— Все они, — Алиса вскинула подбородок, — Арлетт воплощает в себе разные черты, точно так же как я или вы. В разных обстоятельствах мы бы принимали разные решения, но это всё ещё наши решения, за которые мы несём ответственность. Нет никакой глобальной «судьбы», на которую можно списать то, как повернулась наша жизнь, как бы некоторым этого не хотелось.
— А если я предложу вам выбрать? Вы можете попасть к любой из них и спасти её. К кому вы отправитесь? Даю слово главы дома Меттин, что буду соблюдать условия пари.
Алиса взглянула на меня, и я наклонил голову.
— Он не врёт, слово главы дома нельзя нарушить.
— Но должна ли я…
— Послушай, у нас две цели — убить Виктора и спасти Арлетт. Ты должна сама принять решение о том, что для тебя важнее — подруга или возможность лично убить врага.
— Я не хочу оставлять тебя сражаться с ним в одиночку.
— Знаю. Но мы не всегда получаем то, чего хотим, не так ли?
Алиса вздохнула, покачала головой и обвив руками мои плечи, осторожно коснулась губами моей щеки.
— Спасибо, — она отстранилась, набрала в грудь воздуха и ответила, — Хорошо, я принимаю твои условия, граф.
Виктор расплылся в улыбке, отходя в сторону и обнимая подошедшую к нему лже-Арлетт. Рамка с Арлетт, сидевшей за рычагами танка загорелась ярче. Алиса поднялась на возвышения, подошла к зеркалам и… коснулась того, которое демонстрировало порнографию с комиссаром.
— Вы точно не ошиблись?
— Я знаю Арлетт и её секреты, товарищ граф. И я знаю, что она делала чтобы оказаться там, где оказалась, — блондинка улыбнулась, — и не виню её в этом. Нужно верить в своих друзей и не обманывать себя. Для меня только моя Арлетт — настоящая, со всеми её недостатками.
— Что ж, справедливо, — ответил Виктор и улыбнулся, — Красивая теория. Посмотрим, будет ли она верной.
С этими словами он чиркнул тонким лезвием по белой шее брюнетки, которую он всё ещё удерживал за талию. Глаза девушки распахнулись, а широкая улыбка не успела сползти с лица.
— Нет! — воскликнула Алиса, и рванулась к графу, но мой голос хлестнул, заставив её замереть на месте.
— Ты сделала выбор, так доведи его до конца.
Алая кровь залила корсет и воздушные кружева коротенькой юбочки, а толпа гостей в едином порыве выдохнула, когда гостья из моего родного мира упала на пол, поскольку Виктор перестал её поддерживать, не желая видимо, чтобы руки залила кровь.
— Ну же! — рявкнул я Алисе. Блондинка стиснула зубы и кивнула, отвернулась и пошла к выбранному зеркалу, коснулась рамы и исчезла.
Виктор посмотрел ей вслед и пожал плечами:
— А она умнее, чем я думал. Или ты стал хитрее?
Я посмотрел на распростёртое на полу тело и хмыкнул:
— Ты всегда умел творить правдоподобные иллюзии.
— Думаешь это иллюзия? — он толкнул носком сапога черноволосую головку девушки, — Кому как не тебе знать, на что я способен.
— Именно так. Ты способен на многое, в том числе и на то, чтобы перенести сюда кого угодно из нашего родного мира. Только это будет очень затратно, поэтому вряд ли ты решишься на такую трату просто так, — я улыбнулся, глядя Виктору в глаза, — Все мы родом из детства, а твоё детство научило тебя быть весьма экономным. Зачастую — во вред делу. И в то, что ты вот просто так взял и решил перетащить в пространство внутри существующего внутри сложной хаотичной магической структуры замка ещё и своих слуг, не отличающихся ни талантами, ни полезностью… В это мне верится ещё слабее чем в случайность нашей встречи в наш последний вечер в родном мире. А уж в реальность этих гостей, которые ведут себя как куклы — и подавно.
Виктор пожал плечами, хмыкнул и поднял ладонь.
— Что ж, тут ты прав, — он пошевелил пальцами и гости исчезли, будто выключили лампочку. В зале кроме нас двоих остались лишь несколько стражников у дверей, которых я раньше не замечал, — Но что это меняет? Ты всё ещё в моей власти. Наверное, ты не понял, что случилось, ну так я поясню: твой исток разделения не сработает в моём домене, ибо я, в известном смысле, неотделим от него даже силой первоначального закона. В каком-то плане, этот дворец — часть меня самого и в нём ты не можешь использовать свои истоки.
— Интересно. Я лишь слышал о таких заклятьях, но никогда не думал, что их можно использовать в таких масштабах. Разве такое действо не требует от тебя сложного списка условий и ритуалов для правильной работы?
— Конечно требует! — Виктор махнул рукой, — Думаешь, я просто так, по доброте душевной дал твоей дурочке шанс спасти свою бесполезную подружку? Естественно, это было частью плана! Но в результате, оказав ей такую услугу, я закрыл петлю и теперь ты не сможешь прикончить меня своим хвалёным «разрезанием нити жизни». Давай, попробуй её увидеть!
Я пожал плечами и переключил зрение в нужный режим, не особо удивившись тому, что слова Виктора оказались правдой. Попробовал призвать исток и тоже безрезультатно.
— Что ж, мои поздравления — ты добился того, что лишил меня возможности убить тебя за мгновение, и, кроме того, убрал из комнаты капитана Стрелецкой. Мои поздравления, извини что не хлопаю — руки заняты. Но поверь, я трепещу в ужасе от того, что оказался полностью в твоей власти, — само собой я даже не попытался придать голосу или лицу выражение должной озабоченности.
Виктор прищурился. Он не был дураком и прекрасно понимал, ЧЕГО ИМЕННО меня лишил, пусть и временно. И моя пресная реакция на это не могла его настораживать.
— Ты зря храбришься, Святослав. Сейчас ты и впрямь в моей власти и поступлю я с тобой именно так, как захочу. Планы эти, сразу предупреждаю, тебе не понравятся. На твоём месте я бы вёл себя серьёзнее…
Я улыбнулся, опустив взгляд на бокал, покрутил его в руке.
— «На моём месте ты бы вёл себя иначе». Ты вообще не замечал, насколько часто мы говорим это самое «на их месте я бы поступил иначе»? Человек вообще склонен смотреть на других через призму собственного характера, видеть в иных людях прежде всего свои достоинства и недостатки — я пожал плечами, — Что уж говорить о человеке, который с детства общался по большому счёту только со своими отражениями? Ты всегда считал себя слишком хорошим чтецом чужих душ, в то время как на самом деле дело было не столько в таланте, сколько в обширной практике. Даже в Царскосельском лицее наши одноклассники не давали тебе забыть о твоём происхождении, что же происходило в обстановке, где не было меня, чтобы тебя прикрыть своим расположением, я могу только представить.
Холёное лицо Виктора превратилось на какую-то секунду в каменную маску (к счастью, не буквально), после чего мой бывший друг медленно наклонил голову.
— Touché. Но даже если ты и прав, это ничего не меняет.
Я сделал шаг к распростёршейся на паркете Арлетт. Распутные голубые глаза уже стекленели. Прекрасная иллюзия, всё-таки. Даже кровь в венах вроде бы материальна. А это означает…
— Это меняет всё, на самом-то деле. Ты просто ещё этого не осознал. Твоя сила, Виктор, всегда была не в умении бить морды, твоя сила была в игре чужим разумом. И тебя раскусила девчонка, которая попала в наши колдовские интриги буквально два дня назад. Ты сдаёшь, мой старый друг.
Виктор уже овладел собой и мои слова не достигли цели. Впрочем, их цель была не только в том, чтобы его задеть.
— Может быть и сдаю. А может быть, это ты думаешь, что слишком хорошо меня знаешь. Признаю, я ожидал что ты попадёшь в мою ловушку и эту белокурую девку можно будет заставить напасть на тебя. Люблю поэтическое правосудие.
«Скорее уж ты любишь дешёвую патетику,» — подумал я, — «Даже очень дешёвую».
— Но всё же, — продолжал Виктор, не заметив на моём лице следов крамольных мыслей, — Даже при том, что она отправилась за настоящей Арлетт, вы оба продолжаете быть в моей власти. Пускай и не в одном из иных миров, но всё же — в моём замке, моём собственном клочке реальности. И здесь я могу с вами сделать всё, что захочу.
