Антея с Жреилом стояли бок о бок на краю портала, а вокруг был только песок и уходящие ввысь Ahlēvīsh. Наряд Антеи был похож на прежний, но лицо постаревшее, в складках и морщинах. Волосы у нее были белые, и ростом она стала пониже. На шее висел грубый, но знакомый медальон: инферно.
Трудно было сказать, сильно ли постарел Жреил: на его темном лице лежали вечерние тени. Он держал в руке веревочный шнурок, на котором покачивался амулет В’альир.
– Начинается, – сказал он.
– Да. И когда наши враги заплатят по счетам, моя наследница призовет тебя, чтобы закончить. – Она тронула медальон. – Ключ готов?
Он взялся за амулет.
– Dūkāra Vh’alyir et Dīnen evashvā vīshissā.
Кристалл вспыхнул багровым светом, вокруг него закрутились сложные круги заклинаний, а потом исчезли.
Антея подняла взгляд на демона.
– Тогда прощай, Жреил.
– Прощай, Антея.
Пригнувшись, она просунула в темный портал голову и плечи, а затем неловко влезла туда. Ее ноги в сандалиях исчезли в темноте.
Жреил стоял у края портала не двигаясь, сжимая в кулаке амулет. Прошло несколько минут, и круг начал сужаться. Он становился все меньше и меньше, пока не пропал совсем. Осталась лишь плоская вершина разрушенного ахлевиш, на месте которого образовался портал.
Раскрыв ладонь, Жреил поднес амулет к глазам и взглянул на выгравированную надпись.
– Dakevh’il Ahlēa nā?
Он накинул шнурок на шею, и, как только амулет лег ему на грудь, видение красного песка и розового кристалла рассыпалось. Багровое сияние исчезло. Передо мной вновь была привычная гостиная.
Глава 24
Болезненно охнув, я оторвала ладонь от раскаленного амулета. Он выпал из наших рук и глухо стукнул об пол.
Ладонь горела, но я задыхалась не столько от боли, сколько от неожиданности этого перехода – от магических видений прошлого обратно в настоящее. После багрового миража скучная гостиная казалась унылой и мертвой.
– Они были правы, – прошептал Зуилас, и я подняла на него взгляд, баюкая больную руку.
Он неотрывно смотрел на амулет.
– Демоны В’альир – karkis. Мы предатели. Это из-за нас начались призывы.
Горло у меня сжалось от сочувствия к нему – и от ощущения вины.
– Ты не виноват… в том, что сделал один демон В’альир тысячи лет назад.
Я соскользнула с его коленей и села рядом. Жгучая боль в ладони понемногу проходила. Я осторожно тронула пальцем амулет. Металл был холодный, и я взяла его в руки.
– Антея и Жреил создали заклинание призыва, чтобы помочь друг другу – наказать другие Дома и спасти минойскую цивилизацию. Но минойская цивилизация все равно пала. – Я прижала пальцы ко лбу, стараясь извлечь из памяти знания по греческой истории. – Около тысяча шестисотого года до нашей эры, то есть три тысячи шестьсот лет назад, в Критском море произошло извержение вулкана. Оно вызвало цунами, разрушившее всю береговую линию Крита. Мы видели город, который Антея показывала Жреилу, – выходит, во времена Антеи это уже произошло.
Минойцы были народом торговцев, и корабли были им необходимы как для перевозки товаров, так и для обороны. Историки полагают, что цунами стерло с лица земли портовые города и флоты минойцев, разрушив их экономику, в результате чего их цивилизация пришла в упадок – и стала уязвимой.
– Захватчики с материка, – пробормотала я. – Микенские греки. Антея хотела защитить Крит от микенцев, но ее остров захватили менее чем через два века после извержения вулкана. Порабощение демонов не помогло в борьбе с захватчиками.
– Дому В’альир оно тоже не помогло. – В хриплом голосе Зуиласа прозвучала горечь. – На нас охотятся без пощады. Нас уже почти не осталось.
Я провела большим пальцем по знаку В’альир на амулете.
– Жреил хотел наказать другие Дома за то, что те охотились на демонов его Дома.
– Он хотел устранить могущественных Dīnen. – Зуилас скривил рот. – Убить их он не мог. Жреил хотел, чтобы они исчезли, чтобы власть перешла к другим Dīnen – к тем, кто не станет убивать демонов В’альир ради забавы.
Но в результате попытка Жреила спасти свой Дом обрекла его на гибель. Первый и Второй Дома что-то узнали об этом и обвинили демонов В’альир в новом, невиданном проклятии, легшем на их мир.
– Они заключили договор на сто лет, – пробормотала я, глядя на гримуар. – Через сто лет они собирались… все это прекратить.
Пульс бешено стучал у меня в ушах, когда я произносила эти слова.
– Антея никогда не предполагала, что призыв будет действовать вечно. – Я приложила руку ко лбу. – Никто не думал, что заклинание станет известно сотням и тысячам колдунов и что они каждый год будут призывать сотни Dīnen, разрушая демонический мир.
– Но они так и не положили этому конец.
– Но почему? Антея не могла сделать это сама. Она бы просто не дожила. Должно быть, она передоверила эту задачу своей наследнице… дочери или внучке.
– Может быть, Жреил умер. И Первый Дом украл амулет.
– Может быть… – Я все смотрела на гримуар, и в сердце закрадывалось холодное подозрение. – Но я думаю, что он был не виноват.
Я дотянулась до блокнота с переводами, положила его на колени и открыла самую первую дневниковую запись Миррин из гримуара семьи Атанас.
– «Почему Антея запретила призывать демонов из Двенадцатого Дома? – прочла я вслух. – Почему предупреждала нас о возмездии их потомков, но при этом не боялась мести со стороны любого другого Дома? Чем отличается Двенадцатый Дом от других? И поэтому я задаюсь вопросом: может ли это предупреждение оказаться лживым и иметь единственную цель – обмануть нас?»
Я посмотрела на Зуиласа.
– «Обмануть нас». Антея не запрещала призывать демонов Двенадцатого Дома. Она хотела, чтобы Двенадцатый Дом призвали через сто лет – чтобы ее наследница и потомок Жреила совершили какой-то магический ритуал для прекращения призыва.
Глаза у Зуиласа сощурились.
– Не потомок. Жреил сам мог дожить до этих лет.
У меня открылся рот.
– Он… как по-твоему, сколько ему было?
– Не знаю. Я никогда не видел такого старого демона из Дома В’альир. – Он отмахнулся от этой темы как от чего-то маловажного. – Жреил ждал, когда его призовут, чтобы он и hh’ainun положили конец этому vīsh.
– Но его так никто не призвал. – Я перелистала страницы и нашла свой перевод единственной записи Мелитты в гримуаре. – Вот тут младшая сестра Миррин пишет: «Без утерянного амулета, без тех тайн и той истины, которую Антея считала слишком опасной, чтобы доверить бумаге, мы никогда не узнаем, почему она наложила на нас такое проклятие».
Я провела пальцами по странице.
– Что, если Антея не специально утаила эту информацию? Что, если это ее дочь или внучка через сто лет решила пока повременить с отказом от призыва? К тому времени положение минойской цивилизации сделалось еще хуже, и микенцы не прекращали набеги.
– Они хотели сохранить эту магию.
Я кивнула.
– И протянули слишком долго. Возможно, к тому времени, когда они попытались вызвать Жреила, он уже умер. Призвали уже нового Dīnen Дома В’альир, который понятия не имел о происхождении магии призыва, а если и имел, то не мог остановить ее действие, потому что у него не было амулета.
– Он не мог быть связан контрактом, – пробормотал Зуилас.
– Если они выпустили его из призывающего круга… думаю, ничего хорошего из этого не вышло. И после этого кто-то из моих предков добавил это предупреждение – никогда не вызывать демонов Двенадцатого Дома.
Я погладила корешок гримуара пальцем. Я никогда не узнаю, почему в нем не хватает стольких страниц – были ли они утеряны, повреждены или преднамеренно изъяты. У минойцев был свой язык и алфавит, значит, кто-то из наследниц Антеи перевел гримуар на древнегреческий язык после отъезда с Крита. А идеальных переводов не бывает. С каждым новым копированием терялось еще что-то.
