– È fatta![2] – традиционное завершение ритуала.
Мы с ба выдохнули и расслабились.
– Можете подниматься, – она убрала статуэтку и подсвечники, – как себя чувствуете?
Мужик мгновение замер, потом медленно сел и потер шею:
– Ох… вот кто бы знал, что это все не сказки?!
Бабушка усмехнулась:
– Это, смотря кому и как.
Он кивнул:
– Они, правда, все видят?
– Даже не сомневайтесь.
Он встал, я подала ему одежду и обувь. Мужчина оделся, схватил телефон:
– Кеша! Неси сюда! Бегом!!
Подбежал споривший тогда помощник, принес пакет:
– Вот!
Политик поставил пакет на алтарь:
– Вот… от чистого сердца!..
– Принимаем, – ба величественно кивнула.
Они торопливо попрощались и ушли.
– Ну вот, – она заглянула в пакет, – еще кирпичик в наше благосостояние!
– А что там?
– Посмотри.
Я тут же заглянула: несколько толстых пачек денег. Ого!..
[1] Signore Giove, mi rivolgo a te! (ит.) – Владыка Юпитер, к тебе взываю!
[2] È fatta! (ит.) – Дело сделано!
Глава 21. Веревки и ниточки.
– Маги всегда жили лучше обычных людей, – мы возвращались домой, когда ба решила пофилософствовать, – помимо основной работы мы всегда получаем вот такие дополнительные средства. Но и платим за них полной мерой.
– Какой?
– Самоконтролем, постоянным саморазвитием, какими-то ограничениями. Например, стреги до полного раскрытия Дара соблюдают целибат. Кроме того, мы ограничены во внешнем материальном благополучии.
– Это ты о нашем жилье?
– В том числе. Наши предки могли и дворянами заделаться, поскольку, бывало, высоким людям жизнь спасали. Помнится смутно – давно читала, – но один из твоих прадедов великому князю большую услугу оказал. Но мы остались разночинцами. По дореволюционным временам, фактически, простыми мещанами, только образованными. А ведь тогда сословие, ох, как много значило! Князь тогда предлагал и дворянство, и даже землю в собственность, и высокий чин… Прадед решил отказаться от такой высокой чести, поскольку законы магии выше законов страны.
– Бабушка, – я сосредоточенно обдумывала, – а среди дворян маги есть?
– Не без этого. До крещения Руси многие, помимо княжеской шапки, имели посвящение в волхвы. Правда, с приходом христианства только Полоцкие князья магию практиковали. Всеслав их был сильнейшим.
– Всеслав Полоцкий? Что-то знакомое…
– Противостоял киевским князьям, одно время даже захватывал Киев. Так вот, он был провидцем и оборотнем. Остальные князья, после крещенья, стали ревностными христианами. Святилища языческие разорили, волхвов уничтожили. Ну, а дальше… из сыновей Всеслава только старшие волховали, да и то, тайно. Это привело к падению магической силы в роду. Остальные дворяне, разве что, баловались, сугубо в рамках европейской моды. Особенно модно было заниматься алхимией и спиритизмом.
– И как?
Она пожала плечами:
– Ну, тут смотря как относиться к этому. Если серьезно – то и результат будет серьезным. Например, тот же Коршун. Его предок при Елизавете был послан в Европу, учиться инженерному делу. Мелкий дворянин, младший сын, – хорошего надела таким не полагалось. Обучение за границей и государева служба – лучшая доля. Вот только по жребию парень угодил не к просто инженеру, а к последнему в роду магу. Алхимик и зельевар, незадолго до этого потерял семью в очередной местной заварушке, а кроме того, опасался Святых Псов, лютовавших в Европе. Любознательный, смелый и деятельный юноша, да еще и иностранец – оказался идеальным кандидатом для передачи наследия. В Россию они уехали вместе. Правда, его мастер через пару лет умер, от старости и болячек. Но магический род они основать успели, как и провести его через века. Коршун мало того, что алхимик хороший, так еще получил официальное химическое образование и работал долго в фармакологии. Юденич тоже дворянин. Правда, из младшей ветви, но зато чернокнижник и малефик с сильным Даром. В горниле революции сохранил то немногое, что имел, попал в партийные структуры. Так и выживал, пока СССР не распался.
– Понятно… – я обдумала сказанное, – получается, среди дворян магов мало. А откуда другие? Неужели среди тех же крестьян было можно свободно заниматься магией?
– Деревенские колдуны и знахари смогли сохранить древние знания, набирая учеников. Среди них были и волхвы, и целители. Артефакторы под кузнецов часто маскировались. Тут и работа прибыльная, и занятия магией можно скрыть. Мельники работали с духами и стихиями, чаще с водой и воздухом. При советской власти возможностей стало больше даже. Религию упразднили, позволили осваивать новые профессии, до этого запретные. Сословия отменили, это тоже помогло.
– Ясно, – я задумчиво уставилась в окно.
Оставили тележку дома, перекусили и поехали теперь в лакуну – дела не ждут. В администрации неожиданно оказалось много народу: в кабинет к Юденичу входили и выходили люди, так что в приемной за секретарским столом сидела смутно знакомая мне ведьмочка. Я напряглась и вспомнила: она участвовала в Новгородском ритуале. Кажется, жрица Макоши, имя же из памяти благополучно улетучилось. Да и называли ли тогда ее?.. Нет, не вспомню. Ну, да не важно.
– Стреги? – она подскочила, – а Дормидонт Заулович вас ждет!
Через пару минут мы уже сидели в кабинете.
– Гаяна, меня ни для кого нет, и чаю нам сделай, пожалуйста.
– Сию минуту.
Стоило секретарше выйти, Юденич посуровел лицом:
– Сударыни, я прочитал всю эту эпопею про Гарри. Ну что ж, дело такое, перспективное. Кроме того, подкинул кое-кому из знакомых психологов задание. Они утверждают, что знакомая книга поможет сообществу легче принять новые идеи и правила. Это хорошо.
– А что насчет наших предложений?
– Тоже в разработке. Новые маги, найденные очередным ритуалом, помогут. Нашелся среди них политпсихолог, очень полезная профессия для нас сейчас! В общем, загрузил всех по полной программе.
– Все в строку, все в казну.
– Да… кстати, о казне. Мне удалось договориться о включении магического Питера в госреестр. Будет идти отдельным блоком, через госструктуры, курирующие эзотерику со стороны властей, в качестве «малой народности». Как сибирские племена малые сохраняют. Все: регистрация жительства, ЗАГС, налоги и прочее регулируется нами на месте самостоятельно, только в центр посылается общее резюме.
– А церковь?
– Светлейший, – маг усмехнулся, – засветился на нелегальной торговле табаком и спиртным. Спекуляции, проще говоря. Так что, внутренние органы его крепко ухватили за яй… – поперхнулся словом, – в общем, церкви велено успокоиться и не отсвечивать, инквизиции милостиво разрешили остаться существовать, но позволили всего лишь слегка гонять цыганок, да пасти своих воцерковленных в рамках Конституции.
– А как же договор с Ватиканом?
– А внутренние дела религий государства не касаются.
– То есть, все теперь будет хорошо? – я не удержалась от вопроса.
– Дитя, – с ласковой снисходительностью отозвался Юденич, – все опасности по-прежнему остались, просто инквизиторам не будут прощать вольности. Ну, там… членовредительство, тем более – убийство на религиозной почве. А вот искать магов им, увы, запретить невозможно.
– А они могут добраться до нас через госструктуры? Например, через тот же Госреестр? Площадь Сварога, все-таки, не самое традиционное название.
– Не думаю, что им позволят влезть так глубоко. Не божеское это дело. Пусть молитвы читают, паству свою, – Юденич усмехнулся, – закону божьему учат. А остальное их не касается! Quod licet Iovi, non licet bovi[1]
Бабушка кивнула:
– Что по финансам?
– В рамках основной России без ограничений. Единственное, нам придется и с нарушителями самим разбираться. В том числе, на территориях вне лакун. Ну, это мы и так делаем. В сущности, мало что изменится.
