Постепенно она успокоилась, пятна света, плясавшие перед глазами, исчезли, и она подняла голову. Из-за холодного пота ей стало зябко.
— Я не хотел тебя напугать, — сказал Уин из глубины сцены. — Прости.
Ей было не обязательно оборачиваться к нему, и от этого стало легче.
— За нами сейчас наблюдают? Нас снимают на видео? Ты за этим меня пригласил?
— Я тебя не обманываю, — в его голосе слышалась боль. — Просто показываю, кто я есть.
Она сделала глубокий вдох и вытерла мокрый лоб тыльной стороной ладони. Если это по-настоящему… тогда она понимала, почему жители города были так потрясены, когда ее мама вывела Логана Коффи на сцену в ту ночь.
Странно и удивительно на самом деле.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Уин. — Принести тебе воды?
— Нет, оставайся на месте. — Она поднялась на ноги и повернулась к сцене. — Здесь все знают?
— Все, кто был в парке в ту ночь, — ответил он из темноты. — Моя семья позаботилась о том, чтобы больше никто этого не увидел.
— Но все знают, что свет в лесу — это ты?
— Да. Я давно это делаю, с самого детства. Но до меня то же самое делали многие наши предки.
— Почему ты хотел, чтобы я это увидела?
Он замялся, как будто теперь уже не был ни в чем уверен. Эмили вдруг почувствовала себя ужасно. Как будто он ей доверял, а она обманула его доверие. Мама учила ее другому. Она учила ее принимать и уважать людей, помогать им и никогда не бояться проявлять сочувствие. Вся ее жизнь вела к этой минуте, а она испугалась и подвела всех. Подвела Уина. Подвела маму.
Она очень остро ощутила, что история повторяется. Ей было страшно. Она боялась и за себя, и за Уина — зная, как все обернулось в тот раз.
— Я не знал, как подойти к людям и сказать: «Вот он я. Примите меня таким, какой я есть», — признался Уин после долгой паузы. — Когда я увидел тебя в первый раз, я сразу понял, что должен тебе показать. Я думал, ты мне поможешь.
— Как? — быстро спросила она. — Как я тебе помогу? Я не понимаю.
— Ты можешь сказать, что теперь, когда ты все увидела, твое ко мне отношение не изменилось. Что для тебя я остался таким же, каким был днем. Вот и все.
Эмили расправила плечи и отошла от лестницы.
— Иди сюда, Уин.
— Ты уверена?
— Да.
Он принялся осторожно спускаться со сцены, готовый в любую секунду метнуться обратно. Его кожа вновь засияла. Эмили стояла на месте, хотя внутри у нее все оборвалось.
Когда он встал перед ней, девушка взяла его за руку. Чтобы поддержать и его, и себя. Она удивилась: его рука, как всегда, была теплой, а не обжигающе горячей.
— Это больно? — спросила она.
— Нет.
Эмили тяжело сглотнула. Ее била дрожь. Наверное, он это чувствовал.
— Мне кажется, это красиво. Мне кажется, я в жизни не видела ничего красивее.
Он стоял перед ней, сияя как солнце, и смотрел на нее так, словно это она была чудом. Он наклонился к ней ближе, и его сияние словно протянулось вперед и обняло ее всю. Ощущение было такое, что выходишь из тени на яркий солнечный свет. Теперь его свет окружал их обоих и колыхался волнами, словно желая сказать: «Они вместе, теперь они вместе!» Уин слегка наклонил голову.
«Сейчас он меня поцелует», — подумала Эмили. Она это знала, хотя не смогла бы сказать, почему. Точно так же ты иногда просыпаешься и доподлинно знаешь, что день будет очень хорошим. Она много об этом думала, — намного больше, чем ей хотелось бы, — но даже не представляла, что все будет вот так. Совсем иначе, чем она ожидала. И все же… именно так, как должно быть.
Но прежде чем это успело случиться, из темноты донеслись звуки чьих-то шагов, и Уин с Эмили испуганно отпрянули друг от друга. Сестра Уина бежала к ним через парковую лужайку.
— Уин! Что ты делаешь? — выдохнула запыхавшаяся Кейли и резко остановилась, чуть не поскользнувшись на мокрой от росы траве. — Отец говорит, чтобы ты шел домой. Сейчас же.
Эмили с Уином переглянулись. Она не привыкла видеть его таким растерянным и неуверенным.
— И что теперь? — спросила девушка.
— Теперь переживем наказание и будем жить дальше. Как в прошлый раз, только…
— Лучше, — закончила она за него.
Он прикоснулся к ее щеке и улыбнулся, потом побежал через парк к дому. Эмили и Кейли смотрели ему вслед. Это было прекрасно.
— Красиво, правда? — спросила Кейли.
Эмили посмотрела на нее с опаской, удивленная тем, что та нормально разговаривает с ней.
— Да, — тихо произнесла она.
— Мне бы тоже хотелось вот так. Он даже не представляет, как я ему завидую. — Она помолчала и добавила: — Я всю жизнь слышу истории о той ночи. С моим дядей и твоей мамой. Я думала, ты такая же, как она. Я рада, что ты не такая. — Она улыбнулась, словно это был комплимент.
Эмили понимала, что с точки зрения Кейли это и есть комплимент. И все же она никогда не привыкнет к тому, как в Мэллаби относятся к ее маме. Даже теперь. История не повторилась, круг разомкнулся, и, по идее, теперь вся враждебность должна исчезнуть. Но она не исчезла. Возможно, Эмили и удастся вписаться в здешнюю жизнь. Но маме бы это не удалось.
— Я лучше пойду посмотрю, что там у них. Еще увидимся. И не раз. Думаю, теперь вы с Уином часто будете вместе.
Кейли, чья кожа не излучала свет, быстро слилась с темнотой. Эмили еще долго стояла одна в ночном парке, а потом все же пошла домой.
Утром ее разбудил громкий стук в дверь на переднем крыльце. Она села в постели и растерянно огляделась. Вчера она легла спать слишком усталой и ошеломленной. И даже забыла включить свой плеер. Она изумленно вздохнула, увидев, что обои вновь изменились. Теперь на них было ночное небо с разными фазами луны. И вот тогда она вспомнила все, что случилось ночью.
Он светился.
А следом пришла еще одна мысль: «Он хотел меня поцеловать. И почти поцеловал».
Настойчивый стук продолжался. Эмили встала с кровати. Она легла спать, не раздевшись, поэтому она сразу же выбежала в коридор и спустилась на первый этаж.
Ее удивило, что входная дверь была заперта. Обычно Ванс не запирал дверь, когда уходил завтракать. Эмили как раз спустилась с последней ступеньки, когда дверь в комнату дедушки открылась и в коридор вышел сам Ванс. На его влажных волосах были видны следы от расчески. Значит, он еще не ушел завтракать. Неужели еще так рано?
Ванс пошел открывать дверь, не заметив Эмили, застывшую на нижней ступеньке.
— Нам надо поговорить, — объявил Морган Коффи, даже не поздоровавшись. Его белый льняной костюм был весь измят, будто его не снимали всю ночь. Темные волосы, обычно зачесанные назад и приглаженные гелем, торчали во все стороны и падали на лоб. Из-за этого Морган казался моложе и сходство с Уином усиливалось.
