– Хорошо, – буркнула Катя и поспешила покинуть неуютное место.
«Надо же быть такой глупой, чтобы ожидать, что эту статью напечатают, – думала она, шагая по коридору. – Какой-то репортаж с концерта в консерватории. Кому это может быть интересно? То ли дело про несанкционированную мусорку читать!» Катя зло толкнула дверь, точно это она была виной всем неудачам. На шум отреагировала Дарья, личного контроля которой требовало все происходящее. Колумнисту криминальных хроник, увлекающемуся психологией, не составило труда определить, что Катя расстроена. Впрочем, не нужно было разбираться в тонкостях психологии, чтобы понять это – достаточно взглянуть на Катю: нахмуренные брови, уголки пухлых губ опущены, глаза блестят то ли от злости, то ли от подступающих слез.
– Что-то случилось? – спросила Дарья, хотя и без того знала ответ на свой вопрос.
– В очередной раз убедилась в своей бездарности, – резко сказала Катя, перебирая документы.
Она швыряла папки с места на место, шумно комкала листы и отправляла их в урну, напоминая ураган, готовый смести все на своем пути.
– Егоровна умеет разглядеть бездарность в любом, разве что в зеркале ее не замечает, – поддакнула Дарья и вздохнула, наблюдая за Катей. – Нужно дать подсказку ученым, когда они будут придумывать название для очередного смерча. Твое имя как раз подойдет.
– Спасибо за поддержку, – хмыкнула Катя, но пыл охладила, поняв, что ведет себя как последняя истеричка. Ей пришлось разбирать последствия своего нервного срыва, чтобы вернуть столу нормальный вид.
Когда порядок на столе был восстановлен, Катя попыталась проделать то же самое с душевным состоянием. Однако ураган эмоций оставил после себя такой бардак, что с ним оказалось проще смириться, нежели бороться. В момент полнейшего отчаяния она вспомнила об обиде Ника, неразгаданных ребусах и романе, который бросила писать из-за того же персонажа. Во всем был виноват он.
Катя злилась и грустила одновременно – странная смесь чувств не давала успокоиться. Она бесцельно перекладывала папки, хотя на самом деле не могла найти места для самой себя. Под грудой многочисленных документов оказались исписанные черновики, которые она по привычке стала просматривать. Среди прочей скучной макулатуры нашелся один клочок бумаги. Он привлек внимание неровно оторванным краем и кофейным ореолом посередине, куда были вписаны печатные буквы. «Библиотека!» – значилось на клочке. Восклицательный знак превращал обычное слово в призыв. Сердце отреагировало на это прежде, чем разум: бешено заколотилось, глухо отдаваясь в ушах.
Тело перестало слушаться. Самовольно вскочило со стула, запихнуло себя в зимнюю одежду и вытащило на улицу. Затем забралось в автобус и вышло на нужной остановке, чтобы доставить себя к библиотечным дверям. Там Катю и настигло ощущение реальности – перед тяжелыми дверями с массивными ручками под бронзу. Перед тем как войти, она сама ответила на вопрос, почему оказалась здесь. Единственное слово, выделенное восклицательным знаком, напомнило ей о фразе на форзаце книги, которую она забросила из-за суеты последних дней. Но сейчас она стояла перед домом Ника и была готова постучать в дверь. Он позвал ее сюда.
Катя решительно потянула тяжелую дверь, та нехотя, но подалась.
В библиотеке ее встретила незнакомая женщина в шарфе. Она молча кивнула Кате в знак приветствия и просипела что-то неразборчивое. Потом громко чихнула – непростительная грубость для библиотекаря. Катя отказалась от помощи, чему болеющая оказалась рада – она вернулась к монитору и деловито заклацала кнопкой мыши. Катя безошибочно угадала в этом наборе звуков раскладывание пасьянса. Ей не раз доводилось слышать то же самое в кабинете главреда.
Библиотекарь была занята интеллектуальным саморазвитием, поэтому ничто не мешало Кате прогуляться между книжными полками в поисках нового намека или подсказки. Она дважды обошла пыльные ряды, а потом, уверенная, что первый этаж пуст, поднялась по лестнице в читальный зал. Прежде ей никогда не доводилось бывать здесь. Большая комната была расчерчена рядами столов с лампами. Одну из стен занимали стеллажи с книгами, другую, ту, что напротив, – компьютеры. Читальный зал напомнил Кате поле боя, где в жестоком противостоянии столкнулось прошлое и будущее – прирученные книги и дикая техника. В эпицентре этого находилась Катя и еще один человек, умостившийся за столом с массивной книгой. Рядом с ним и присела Катя.
– Привет, – сказала она как можно непринужденнее, хотя голос предательски дрогнул. Катя не привыкла первой заводить разговоры.
Девушка, отвлекшись от книги, растерянно посмотрела на Катю. Затем сняла наушники и спросила:
– Вы что-то сказали?
– Просто поздоровалась. – Катя небрежно пожала плечами и добавила: – А вы всегда читаете с музыкальным сопровождением?
– Иногда это позволяет создать нужную атмосферу, – не чувствуя подвоха, ответила девушка с плеером.
– Надо же! Я думала, что это два абсолютно разных направления в искусстве. Как по мне, это все равно, что пытаться в одном виде спорта совместить метание копья и синхронное плавание.
Вместо того чтобы обидеться на резкие выпады в свой адрес, девушка заливисто захохотала. Но тут же осеклась, вспомнив, что находится в библиотеке, и прикрыла рот ладонью.
– Вас легко рассмешить, – хмыкнула Катя. Ее терпение иссякало. Нужно было как можно быстрее выпроводить лишнего человека из зала, чтобы спокойно заняться поисками подсказки от Ника. В этом идеальном раскладе девушка, читающая книгу с плеером в ушах, явно была лишней.
– После того как мы посмеялись вместе, можно перейти на ты!
Фраза резанула слух Кати. Что-то похожее она писала в своем романе. Странное предчувствие занозой заныло в душе, а вместе с произнесенной фразой стал угадываться образ главной героини. Они были чем-то похожи друг на друга: лицо незнакомки, округлое, с ямочками на щеках, делало ее вылитой куколкой, а вот лицо Кати выражало то ли холодность, то ли воинственность. Но у обеих были широко распахнутые зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц, аккуратные пухлые губки и милая курносость.
– Леля, – представилась круглолицая и протянула руку застывшей в оцепенении Кате. Когда удивляться было нечему, жизнь нарочно подкидывала ей новые поводы. Непослушными губами Катя назвала свое имя и даже попыталась улыбнуться. Наверно, вышло что-то вроде оскала, потому что Леля решила разрядить обстановку: – Читаю историю Средневековья и слушаю кельтские мелодии. Непередаваемые эмоции. Хочешь послушать?
Катя отрицательно мотнула головой. Способность говорить отказывалась возвращаться. Мысль, что перед ней сидела девушка, словно бы сошедшая со страниц недописанного романа, породила другую, более волнующую мысль: где-то рядом должен был находиться второй персонаж, встречи с которым она давно ждала. Катя огляделась, ожидая увидеть Ника, сидящего за соседним столом или стоящего со скучающим видом у книжного стеллажа. Но в читальном зале были только двое: хмурая она и улыбчивая Леля.
– Прости, я могу показаться жуткой болтушкой! Но за время ожидания порой заскучаешь так, что говоришь без умолку, едва найдется собеседник.
– Ты кого-то ждешь? – хрипло спросила Катя и сама не узнала свой голос. Это говорила не она, а кто-то чужой, занявший ее тело: отчаянный, испуганный, резкий…
– Парня, – кивнула Леля и улыбнулась. По-особенному, как улыбаются самым приятным воспоминаниям. – Хотя назначать встречу в библиотеке, пожалуй, немного старомодно.
– Он весь старомоден, как потрепанная книга о правилах этикета, – сквозь зубы процедила Катя. Она сжала кулаки, чувствуя, как тело цепенеет от сдерживаемых эмоций.
Леля растерянно захлопала ресницами и попыталась уточнить, кого Катя имеет в виду. Но та не ответила. Тело показалось ей свинцовым, но движения были резкими и быстрыми. Она вихрем промчалась через читальный зал, сбежала по лестнице, а затем рванула дверь на себя, не ощущая тяжести…
Холодный ветер хлестнул по щекам, приводя в чувство. Тяжело дыша, Катя нервно пригладила растрепанные волосы. Это не помогло успокоиться, а только напомнило, как нелепо она выглядит. На дрожащих ногах, точно на ходулях, Катя спустилась по ступеням и присела на скамейку. Неужели сила ее воображения оживила главных персонажей романа? И если такое вообще было возможно, то для чего Ник устраивал представление с загадками? Сердце жалобно екнуло. Непонятная боль от этих мыслей заполнила все тело, вплоть до кончиков пальцев. Слезы размыли окружение. Пропала и библиотека, и книжный развал, и часть парка. Осталось только мутное подобие настоящего мира и яркое движущееся пятно в нем.
