– Быть не может, – огрызнулся Штейн, вырывая руку. – Это же бред. Утгардову чуму победили лет пятьсот назад!
– Я знаю, но как еще это объяснить? Мать Гиафа-ас при смерти и вот-вот покинет нас. А гудки точь-в-точь по учебнику.
Повисло тяжелое молчание. Леер покачала головой и опустилась на краешек койки.
– Нужно уходить из города, – наконец выдавил Зик. – Найдем наших родных и выберемся отсюда.
– Мы не пройдем. Скоро объявят карантин.
– Но должен быть способ!
Леер нахмурилась, а затем просветлела и, громко фыркнув, превратилась в ту Герд, которая была его другом.
– Что бы ты делал без меня, Штейн Зик-ас? У меня было достаточно времени, чтобы изучить это, – она ткнула пальцем в схему больницы, висящую возле двери. – Минус третий этаж для особых больных.
– Особых?
– Заключенных, ярлодинова ты отрыжка. – Леер даже засмеялась от удовольствия. – Готова поспорить, что Рейк и его птицы – там.
– И какой нам прок от Рейка?
– Нифльхейм – вот какой! Вот только ребят дождемся.
– Леер… – начал было Зик, но Герд нахмурилась и зашикала.
– Слышишь?
Штейн прислушался и покачал головой.
– Звуки… будто кто-то стучит. – Леер встала с кровати и медленно прошлась вдоль стены, напряженно вслушиваясь. Замерла у окна и присела, хватаясь за едва теплую батарею.
– Отсюда.
Зик сел рядом и прикоснулся к грязной секции. После нескольких минут ожидания он ощутил вибрацию и глухой отдаленный звук, будто кто-то ударял по батарее. Звук периодически замирал, но потом снова повторялся, словно передавал секретный код. От этого у Зика волосы между лопатками зашевелились. Пам-пам-пауза-бам и быстрое бам-бам-бам. И снова, и снова. Штейн встретился глазами с Леер, которая старалась не показать, как ей страшно.
– Что говорит курс семиотики? – попытался криво улыбнуться Зик.
– Я не знаю. Не помню таких кодов. Это что-то… новое. Или, наоборот, очень старое.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы должны выяснить, откуда звук. – Леер решительно натянула под халат штаны, неловко орудуя одной рукой, и заправила за пояс хвост больничной робы.
– Ты с ума сошла? – зашипел Зик. – Ты еле на ногах стоишь! Подумай о себе.
– Я уже подумала один раз. – Леер размотала большую часть бинтов и бросила на пол. – Я испугалась, медлила… а досталось Кире. Больше не испугаюсь.
А затем все здание больницы сотряслось от взрыва где-то глубоко внизу.
* * *
– А это еще что такое? – заворчала Скай, рассматривая крошки, уютно, словно снежинки, падающие на кипы старых газет и на рукава белоснежной рубашки Матери. Причина снегопада сдавленно ойкнула и закашлялась, давясь печеньем. – Я разрешила ему побыть рядом, а не над душой. Капрал?
– Простите, сэр, мэм, – рявкнул капрал Левски, заставляя Скай морщиться. – Я же сказал, чтобы ты не мешался, – зашипел он, толкая брата к соседнему столу.
– Мне просто интересно стало, – начал оправдываться Джет, вытирая толстые щеки. – Почему Мать Ангейя-ас не просмотрит информацию сначала в каталоге?
– Такое никто не расписывает, – сухо пояснила Скай. Глаза устали от долгого чтения, и она потирала их рукой, покрытой старческими пятнами. Макияж смазался, но Мать это не волновало. – Совет Девяти запретил хранить информацию о… впрочем, много о чем.
Джет открыл рот, но брат так посмотрел, что младший Левски передумал. Некоторое время царила сонная библиотечная тишина, густая и ленивая, нарушаемая лишь шелестом листов да хрустом печенья. Скай начала с документов двухсотлетней давности, день за днем просматривая рекорды урожая, строительство фабрик, сводки погоды и брачные объявления. Так она одна за двести лет не управится.
– Если вы ищете про утгардову чуму, то лучше глянуть в «Кулинарный Хеймдалль»… – Джет не выдержал.
– Брат, я же просил…
– Постойте, капрал. – Скай вперила в толстого подростка острый взгляд. – «Кулинарный Хеймдалль»? Что за бред? С чего ты взял, что я смотрю про чуму?
– Догадаться не сложно. «История болезней», «Утгардовы твари», «Справочник Парацельса» – я же не слепой. А «Кулинарный Хеймдалль» все же гляньте. Они публикуют еженедельную статистику ресторанов. И тех, что закрыла санитарная служба.
– Крыски!.. – взвизгнула Скай, подскакивая и с диким грохотом роняя стул. Библиотекарь перегнулся через кафедру и зашикал.
– Не шикай мне тут! – рыкнула она. – Лучше принеси «Кулинарный Хеймдалль» за… – она выразительно посмотрела на Джета, краснеющего от собственной важности.
– С 1746-го, пожалуйста. Тогда они начали собирать статистику. И только пятничный толстый номер! – крикнул он вдогонку.
– Если мы найдем, что нужно, – Скай хлопнула парнишку по мягкому плечу, – я тебе целый вагон печенья куплю. Можешь посреди Имин Рёга его лопать. А крошки мы на стол Вере Эйстле подбросим.
– Лучше скажите, как там Локи… – вздохнул Джет.
– С ней надежные люди. Не волнуйся, парень! – сказал подошедший Бенедикт. Гин, невозмутимо толкающий тележку с картами и атласами, остановился и, промочив уголок рубашки минералкой, тщательно вытер грязные от книжной пыли очки.
С подсказки Джета дело пошло быстрее: библиотекарь только и успевал подносить новые номера. Просмотрев штук триста журналов и сверяясь с демографической статистикой, они выявили неутешительную закономерность: северная часть города была наиболее уязвимой для Утгарда. После очередной волны закрытия ресторанов следовали локальная вспышка чумы и беспорядки, вызванные экономической нестабильностью. До того, как Торольв Целитель изобрел лекарство, выживало в лучшем случае процентов тридцать (и это только по преувеличенным официальным источникам), но выжившие при должной тренировке получали огромную варденскую силу. Такие случаи всячески замалчивались, но некоторые просачивались сквозь официальные источники с помощью «Листа М.», самиздатовской газетки, стопки которой показательно уничтожались дворниками почти каждый день. У Бена полная картина тоннелей Нифльхейма все никак не складывалась из-за многочисленных белых пятен. К тому же последние карты делались еще до вооруженного столкновения.
– «Лист М.»? – пробормотала Скай. – Бен, ты знаешь, кто его печатает? Получить бы хоть один клочок про чудо-способности.
– Мой надежный репортер на важном задании, – ответил генерал-фельдмаршал. – А лезть в Нифльхейм сейчас – последнее дело.
– Неужели за сто лет никто не удосужился узнать, кто выпускает эту хелеву газету? – взвыла Скай, в гневе сбрасывая на пол журнальные подшивки. Библиотекарь уже и бровью не повел, невозмутимо расставляя топографические карточки в картотеку.
– Нам сейчас не до того, – веско осадил Мать Бенедикт. – Мы здесь, чтобы узнать путь в логово… сама знаешь кого, – он понизил голос, покосившись на детей. Неофициальная газета, владеющая широкой базой источников и остающаяся на протяжении сотни лет неуловимой – именно то, что нужно для поисков Хейма.
– Что, если… – Все взглянули на Гина, который подавился словами, встретившись взглядом с Матерью.
– Давай, внучок, говори, если начал, – подбодрила Скай, откидываясь на стуле и складывая руки на животе.
– «Вороны», – осторожно подбирая слова, продолжил Гин, теребя воротник рубашки, – они же в госпитале? В подземной зоне? – Не дожидаясь ответа, он отвел взгляд в сторону. – Если использовать их как проводников? За плату, конечно. Вряд ли они полезут в пекло по доброте душевной.
– Бумажная работа, – проворчала Скай. – У нас нет времени делать это официально. Представь, сколько бумаг нужно, чтобы их отпустили из больницы?
– Значит, будем делать по старинке.
– Что?
– Скальдический поединок, Мать Ангейя-ас, – Бен расправил могучие плечи, затекшие от долгого сидения. – Вызовем «Лист М.» их же оружием и подождем.
– А если не сработает?
– Сработает. Скальд видит скальда издалека. А ты сходи-ка к «Воронам». Они могли что-нибудь слышать или видеть. В любом случае у вас, Матерей, всегда есть козырь неприкосновенности.
