Я искренне верила, что любовь сможет победить все на свете, но, похоже, что она лишь мешает. Затмевает ясный взор, баламутит разум.
Если бы в тот роковой день я не замечталась о том, как бы все у нас с Глебом сложилось, если бы отец выдал меня за него замуж, то не уснула бы раньше времени, и обязательно бы увидела, как к берегу причалила лодка с чужими воинами. Однако я услышала лишь шум боя, и когда прибежала к шатру, было уже поздно.
Я кинулась искать Глеба, звала его сквозь едкие слезы страха и боли, однако мой молодой князь не отзывался. Лишь на рассвете я нашла его, умирающего от множества страшных ран, что ему нанесли супостаты.
Я помнила заклинание обращения, которому меня научил Велимир. Также я помнила цену, ибо было это заклинанием темным, а темные силы всегда берут свою плату за помощь.
— Хочешь отомстить? — спросил я, потому что без его желания я не могла творить заклятие обращения. — Я могу одарить тебя невиданной силой, которая сразит всех твоих врагов. Ты просто должен дать мне свое согласие на это.
Я боялась, что Глеб не сможет мне ответить, но он собрал последние силы, что покидали его тело вместе с вытекающей из него кровью, и выдохнул:
— Я хочу…
Из моей груди вырвался горький смех. Мне хотелось плакать, но вместо этого я рассмеялась. Рассмеялась его смерти, которой так и не удастся забрать себе моего прекрасного князя.
Я сотворила заклятие.
Я обратила Глеба в кровопийцу.
Я спасла ему жизнь и отдала за это половину своей, но ни капли не пожалела об этом.
Когда, обессиленная, вернулась к Мирине и Велигору, поняла, что на шее у меня больше нет оберега, что подарила матушка. Но даже эта печальная потеря была ничем, в сравнении с тем, что мой прекрасный князь будет жить.
Вот только я и подумать не могла, что моя жизнь будет куда короче, чем я рассчитывала, и что дождаться Глеба у меня не получится. Я пообещала, что сниму с него проклятие, но, похоже, у судьбы совершенно иные планы, и придется ему действовать без меня.
Что ж, по словам матушки, после смерти я снова появлюсь в этом мире, и тогда он найдет меня и сделает все, что требуется для снятия проклятия: дождется, пока моя душа не засияет, а затем выпьет всю мою кровь до последней капли. Ничего, если ради него мне снова придется умереть. Почему-то я не сомневаюсь, что у следующей меня будут такие же глубокие чувства к Глебу. А еще робко надеюсь, что в следующей жизни с моим лицом ничего не случится, и Глеб наконец-то сможет увидеть мою красоту.
Глава 16
Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Меня будто выдернули из одной жизни и перекинули в другую, не дав толком опомниться.
Не знаю, как долго я пролежала, тупо глядя в потолок и приходя в себя от увиденного, пока не поняла, что нахожусь не в своей спальне, а в спальне князя.
Воспоминания, что показал мне оберег, разом ушли на второй план, уступив место тому, что произошло в этой спальне, на этой постели…
Я свернулась калачиком, подсунула руки под подушку и уставилась на пустое место рядом с собой.
— Куда он делся? — пробормотала я, пребывая в каком-то странном состоянии.
После увиденного во сне я перестала полностью воспринимать себя как Софью, но и Веленой назвать себя не могла. Я будто бы повисла между этими двумя личностями и не могла понять, какая из них истинная я.
Обе, подсказал мне внутренний голос, когда я нашарила под подушкой оберег и сжала его в ладони. Велена — это прошлая я, а Софья — настоящая я. Обе реальны, обе выглядят одинаково как две капли воды. Просто одна много страдала и умерла, а вторая жива и радуется жизни.
Вытянув из-под подушки оберег, я поднесла его к лицу.
— Выходит, во мне тоже есть колдовские силы? — спросила я то ли у самой себя, то ли у оберега. — И если да, то как их пробудить? Хотя, нет, не стоит.
В коридоре послышались тихие голоса. Всполошившись, я порывисто надела оберег себе на шею и спрятала его под ночной рубашкой.
Тихо скрипнула дверь, и ласковый голос Глеба произнес:
— Ты уже не спишь?
Я повернулась к нему лицом и почувствовала, как при виде его прекрасного лица мое сердце забилось быстрее.
— Только проснулась, — сказала я, ловя его улыбку и растягивая губы в ответной.
Глеб уселся на край постели и ласково погладил меня по растрёпанным по подушке волосам.
— Как спалось?
Моя улыбка слегка угасла. То, что я видела во сне, следовало рассказать Глебу. Он должен знать, кто я такая. Вот только как он на это отреагирует?
— Глеб, я… — начала было, но он вдруг меня перебил:
— Мне так нравится, когда ты называешь меня по имени. Ничего не могу с этим поделать, хочу еще и еще.
— Боже, Глеб, — хохотнула я, отметив, что он сейчас похож на себя шестнадцатилетнего — милый, юный и ребячливый.
— Это настоящее наслаждение! — Князь растянулся на постели и положил голову мне на колени.
— Да уж, — согласилась с ним я, перебирая темные пряди его волос. — И все же, Глеб.
— М-м-м?
— Я…
И снова мне не дали договорить — кто-то нетерпеливо постучался в дверь.
— Войдите, — крикнул Глеб.
В спальню просунула голову Лиззи.
— Доброе утро, — робко произнесла она и, явно смущаясь. — Софья, могу я попросить тебя о помощи?
Обычно Лиззи таких просьб никогда не высказывала, поэтому я насторожилась.
— Что-то случилось?
Она неопределенно махнула рукой и скрылась за дверью. Глеб понимающе убрал голову с моих колен и помог мне выбраться из постели и подал халат.
— Я быстро, — шепнула ему я и скользнула за дверь.
Лиззи ждала меня у лестницы. Вид у нее был грустный.
— Что случилось? — повторила я свой вопрос, на ходу завязывая пояс халата.
— Та старушка, к которой ты ходишь, — пробормотала Лиззи.
— Что с ней? — испугалась я за старую ведьму.
— Я видела ее, когда шла из лавки сегодня. Она была совсем плохой. Поймала меня и попросила привести тебя к ней.
— Что же ты раньше не сказала? — заволновалась я.
Старушку я видела только вчера, и с ней все было хорошо, но с пожилыми людьми часто бывает, что сегодня они бодры и веселы, а завтра их уже нет с нами.
Предупредив Глеба, что ненадолго уйду к старушке, о которой заботилась некоторое время, я быстро собралась и поспешила к ожидающей меня внизу Лиззи.
— Мне пойти с вами? — спросил Глеб, который тоже был полностью одет и готов покинуть дом в любой миг.
Я мотнула головой.
— Не стоит. Она не знает тебя. Вдруг испугается, и ей станет еще хуже.
Князь неуверенно кивнул и с явным недовольством отпустил мою руку, что держал, пока провожал до входной двери. Прежде чем она закрылась, я заметила в его темных глазах беспокойство.
Лиззи перешла через дорогу и поймала экипаж.
— Зачем? Она живет рядом, — не поняла я ее порыва.
— На счету каждая минута, — нетерпеливо бросила подруга, и я, согласно кивнув, села в экипаж.
Я принялась нервно заламывать пальцы, переживая за старую ведьму. Лиззи заметила это и начала отвлекать меня разговорами, за что я была ей страшно благодарна. Забывшись, я отвечала на ее вопросы, размышляла над недавно прочитанной книгой и не сразу поняла, что мы едем слишком уж долго.
Убрав шторку, я глянула в окошко и нахмурилась.
— Мы едем не туда…
— Туда, просто в объезд, — уверенно произнесла Лиззи, будто заранее подготовила эту фразу.
— Зачем? Ничего же не случилось.
— Откуда тебе знать? Если едем, значит, случилось.
Проигнорировав ее, я приоткрыла дверцу и крикнула вознице:
— Простите, мы едем не туда! Нам надо…
Лиззи толкнула меня на сидение и поспешно закрыла дверцу.
— Ты что? — удивилась я.
— Сиди и молчи.
— Лиззи…
— Ты мне потом спасибо за это скажешь, — прошипела подруга.
Я смотрела на нее широко распахнутыми глазами, совершенно не узнавая. Хмурая, нервная, бледная. Будто ее вампир покусал.
