— Зачем ты это сделал со мной? — спросил, ощупывая свое тело. Куртка камуфляжа еще была влажной от крови, но пулевое отверстие уже не кровоточило, да и боль исчезла.
— «Ты бы умер», — продолжал говорить голос где-то внутри меня.
— А сейчас я живой? — мозг категорически отказывался верить в реальность происходящего, но я продолжал задавать вопросы огромному медведю, стоявшему от меня в нескольких шагах.
— «Сердце бьется, по венам течет кровь… Значит, ты живой», — голос в голове не был лишен эмоций, я отчетливо слышал усмешку.
— Человек не может жить с таким ранением, — я упорно продолжал отрицать происходящее.
— «Так ты и не человек больше», — теперь усмешка медведя была гораздо более отчетливой. — «Ты оборотень. И ты не умер, ты живой… Пускай, люди не примут тебя, но тебе придется привыкнуть к этому, потому что жить ты будешь еще очень и очень долго».
— Жить долго, конечно, интересно, но я хочу быть человеком, а не зомби! — воскликнул я, глядя на медведя.
— «Ты не зомби. Ты живое. Ты существо этого мира. И я решил, что будет так. В твоем сердце живет медведь, призванный защищать свет и жизнь. Ты будешь нести этот крест, потому что ты достоин. А дальше живи, как знаешь…»
И огромный черный медведь повернулся ко мне спиной. Ну как так-то? А объяснить? А научить?
— Стой! — закричал я ему вслед. — Зачем ты это сделал? Почему именно я?
Зверь удалялся, не удостаивая больше вниманием мою персону. Меня накрыла волна злости и я почувствовал, как ткань камуфляжа трещит по швам, превращаясь в лохмотья. Мое тело начала покрывать жесткая шерсть, а картина мира резко сменила ракурс.
— Стой! — хотел закричать я, но из горла вырвался только рык. В три громадных прыжка догнав уходящего медведя, я внезапно натолкнулся на его насмешливый взгляд. Он рявкнул, и я кубарем покатился по траве.
— «Ты пока молод и глуп, и должен научиться управлять своей силой», — раздался голос у меня в голове, и я понял, что ко мне вернулся привычный человеческий облик. Вот только лежу я абсолютно голым и чувствую себя дискомфортно.
— «Ты можешь превращаться в медведя лишь тогда, когда научишься управлять своей силой», — продолжал звучать голос. — «Иначе однажды ты останешься зверем навсегда. Помни об этом!»
И медведь исчез, просто растворился в воздухе. А я судорожно обмотался тряпками и нашарил в кармане лохмотьев пачку сигарет с коробком спичек. Мне надо будет многое объяснить начальству, но еще больше самому себе.
И привыкнуть к мысли, что я — не человек Андрей Винокуров. И даже не добрый Винни.
Я неправильный оборотень. Я Винни-Пух!
— Андрей! — услышал я голос Гамзата. — Ты же закурить хотел. Или быть может выпьешь со мной чаю?
Я посмотрел на сигарету, зажатую между пальцев, но так и не подожжённую, а потом перевел взгляд на улыбающегося Гамзата. Хозяин башни пил душистый напиток из небольшой пиалы, подливая в нее после каждого глотка чай из большого металлического чайника.
— Я бы и покурил, и выпил чаю, — сказал я, с трудом ворочая сухим языком.
— Кури, — улыбнулся Гамзат и подал мне еще одну пиалу. — Ты вспомнил что-то важное?
— Я вспомнил, как меня сделали зверем.
— Неправильно, — покачал головой хозяин башни. — Ты родился зверем, и кто-то только помог тебе осознать свою сущность. Но ты такой, каким и был всегда. Просто до сих пор не хочешь принять это.
— А если вы ошибаетесь, уважаемый? — продолжал спорить я с бывшим муллой. — Дав волю сущности, живущей внутри меня, я буду вынужден выпустить на волю ее желания. А чего может хотеть зверь? Мяса, крови?
— Если верить твоим словам, — покачал головой Гамзат, — то наши братья меньшие совсем не обладают разумом. Однако всех нас создал Всевышний, и целью его было созидание, а не разрушение. Я понимаю твои страхи, у них есть причины, но ты должен уяснить главное. Тебя не сделали оборотнем против твоей воли. Ты уже родился с духом медведя, и кто-то лишь помог тебе обрести себя полностью.
Я поймал себя на мысли, что, наверное, ни с кем и никогда не разговаривал столь откровенно. Даже Эдик, который знал о моих особенностях больше меня самого, не вел со мной такие задушевные разговоры.
Я пришел к Гамзату за советом, и он с готовностью откликнулся на эту просьбу о помощи, не прося ничего взамен и, что еще более ценно, ничему не удивляясь и не опасаясь меня.
— Почему вы так уверенно говорите? — спросил я, глядя на бывшего муллу. — Вы уже встречали таких, как я?
— Я прожил долгую жизнь, дорогой Андрей, — уклонился от прямого ответа Гамзат. — И видел много разных людей. Все люди рождаются разными. Кому-то Всевышний подарил дух орла, и он смотрит на этот мир сверху, видя то, чего не видят другие. Другой удостоился муравья, и окружающие завидуют его неиссякаемому трудолюбию. Но не все могут осознать свою сущность, и такие люди всегда несчастны. Надо уметь принимать себя таким, какой ты есть.
— Очень хорошо сказано, — я затушил окурок сигареты и не найдя вокруг себя пепельницы, убрал его в карман. — Но, если откровенно, не совсем понятно.
— Хорошо, — улыбнулся Гамзат, подливая мне чай в пиалу. — Я расскажу тебе одну историю и быть может тогда мои слова станут тебе понятнее. Послушаешь?
— Не откажусь, — кивнул я и сделал глоток. Чай был явно на местных травах, такой аромат можно встретить крайне редко. Гамзат улыбнулся, поерзал на подушках, устраиваясь поудобнее и начал рассказывать:
— Несколько лет назад ко мне в гости приехал один уважаемый человек. Не скрою, было очень приятно, что этот мужчина, узнав о старом Гамзате, проделал долгий и трудный путь сюда из Сибири. Узнав, что я не могу побеседовать с ним сразу же, он не стал что-то требовать, а просто снял жилье и десять дней подряд каждый день приходил к башне. Мне было очень неудобно, но я сильно болел, и потому этому человеку оставалось только ждать.
Когда я все-таки смог побеседовать с ним, то он рассказал мне, что родился в семье крупного руководителя, открывшего после развала Советского Союза успешный бизнес.
«Мой отец хочет, чтобы я продолжал его дело. Но я совершенно не умею вести дела, особенно вести их так, как это делает он» — жаловался мне мой гость.
Он рассказал про своих родителей, детство, увлечения. Про то, чего хотят и ждут от него окружающие, и как много неудач он успел потерпеть. И все оказалось именно так, как я подумал изначально.
Его отец родился с тотемом вепря. Он был сильным, целеустремленным, умеющим добиваться желаемого силой напора, сметая на пути любые препятствия. Самым забавным было то, что об этой сущности говорила даже его фамилия — Кабанов.
Однако его сын, пришедший ко мне за советом, родился совсем другим. Он никогда не видел прелести в занятиях единоборствами, а единственным спортом, привлекавшим его, оказалось, фигурное катание. Он знал несколько языков, с удовольствием изучал все, связанное с экономикой и производством, но терялся, как только возникала необходимость кому-то что-то приказать, а уж тем более добиться исполнения этого приказа.
Попробовав себя в роли начальника филиала фирмы отца, он сбежал оттуда буквально через пару месяцев. Закончив курсы руководителей, мужчина вынес из них только то, что никогда не сможет стать даже бледным подобием родителя.
Из-за этого он часто ссорился с отцом, что, конечно же, расстраивало их обоих, но, увы, не сдвигало ситуацию с мертвой точки. Несоответствие желаниям окружающих отравляло ему жизнь, понимания, что делать дальше, не было ни у него, ни у его родных. И вот он пришел ко мне.
«Смотри», — сказал я ему. — «Всевышний испытывал тебя, но ты доказал, что умеешь ждать и дожидаться. Значит, ты можешь добиться своих целей, просто тебе не надо пытаться делать это так, как учили тебя твои родители. Наши родные часто пытаются воспитать нас так, какими они бы хотели видеть себя, не понимая, что рождение ребенка — это чудо, не зависящее от их прихоти. Поэтому попытайся не быть таким, как твой отец. Будь собой!»
