— Нет, выбири меня, выбири меня! — отпихивал его худой коричневый, без верхней левой лапы.
— Мы вылазим из стены, из щели, из тьмы! Иди к нам, иди к нам! — тараканы тянули к перепуганной девочке мохнатые лапы.
Гале снова послышался голос Бригадируса: «Вымочитьс в грехахс, выморочитьс, съестьс сырьемс».
Нет, с нее достаточно! Тупая игра! Дурацкая! Разработчики — того! У них головы поехала! Уж лучше привычные бах-тарабах-вжик-вжик! И как она выключается — эта прибамбасная игра?
— Пожар! Караул! Милиция! Дайте жалобную книгу! Мама! Лови! Держи! Ложись! — первое потрясение прошло, а голос не возвращался.
Но не тут-то было! На нее вдобавок к тараканам свалилась дохлая, отвратительно скользкая вуалехвостка.
Сами посудите, какой кайф от такой игры? А если это не игра, то что же? Пусть уж лучше «семь мертвецов стучат в семь дверей, и из каждой двери появляется…» К таким штукам Галя привыкла, этим ее было не удивить и не напугать.
«Потому что там есть правила, а тут нет!» — сообразила девочка.
«Так не бывает, — возразил ей внутренний голос. — Все имеет свои правила. Просто ты в этой дурацкой игре ни бум-бум».
Девочка съежилась. Низкий хамский голос зазвучал вновь:
— До Затменияс дозреетс. Закукулитьс, замумулитьс, чтобыс в мерус былас заколоченас и до корочкис замороченас. Свежатинкас!
— Эй вы! Кто там? Я вас не боюсь! Трах-тах-тах! Или чего вы там боитесь? Исчезните! Выключитесь!
Галя трясла головой и размахивала руками:
— Так не бывает! Ничего этого не может быть. Фу-у, и вас нету! Свет перегорит — и все! Эфемеры придурковатые!
— Бываете, и ещес какс. А чтос будетс дальшес!
От гомерического хохота, казалось, содрогнулись стены.
— Ждис, ждис, ужес скорос.
Галя кое-что соображала в компьютерах, на которых поехали мозги ее великовозрастного дядьки. Должны же стоять у него тренеры, которые отслеживают, чтобы с главным героем ничего смертельного не случилось. Неуязвимость — первое условие.
«Что ж они дрыхнут? Они должны меня вытащить! Или разработчики совсем спятили? Должно же быть какое-то заклятие или код!»
В ответ бешеное пространство сжало ее так, что Галя покрылась испариной.
«А вдруг это я своей реакцией моделирую все эти кошмары? Не сдаваться, не поддаваться, не даваться, не да, не во… — девочка закусила губу, чтобы никто не подумал, что она плачет. — Я вас еще прищучу, злые фокусники…»
Глава 5
Как Боб отыскал сверчка, а Галя встретилась с зомби
В тот теперь уже далекий вечер Стефания возвращалась с факультатива по голландскому. Несмотря на то что был день ее рождения, она жила по рабочему графику. Так было принято в их семье, да и пятнадцатилетие Стефании решили отметить на весенних каникулах, когда она приедет к родителям в Швейцарию.
За рулем сидел водитель, а заодно и телохранитель девочки — Агент 007. Правда, с настоящим Джеймсом Бондом у него не было ничего общего, разве что кличка, которую придумала Стефания.
Девочка сидела на заднем сиденье и размышляла, что вот ей уже и пятнадцать, а что в жизни изменилось? Рукой она мяла загривок Боба, большого боксера, с которым не расставалась уже много лет.
У перекрестка мелькнуло кафе «Снежинка», и она вспомнила, что там продаются недурственные пирожные. Притормозили.
Девочка не заметила, как пес выскочил за ней и заметался по ту сторону мягко хлопнувшей стеклянной двери кафешки. Когда она запрыгнула обратно в машину и та тронулась, собака осталась на улице.
Стефания не видела мальчишку, что мгновение спустя спас Боба. Как только Агент 007 втолкнул пса в машину и погнал, она, забыв обо всем, поцеловала боксера, а тот тыкался ей в пальто слюнявой мордой.
— Ну я ему залепил! Вот гнида. Убить мало! — вдруг проворчал Агент 007.
— Кому залепил? — не поняла Стефания.
— Да шнурку! Полез прямо под колеса! Как я его не размазал, сам не пойму? — Агент гигикнул.
— Значит, это ты чуть не задавил Боба? — сообразила Стефания.
Кончилось тем, что девочка заставила Агента вернуться на перекресток и немедленно найти спасителя. Но из этого ничего не вышло ни сразу, ни днем позже, ни месяц спустя.
Они жили где-то рядом, но как будто в разных мирах. В девятнадцатом веке сказали бы — принадлежали к разным кругам общества.
По требованию Стефании, Агент обошел все окрестные школы. Она же поместила объявление в Интернете, распечатала и лично наклеила штук сто вдоль шоссе и возле злосчастного перекрестка.
Что заставляло девочку быть такой настойчивой, Стефания и сама не знала, но чем бесперспективнее казались поиски, тем упорнее она действовала.
Так продолжалось вплоть до весенних каникул, до поездки в Швейцарию, и ее родители от любимой дочери не слышали ничего, кроме:
— Ну неужели невозможно найти человека?
А для Бражниковых — семьи Стефании — невозможного практически не было. И уже в первый день четвертой четверти к Сверчкову подошел здоровенный дядька.
Димка отшатнулся, здоровяк скривил половину рта, прищурил один глаз и выпалил:
— Иди, тебя ждут.
Он взял пацана за руку выше локтя и тот неуверенно зашагал чуть впереди. Так Сверчок впервые оказался в просторной машине и, по правде говоря, от испуга поначалу ничего не разглядел. Собачья морда приблизилась к нему и дружелюбно обслюнявила.
Девушка недолго рассматривала бледный профиль Димки.
— Здравствуй, — сказала она. — Это я тебя умыкнула. Ты не против?
Он отстранил собаку и посмотрел на Стефанию. Сверчок молчал, и девушка, почему-то, тоже стушевалась.
— Методы у тебя того… мафиозные, — наконец пробурчал Димка.
— Прости, пожалуйста, я исправлюсь.
— Ладно, проконтролирую, — пообещал Сверчок и понял, что улыбается.
Стефания рассказала, что искал его Боб, «дабы сказать спасибо за то, что ты его спас». Именно он награждает Димку медалью «За спасение собак». Она протянула круглую шоколадку, смутилась и добавила:
— Погода хорошая. Если ты никуда не спешишь, можно заглянуть в зоопарк.
Мало того что Галя была внесистемница, она еще оказалась и неучтенной. То есть, не числилась ни в каких списках и картотеках бешеного пространства. О ее существовании здесь даже не подозревали! Да, бедную Горбушину провели на мякине! А попасть в переплет куда легче, чем из него выбраться.
Галя была в том возрасте, когда приключения нужны как витамины. Но одной «витаминки» в день вполне хватает, а если принять больше, это принесет только вред. Так обстоят дела и с приключениями. Горбушина уже была сыта ими на год, а может быть, даже и на три вперед, но приключения все не кончались.
Вот как бывает! Но это не значит, что она подняла лапки. Нет, пусть эти мымрики не рассчитывают!
В дневнике у нее на этот счет была вполне подходящая запись: «Когда я дерусь, то не обращаю внимания, что и мне достается. Главное — продержаться». В этой компьютерной игре (пусть даже суперпродвинутой) издевательства над героем порядком затянулись. Галя окончательно поняла: что-то случилось, и, отбросив шутки в сторону, бросила непонятному «чему-то» вызов.
Но и бешеное пространство не шутило!
— Оно меня выворачивает и вытряхивает! Нет сомнений: эти тараканы и всякая мерзость — из меня самой. Меня морочат мною же. Мазохистская игрулька! — бормотала Галя, а тараканьи монстры продолжали беситься вокруг нее.
Ни рук, ни ног своих Галя не видела. Так бывает во сне: видишь все, но как — непонятно.
— Все! Мне надоело! Давай выключайся, трехколесный самокат, железка, отпусти! — в который раз пыталась прокричать Галя.
Она много еще чего кричала, но ее никто не слышал, и сама она себя не слышала. Переведя наконец дух, Галя вдруг обнаружила рядом с собой кошку. Обычную киску, совсем непохожую на осточертевшую компьютерную гадость.
— Обхвати меня и крепко держи! — промяукала та.
Галя ухватилась за нее. Тараканы тут же облепили девочку и стали отрывать ее от кошки. Но Галя изо всех сил отпихивала монстров:
— Что вы ко мне привязались? Поганые, бедные таракашечки! Уж такая у вас жизнь тараканья. Может, вы и не виноваты?!
И как только она это произнесла, свет стал поярче, и девочку буквально вышвырнуло в какой-то коридор.
Кошка, задрав хвост, быстро бежала впереди, и Галя едва за ней поспевала.
Девочке казалось, что она одновременно и бежит, и падает, и поднимается, и куда-то летит. Кошка совсем скрылась из виду, и тут Галя ощутила, что перед ней распахнулась невидимая дверь, и оказалась в комнате.
Все здесь кувыркалось и менялось местами. Твердые предметы, такие, как стул или стол, непонятным образом сворачивались, становились то часами, то змеями. Одна такая змея попыталась обвить девочку, но зашипела, как будто попала на сковородку, и превратилась в обуглившуюся веревку.
