— Чтобы заставить меня сделать то, что они хотят?
— Вот это-то и не давало мне покоя. Я не был уверен в том, как это должно работать. Причинить тебе такую боль, чтобы ты согласился на что угодно?
— Согласился или умер.
— Согласился или стал страдать. Страдание ведь их специальность.
— Но они могли бы воспользоваться этим, чтобы убить меня?
— Ну, в принципе, да.
Я срываю с мизинца пластырь и разглядываю свои татуировки. Они сквозные, все проникают в кость. Я беру нож и тыкаю им в татуировку у ногтя, чтобы посмотреть, почувствую ли я что-нибудь в шее.
— Ну что? — спрашивает Трев.
Я трясу головой.
— Нет, тут нужны бутылка и правильное заклинание.
— Когда они могли бы его отрезать?
— Думаю, сначала они убедились бы, что татуировки проникли вглубь и хорошо зажили. На это ушло бы несколько дней, но не больше недели. Потом они устроили бы проверку. И если бы что-то не сработало, так ведь у тебя есть еще девять пальцев.
— Они и сейчас могут это сделать? Ну, отрубить мне палец, если поймают?
— О да. Татуировки же вечные. И вечно будут проблемой. Их нельзя удалить.
— Я думал, это клеймо или устройство для слежки.
— Нет, слежка тут ни при чем, — говорит Трев. — А вот клеймо — да, похоже. По-моему, татуировка выдаст тебя, когда ты кем-то станешь… ну, если у тебя будет Дар трансформации, то татуировки все равно будут на тебе.
— И убрать их нельзя никак?
— Можно, конечно, отрезать палец, руку или даже ногу, но вот с шеей ничего не поделаешь.
На улице кричат. Фейны.
Трев бросает взгляд в окно, вытаскивает из кармана полоску бумаги и сует ее мне.
— Здесь написано, как добраться до Меркури.
Я запихиваю бумажку поглубже в карман и говорю:
— Спасибо вам, Трев. За все спасибо.
Трев протягивает мне свой пакет и говорит:
— Здесь образцы твоей кости и кожи. Их надо уничтожить. Сжечь. Если Совет доберется до них, то могут воспользоваться ими для изготовления колдовской бутылки. Приблизительной, конечно… но все же.
Я заглядываю в пакет. В нем пластмассовые баночки с капельками крови внутри.
Он добавляет:
— Чтобы уж наверняка. Чтобы не волноваться. Чтобы никто… что у меня ничего твоего нет.
Я решил, что он волнуется из-за моего отца.
На втором этаже со звоном вылетает стекло.
Мы падаем на пол и застываем.
Снова звон стекла… но теперь дальше, в другом доме. Крики.
Я выглядываю в окно.
— Черт! — Я пригибаюсь и говорю Треву: — Охотники.
Потом снова выглядываю наружу. По улице идет Охотница, за ней — трое фейнов, они швыряют в нее камнями. Но ей, похоже, все равно. Обычно они работают парами, так что вторая должна быть где-то неподалеку, может быть, за домом.
Я снова пригибаюсь и говорю:
— Пора сматываться.
Мы бежим в заднюю часть дома. Дверь черного хода закрыта и заперта на засов. Он не подается. Локтем я выдавливаю еще одно стекло, ударами ноги выбиваю из рамы осколки, и мы выбираемся наружу. Добежав до забора, я подсаживаю Трева через калитку, которая тоже забита гвоздями, а потом перелезаю через нее сам, сначала чуть-чуть высовывая голову и оглядываясь по сторонам.
Никого. Все чисто.
Мы бежим.
Через несколько улиц мы переходим на шаг, но я продолжаю оглядываться.
Трева, кажется, вот-вот стошнит. Он так напуган, что не может даже сообразить, сколько я ему должен, поэтому я просто запихиваю большую часть своих денег ему в карман и говорю:
— Спасибо, Трев. Если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится… то есть… ну, вы поняли…
Мы пожимаем друг другу руки, и он уходит в одну сторону, а я поворачиваю в другую.
Я сую руку в карман и проверяю клочок бумаги. Он там.
Тут я понимаю, что потерял пластиковый пакет.
Поверить не могу, что я свалял такого дурака, но это так. Хотя вряд ли я его просто уронил. Скорее всего, поставил на землю, когда подсаживал Трева через калитку.
Можно, конечно, уйти и без пакета, понадеяться, что его примут за мусор, но… Врага нельзя недооценивать. Если Белые Ведьмы заполучат этот пакет и то, что в нем — фрагменты меня, то им не нужен будет мой палец; они сделают колдовскую бутылку из моей кожи, крови и кости.
Я поворачиваю назад, к дому. Пакета нет ни в переулке, ни во дворе, ни в самом доме. Но и Охотниц тоже нет, ни следа. Вот черт!
Из окна гостиной мне хорошо видна вся улица. Она пуста. Я сажусь на пол и начинаю обдумывать следующий ход.
Охотники вышли сначала на Боба, потом на Джима с Тревом, но за мной по-прежнему не следят. Знай они, что я здесь, Охотниц было бы не две, а двадцать две. О том, что в пакете, они, возможно, не догадываются, но, вполне вероятно, видели его в руках у Трева.
Снаружи кто-то кричит. Я подползаю к окну, высовываюсь посмотреть и тут же пригибаюсь снова, чтобы успокоить дыхание и надеть на голову платок. Охотница вернулась, а с ней и эскорт из фейнов, кидающих в нее камнями. В руках у Охотницы пластиковый пакет. Наверное, все еще ищет Трева.
Я быстро поднимаюсь на второй этаж, чтобы рассмотреть Охотницу оттуда. Она высокая, стройная и теперь наклонилась, чтобы подобрать с земли камни.
— Подружка твоя?
Я оборачиваюсь.
У задней стены стоит девчонка-подросток в куртке с капюшоном.
— Не моя, но подружка у нее есть. Она не одна. С ней должен быть…
— Она там, сзади. Ее я уже видела. — Девчонка складывает руки на груди и рассматривает меня с головы до ног. — Я думала, ты с ними, но ты какой-то не такой. Ты кто?
— Другой.
— Они мне не нравятся и ты тоже.
Крики прекратились, и я возвращаюсь к окну. На земле лежит фейн, то ли без сознания, то ли мертвый. Девчонка в капюшоне стоит рядом со мной и тоже смотрит в окно.
— Она здесь из-за тебя?
Я смотрю на Охотницу. Она стоит спиной к стене дома напротив и свистит — условный знак партнеру.
— Нет. — Технически так оно и есть, и я все еще надеюсь, что они ищут Трева. — Слушай, я сейчас уйду… скоро. Мне только надо забрать вон тот пакет.
— Так они здесь все же из-за тебя? Может, выдать тебя им?
Я слежу за Охотницей и ухмыляюсь, но на девчонку не смотрю.
— Попробуй.
Появляется другая Охотница, в воздух взлетают еще камни.
Я качаю головой.
— Нет, камнями их не прогонишь.
— Мой брат уже идет сюда. У него пистолет.
— У них тоже.
Парнишка-фейн лежит на асфальте и не двигается.
— Как думаешь, может, твоему другу «скорую» вызвать?
— Если бы я считала, что она появится, давно бы уже вызвала.
