ожоги напоминали о себе глухой болью.
Приподнявшись на постели, я осмотрелась и не обнаружила никаких признаков жизни, однако в углу вдруг кто-то шевельнулся.
— Очнулась? — раздался голос Велигора.
— Где я? — низким, не своим голосом спросила я.
— В моем доме.
— В Чернигове? — удивилась я.
— Да.
— Но почему? Зачем ты забрал меня из семьи и привёз в другой город?
— Потому что иначе ты бы умерла. Твоя семья отказалась от тебя и не захотела помогать тебе… Мне жаль, Велена.
— Вот как… — только и смогла произнести я.
Удивительно, но весть о предательстве семьи не сильно пошатнула меня. Боль от этого не была столь острой, как когда я сидела на земле у своего дома, а люди, что ходили ко мне за помощью, говорили про меня всякие гадости.
Велигор подошёл ближе. Слабый свет от свечи осветил его моложавое лицо, на котором отпечатались беспокойство и усталость.
— Мирина… — осторожно произнесла я. — С ней…
— Она жива, — перебил меня Велигор.
Я облегчённо выдохнула и мысленно поблагодарила бога за то, что он защитил меня.
— Где она? Могу я ее увидеть? — спросила я.
— Ещё не время, — туманно изрёк Велигор.
— Она сильно пострадала? — испугалась я.
Велигор молчал. Затем тяжело вздохнул и тихо произнес:
— Она будет жить, но уже не будет прежней. Тебе придётся с этим смириться и мне тоже. Однако это был единственный способ спасти её от смерти…
Сказав это, он вышел из горницы, оставив меня одну размышлять над его словами.
Она больше не будет прежней. Это был единственный способ спасти её… Что он этим хотел сказать? Что тоже обратился к тёмным силам? Но ведь Велигор не колдун, он не мог. Разве что слухи были правдивы, и он на самом деле кровопийца.
* * *
Опасения мои подтвердились. Велигор и правда оказался кровопийцей, однако дочери своей Мирине никогда не желал подобной участи и всеми силами старался оберегать ее.
Не уберег.
В пожаре Мирина пострадала куда сильнее меня и умерла бы, если бы Велигор не обратил ее в кровопийцу.
Такой она и явилась ко мне через несколько дней: бледной и без каких-либо повреждений. Даже стала еще красивее, чем прежде. Я сначала порадовалась, что она цела и невредима, но потом, увидев себя в зеркале, пожалела, что сама не оказалась на пороге смерти. Тогда бы Велимир и меня обратил, и не было бы на моих руках и лице этих ужасных ожогов.
Некоторое время мы втроем жили в Чернигове. Я занималась тем, что по памяти восстанавливала матушкины записи, сгоревшие вместе с сараем и моей прежней жизнью. Благо, память у меня была хорошая, и почти все удалось восполнить. Ко всему прочему Велимир тоже поделился со мной многими сведениями о кровопийцах, например, что обращать можно двумя способами: колдовством и кровью другого кровопийцы.
В Чернигове я вела скучную и тихую жизнь. Никто, кроме Мирины и Велимира не знали о моих способностях. Выходила за калитку я крайне редко, чтобы не пугать народ своим уродливым лицом, да и чтобы самой было спокойнее.
Однако как бы тихо и мирно мы не старались жить, угроза все равно пришла в наши земли в виде Ордена, что охотился на всех кровопийц без разбору.
Когда в Чернигове начали на рассвете прилюдно казнить кровопийц, мы спешно покинули город и двинулись в Новгород, где сидел известный своей мудростью князь Ярослав.
Вопреки моим сомнениям, князь принял нас и выслушал. Пообещал Велимиру и Мирине защиту в обмен на их добрую службу, а на меня посмотрел косо и спросил:
— Ну а ты кто такая будешь?
Я открыла было рот, чтобы представиться, но подруга меня опередила:
— Ведьма она сильнющая. Веленой зовут. Ты ее тоже к себе возьми, княже. Будет тебе она верой и правдой служить, как и мы.
Я хмуро посмотрела на Мирину, недовольная тем, что она заговорила вместо меня и приукрасила мои способности.
— Ведьма, говоришь? — задумчиво погладил бороду Ярослав. У них с Глебом был общий отец — князь Владимир Святославович, — но никакого сходства между братьями я не заметила. Будто два совершенно разных человека.
Впрочем, столько лет прошло, может быть, Глеб тоже стал другим, и я его и вовсе не узнаю.
— А темные заклинания ты знаешь, ведьма? — обратился ко мне князь Ярослав. — Заговоры и порчи умеешь накладывать?
Я сглотнула, раздумывая над ответом. Раз он спрашивает об этом, следует, что в подобном нуждается. И если я отвечу отрицательно, то он меня выкинет. Значит, выбора у меня особенно и нет…
— Знаю, княже. Умею. Все умею, — сказала я, склонив голову.
Ярослав довольно улыбнулся.
— Тогда оставайся. Будешь служить мне.
* * *
Когда Ярослав объявил о том, что намерен устроить пир в честь именин своего брата Бориса, я надеялась, что приедет один лишь виновник торжества, но ошиблась. Вместе с Борисом приехал и его младший брат Глеб — все такой же красивый, только вдобавок еще и возмужавший. Сердце мое тянулось к нему, жаждало встречи и разговора, но я не могла позволить себе такую радость, потому что не хотела, чтобы он видел меня такой…
На пиру я присутствовать не собиралась, но Ярослав приказал нам с Мириной подмешать Черниговскому воеводе, что без конца вставлял палки ему в колеса, зелье подчинения.
Мне бы, глупой, сделать свое дело и уйти, но мне вдруг на глаза попался Глеб, который о чем-то разговаривал с Ярославом. Залюбовалась я им, потеряла счет времени, да и вообще всему. Забыла, кто я, где я, и, когда кожаный ремешок, держащий волосы Глеба, ослаб, я невольно подошла к нему и коснулась темных и гладких волос молодого князя.
Его испуг вернул меня в реальность. Я разом вспомнила, какое теперь у меня лицо и кем я являюсь, а посему поспешила убраться с шумного пира подальше, где никто меня не увидит. Прошла мимо колодца, рядом с которым Борис обнимал юную и красивую девицу, и с грустью подумала, что то могли быть мы с Глебом, если бы не случилось того, что случилось.
Всю ночь я не могла уснуть — перед глазами стояло напуганное лицо Глеба, которое, кажется, я уже никогда не смогу забыть.
— А душа у него все такая же яркая, — заметила я и перевернулась на другой бок.
Близился рассвет, а с ним крепло появившееся среди ночи глупое решение поговорить с князем еще раз и предложить ему свою помощь, ибо оставаться здесь с Ярославом мне уже не хотелось. Душа моя тянула меня вслед за Глебом — моей судьбой и моей родственной душой.
Однако молодой князь наотрез отказался брать меня с собой. Сердце моё обливалось кровью, когда при виде меня в его глазах отчётливо вырисовывались презрение и брезгливость. Но даже это не сломило меня.
Вернувшись, я собрала свои скромные пожитки в мешок и объявила Мирине и Велимиру, что ухожу туда, куда мне велит мое сердце. Подруга, разумеется, не хотела меня отпускать, но я была непреклонна, и, в конце концов, нам пришлось попрощаться.
Я шла за Глебом и его отрядом осторожно, стараясь не попасться им на глаза. Путь был трудным и неблизким, но я не жаловалась. В те дни я была счастлива, как никогда, идя за Глебом по его же шагам, напиваясь водой из того же ручья, что и он, дыша с ним одним и тем же воздухом.
В Муроме я поселилась в заброшенной старой избе и каждый день проходила мимо полей, где Глеб любил работать, мимо пруда, где он купался, мимо поляны, на которой тренировался со своим воеводой Данияром.
Когда же он надумал идти к реке Альте, чтобы выручить своего брата, я без всяких сомнений двинулась за ним. Следила издалека, оберегала и любила — тихо и скрытно.
