– Я разочарован, – сказал он, но не двинулся с места. – Думал ты наберёшься хороших манер от тех, с кем теперь проводишь время.
Елена нахмурилась.
– У меня всё те же друзья, что и раньше. Ты видел Сару – директора Гильдии, на различных мероприятиях, и Ренсома...
– Чем занимаются твои охотничьи… – сказал он, с гримасой отвращения, – друзья, мне не интересно.
– Мне показалось по-другому. – Почему, черт возьми, она прибежала к нему по первому зову? Единственное объяснение – шок. – Зачем же ты вспомнил о них?
– Я говорил об ангелах.
Елена моргнула, а потом задумалась: чему она, собственно, удивляется. Джеффри участвовал во всех главных событиях города, и не все они были полностью законными. Хотя, конечно, он содрал бы с Елены кожу живьем, посмей она хотя бы намекнуть, что Джеффри как-то запятнан.
– Ты бы удивился тому, что они считают приемлемым.
Безжалостная справедливость Рафаэля, ненасытная сексуальность Микаэлы, резня, устроенная Урамом – всё это не соответствовало представлению отца Елены об ангелах.
Он отмахнулся от её слов, будто они не имели никакого значения.
– Мне нужно поговорить с тобой о твоем наследстве.
Девушка сжала руки в кулаки.
– Ты имеешь в виду фонд, созданный для меня мамой, – Елена могла голодать на улице, и Джеффри было бы глубоко на это наплевать.
Кожа на скулах Джеффри натянулась.
– Полагаю, здесь говорит генетика.
Елена находилась в одном шаге от того, чтобы не обозвать Джеффри ублюдком, но, по иронии судьбы, именно голос матери сдержал охотницу. Маргарита воспитывала в дочери уважение к отцу. Елене это было не под силу, но она могла почтить память своей матери.
– Слава Богу, – произнесла она, позволяя ему понять оскорбление, как сам того пожелает.
Развернувшись, Джеффри подошел к столу, стоящему у окон в другой стороне офиса. Его шаги заглушал персидский ковёр насыщенного бордового цвета.
– Твоё двадцати пятилетие – срок прекращения действия трастового фонда, и ты можешь вступить в право владения.
– Немного поздновато, не считаешь?
Он взял в руки конверт.
– Адвокаты отправили тебе письмо.
Елена вспомнила нераскрытую почту в своем мусорном ведре. Тогда она подумала, что это очередная попытка принудить её продать акции, унаследованные в семейной фирме – через деда по отцовской линии, мужчину, который, на самом деле, казалось, её любил.
– Да они прям из кожи вон лезли, чтобы меня известить.
– Не пытайся переложить свою лень на других, – проходя обратно, он всунул конверт в руку Елены. – Деньги были внесены на процентный счет под твоим именем. Детали внутри конверта.
Елена не стала смотреть вниз.
– Ради чего устраивать личную встречу?
За стёклами очков бледно-серые глаза превратились в тонкие щели.
– Хоть я и считаю выбор твоей профессии неподобающим...
– Это не выбор, – холодно произнесла Елена. – Помнишь?
В комнате повисла тишина, предупреждающая, что никогда не стоит вспоминать тот кровавый день.
– Как я уже говорил, хотя и считаю твою профессию постыдной, она всё же приводит к контактам с некоторыми влиятельными людьми.
У Елены скрутило живот. А чего, чёрт возьми, она ожидала? Она знала, что ничего не значит для своего отца. И, тем не менее, пришла. Вместо того, чтобы вспылить, как, возможно, поступила бы в подростковом возрасте, Елена держала рот на замке, желая точно знать, чего от неё ждут.
– У тебя есть возможность помочь семье, – сказал Джеффри, впившись в Елену пристальным взглядом стального цвета глаз. – О чём ты никогда не заботилась.
Она сжала в руке конверт.
– Я простой охотник, – произнесла Елена, возвращая отцу его же слова. – Что заставляет тебя думать, что они относятся ко мне лучше, чем ты?
Он не дрогнул.
– Мне сказали, что ты проводишь значительное количество времени с Рафаэлем и он может быть открыт любым предложениям, исходящим от тебя.
Елена твердила себе: Джеффри не намекает на то, о чём она подумала. Внутренне содрогаясь, она встретила его взгляд.
– Ты готов сделать подстилку из собственной дочери?
Выражения лица Джеффри никак не изменилось.
– Нет. Но если она сама так поступает, не вижу причины не воспользоваться ситуацией.
Елена ощутила, что стала белой, как простыня. Не говоря ни слова, она развернулась, открыла дверь и вышла. Дверь захлопнулась позади неё. Секунду спустя, Елена услышала как что-то разбилось: диссонирующий звон разбитого хрусталя о кирпичную стену. Девушка остановилась, ошеломленная мыслью, что вызвала хоть какую-то реакцию у всегда контролирующего себя Джеффри Деверо.
– Мисс Деверо?
Жеральдин выбежала из-за угла.
– Я слышала... – она неуверенно затихла.
– Советую не попадаться ему на глаза в ближайшее время, – произнесла Елена придя в себя и направилась к двери. Джеффри, вероятно, потерял контроль, потому что Елена осмелилась бросить ему вызов, в отличие от остальной кучки окружающих его подхалимов. Это не имело ничего общего с тем, что он, не стесняясь, назвал свою дочь шлюхой.
– И, Джерри, – Елена обернулась к двери, – он никогда не должен узнать.
Помощница отрывисто кивнула.
Елена никогда не была столь благодарна городскому шуму, как в этот день. Не оглядываясь на дверь, она сбежала по ступенькам и пошла прочь от человека, который стал для неё в жизни никем иным, а лишь донором спермы. Елена вновь сжала руку и вспомнила о конверте. Заставив себя успокоиться настолько, чтобы оказаться в состоянии думать, Елена вскрыла конверт и вытащила письмо. Это то, что завещала ей мама, и Елена не позволит Джеффри выставить её наследие в непригодном свете.
Сумма денег была небольшой – состояние Маргариты было разделено поровну между двумя её дочерями, которые остались в живых, и состояло из денег, заработанных на продаже единственных в своем роде стеганных одеял. Мама Елены никогда не использовала эти средства, потому что Джеффри не скупился, выделяя ей огромные деньги на расходы.
Мужской смех и сильные руки, подбрасывающие Елену в воздух.
Елена пошатнулась от наплыва воспоминаний, затем затолкала их подальше – это не более, чем выдача желаемого за действительное. Ее отец всегда был строгим педантом, не знающим, что такое прощение. Но Елена была вынуждена признать: он что-то испытывал к своей жене из Парижа – давал ей много денег, дарил украшения по любому поводу. Где все эти сокровища? У Бет?
Елена не особенно заботилась об их денежной стоимости, а лишь хотела, чтобы у неё осталась хоть одна вещь, когда-то принадлежавшая матери. Она помнила, как однажды летом вернулась домой из пансиона и обнаружила, что все напоминания о Маргарет, Мирабель и Ариэль исчезли, включая одеяло Елены – заветный подарок на пятый день рождения. Словно она выдумала себе маму и старших сестер.
Кто-то толкнул её плечом.
– Эй, дамочка! Уберись на хрен с дороги! – долговязый студент повернулся и показал ей средний палец.
Елена автоматически вернула жест, радуясь, что парень помог выбраться из оцепенения. Быстрый взгляд на часы подтвердил, что у неё ещё есть немного свободного времени. Решив прямо сейчас со всем разобраться, Елена направилась в отделение банка, указанного в письме. К счастью, оно находилось довольно близко. Елена оформила все необходимые документы и поднялась, чтобы покинуть банк, когда управляющий предложил:
– Мисс Деверо, не желаете взглянуть на содержимое ячейки?
Елена смотрела в его пухлое лицо – очевидный результат злоупотребления едой и отсутствия тренировок.
– Ячейки?
Он кивнул, поправляя галстук.
– Да.
– А мне не нужен ключ и... – она нахмурилась – моя подпись на карте доступа?
Елена знала об этом лишь потому, что вынуждена была искать такое во время одной очень сложной охоты.
– Как правило, да, – он второй раз поправил галстук. – Но ваша ситуация несколько не стандартная.
Что в переводе значило: её отец дергает за всевозможное количество ниточек, и один Бог знает, какие у него на это причины.
