— Так они здесь все же из-за тебя? Может, выдать тебя им?
Я слежу за Охотницей и ухмыляюсь, но на девчонку не смотрю.
— Попробуй.
Появляется другая Охотница, в воздух взлетают еще камни.
Я качаю головой.
— Нет, камнями их не прогонишь.
— Мой брат уже идет сюда. У него пистолет.
— У них тоже.
Парнишка-фейн лежит на асфальте и не двигается.
— Как думаешь, может, твоему другу «скорую» вызвать?
— Если бы я считала, что она появится, давно бы уже вызвала.
Появляются еще двое фейнов, но близко к Охотницам подходить боятся, держатся на расстоянии. Охотницы стоят рядом с парнем, который лежит на земле. Вид у них встревоженный. Повышенное внимание фейнов им совсем некстати. Если кто-нибудь достанет сейчас телефон и попробует их заснять, они сбегут. А я не могу допустить, чтобы они удрали с моими частями.
Туго обмотав платком голову, я спускаюсь вниз и через несколько секунд уже выхожу из дома. Направляясь к Охотницам, я подбираю с земли два здоровых осколка кирпича. Охотницы стоят возле поверженного фейна. Надеюсь, я сойду за его взбешенного друга.
— Что вы сделали с моим корешем? — И я добавляю пару бранных слов.
Охотницы стоят неподвижно и смотрят на меня так, словно не верят, что я что-нибудь им сделаю. Но я все приближаюсь. Та, что подальше, вытаскивает пистолет и кричит:
— Стой! — А я набираю скорость.
Нашла чем меня остановить.
Я ударяю первую кирпичом в лицо, а потом прикрываюсь ею, как щитом, и бросаюсь на вторую.
Выстрел, другой, но тут я ногой выбиваю из ее руки пистолет, и он отлетает на середину дороги. Первая Охотница, вырубленная моим кирпичом, тоже лежит на земле. Я встаю в стойку. Вторая Охотница тоже, в ее руке сверкает нож.
Только теперь я впервые оцениваю Селию по заслугам. Эта Охотница напротив — отличный боец, но мне она кажется медлительной и неуклюжей, и я легко угадываю каждый ее следующий шаг. Уже на втором она остается без ножа.
Я не закалываю ее, просто ломаю ей обе руки, как меня учила Селия. Она лежит на земле, мое колено упирается ей в шею, и я легко могу сломать и ее. Я хватаю ее за волосы и поворачиваю к себе лицом. Ненавижу Охотников. Я часто дышу, но ее волосы в моей руке такие шелковистые, и я никого не хочу убивать.
— Хорошо двигаешься! — Девчонка в капюшоне стоит с пакетом в одной руке и с пистолетом в другой. Пистолет направлен на меня.
Я встаю и поднимаю руки, как будто сдаюсь. Вокруг одни фейны, и вид у них недружелюбный.
— Они ваши. — Я толкаю лежащую у моих ног Охотницу носком ботинка в ребра, потом смотрю на первую: она еще без сознания.
Двое фейнов нагнулись над парнишкой, тот сидит на дороге, на лбу у него порез. Вокруг меня еще семь фейнов разного возраста: от тощего подростка до двух совершеннолетних татуированных громил. Еще один спешит к ним с двумя белыми бультерьерами — псы так и рвутся с поводка. Наверное, брат той девчонки тоже не заставит себя ждать.
— Это мое. — Я киваю на пластиковый мешок.
Помешкав, она протягивает его мне.
— Тебе незачем быть здесь и незачем возвращаться.
Я беру пакет со словами:
— Теперь незачем.
Интересно, что будет с Охотницами? Но это уж фейнам решать. Я проталкиваюсь мимо членов банды, которые окружили меня плотным кольцом. И ухожу в другую сторону от паренька с собаками, сначала шагом, а потом рысцой.
Я снова перехожу на шаг, только когда оказываюсь на вокзале Ливерпуля. Там я оставил Никиту.
Никита следила за домом Боба, пока там был Клей. Она заметила меня и пошла за мной. Я не видел ее до тех пор, пока она не подошла и не встала прямо передо мной. Тогда я угостил ее горячим шоколадом.
По-настоящему Никиту зовут Эллен. Глаза у нее удивительные, они как море, прозрачное бирюзовое море, в глубине которого видны синие и зеленые течения. Эллен полукровка. Ее мать была Белой Ведьмой, а ее отец — фейн. С тех пор как ее мать умерла, Эллен изгнали из общины ведьм и, можно сказать, подвергли остракизму. Ее ближайшая родственница по материнской линии — бабушка — притворяется, будто Эллен вообще не существует. Эллен живет со своим отцом в Лондоне и, по ее словам, «половину времени ходит в школу». Еще она говорит, что ей уже шестнадцать, но это вряд ли, выглядит она куда моложе.
Она рассказала мне, что Джим уже уехал во Францию и она хотела поехать с ним, но он не взял ее. Я немного рассказываю ей о себе. И еще об Арране, о Деборе, о бабушке и Анне-Лизе. Она соглашается передать от меня сообщение Аррану.
Эллен ждет меня, как мы и договорились. Пока я ходил на встречу с Тревом, она порылась в Интернете в поисках информации об Арране. Нашлось немного, на сайте его старой школы сохранилась небольшая заметка о том, что он выиграл премию и поступил в Кембридж изучать медицину. Мы садимся в первый поезд, который идет туда из Ливерпуля. Когда мы приезжаем в Кембридж, уже поздно, и я говорю Эллен, чтобы она устроилась на ночь в каком-нибудь Би энд Би.[5] Она выглядит расстроенной, когда понимает, что я буду спать на улице, но у Эллен есть одна замечательная черта: она быстро понимает, что есть споры, которых ей никогда не выиграть.
Утром мы встречаемся в девять. Хозяйка Би энд Би, где Эллен провела ночь, дала ей буклет с информацией о Кембридже и небольшую карту. Эллен собирается обойти колледж кругом и посмотреть, сколько там шляется Охотников. Она уверена, что за Арраном следят. Мы договариваемся, что встретимся опять вечером.
— Я видела Охотницу. Она менялась с напарницей, так что, похоже, за Арраном следят круглые сутки, семь дней в неделю, сменами по двенадцать часов. Если бы они считали, что ты попытаешься с ним увидеться, то наверняка удвоили и утроили бы слежку.
Я киваю. Я не буду пытаться его увидеть. Не хочу, чтобы у него были из-за меня новые неприятности.
Эллен считает, что удобнее всего будет поговорить с Арраном утром, в столовой, где завтракают все студенты. Она думает, что ей удастся пройти внутрь и сесть с Арраном за один стол, как будто она его гостья. Охотники ходят вокруг здания по улице, так что большую часть времени Арран у них не на виду.
Я даю ей нарисованную мной картинку.
— Он поймет, что это от меня.
— Ладно. Но я все равно хочу тебя сфоткать.
Ох.
— Покажу ему тебя на моем телефоне. Чтобы он тебя увидел. Какой ты теперь стал. Можно сделать видео.
Я трясу головой.
— Фото.
— Ты можешь сам поговорить с ним по телефону.
Я снова качаю головой. Не могу.
Я жду в парке, где мы договорились встретиться. Меня тошнит.
