– Второе! – выкрикнули из зала.
– Истории!
– Так, – я махнула, прося тишины, – Кто за истории, поднимите руку.
Рук оказалось не так много. Я дала людям время самим убедиться, что они в меньшинстве и объявила:
– Я практик и ни капли не теоретик, так что истории тоже будут, не беспокойтесь. Прежде чем мы перейдём непосредственно к теме спиритизма, давайте уточним один момент. Сам термин относительно новый, был введён в середине XIX века, однако упоминания об общении с духами мёртвых можно найти в древнейших эпосах практически всех народов мира. Разные школы оккультизма по-разному смотрят на общение с умершими, и подробно разбирать их доктрины я не стану, это скучно и займёт не один час. Но если будут вопросы, задавайте.
Я ещё раз взглянула на бледнолицего. Он сидел на стуле словно статуя, ни движения, ни вздоха. Кажется, он даже не моргал.
– Древние египтяне считали, что кроме тела, в человеке есть ещё пять элементов, например, тень, имя, Ба. Я придерживаюсь взгляда, что человек есть тело, душа, которая покидает тело в момент смерти, и дух, который связывает тело и душу. Я работаю только с духами.
– А можно объяснить подробней? – выкрикнула женщина лет сорока. Я глянула на неё. Не люблю этот сорт слушателей, ей не лекция нужна, а внимание к себе. Дамочка собирается развлечься за мой счёт. Неприятно, но не ново.
– Разумеется, – я приветливо улыбнулась и постаралась глазами указать на даму Игнату, но он не понял или не захотел понять.
– Дух можно считать фотографией, сделанной в момент смерти. Он сохраняет не только внешние черты, но и память, и характер. Можно сказать, что это тот же человек, только его нельзя потрогать, и он никогда не сможет измениться.
– Вы можете общаться с любым из них? – уточнила всё та же женщина.
– Да, но стоит забывать, что духи, по сути, люди, пусть и уже умершие. Как и живые, они могут отказаться разговаривать, могут врать. Я с ними контактирую, но не имею над ними никакой власти.
И тут встрял бледнолицый:
– Не имеете? Что же вы можете?
– Я могу поработать супер-телефоном. Я могу передать духу, что с ним желают поговорить живые, я могу передать живым его ответ. Ничего более. Ещё я могу помочь духу проявиться в нашем мире в виде привидения или полтергейста.
– Я думал, медиумы могут соединяться с духом в своём теле, – снова влез бледнолицый.
Да кто он такой?! Маг? Что-то он меня пугает.
– Могут, но я этим не занимаюсь.
То, что я проделала именно этот финт несколько часов назад, и в результате сгорела Сани и вся её квартира, я умолчу, потому что я не сливаюсь с духами, пока есть шанс этого избежать.
– Соединение с духом, – продолжила я, – это ни что иное, как одержимость. Сомневаюсь, что кто-то из присутствующих захочет поработать перчаткой. Перчаткой, которую натянет чужая рука. И сразу поясню, я этого не умею. Я провожу классические сеансы с уиджи.
– Уиджи? Не можете сказать просто? Это спиритическая доска, – снова женщина.
Мне дадут нормально работать?
– Именно, это доска.
Женщина собиралась ещё что-то-то сказать, но бледнолицый вдруг оказался рядом с ней, тронул за плечо. Женщина обернулась, готовая начать возмущаться, но одного его взгляда хватило, чтобы она обмякла и стала похожа на брошенную куклу. Бледный вернулся на свой стул и подмигнул, а у меня мороз прошёл по коже.
Говорить я продолжила на автомате, а сама судорожно пыталась понять, кем является мой странный гость. Он, без сомнения, опасен, а я не настолько разбираюсь в сверхъестественном, чтобы разобраться. Определённо, он способен воздействовать на сознание человека. Маг, колдун, шаман, я перебирала варианты, но ни один не подходил.
Я глубоко вздохнула, на минуту возвращая полное внимание зрителям. Слушают, уши развесили и довольны. Славно.
Начнём сначала: Сани сказала, что город контролировали маги, связанные в том или ином аспекте со смертью, а теперь в первые ряды хотят выйти вампиры – кровопийцы, встающие из гробов с приходом темноты. Вампиры мертвенно-бледные, недышащие, умеют подчинять чужую волю.
Я с размаху села в кресло.
– Марина? – встревожено окликнули меня. Ах да, я же на публике и работаю.
– Всё в порядке, извините, оступилась – пришлось срочно выправлять ситуацию, – Если вы не возражаете, я буду рассказывать сидя.
Никто не возражал, и я продолжила изливать поток привычных историй, а сама пыталась думать. Учитывая напряжённую атмосферу Берга, неудивительно, что мной заинтересовались. Получается, вампира прислали узнать, не являюсь ли я новым членом общины.
Вампир пришёл открыто, так что можно надеяться, он хочет поговорить. Только, к сожалению, говорить он будет хотеть, пока предполагает, что за мной стоит община. Я его разуверю, потому что ввязываться в чужие разборки я точно не собираюсь. Не решит ли он тогда закусить из артерии подвернувшегося медиума? Очень даже может. Постараюсь откупиться сгоревшей Сани. Ночь я могу отыграть для себя, сославшись на долг перед духами, которые помогли мне в передряге с общиной. А ещё, пока он доподлинно не знает, кто я, я должна получить гарантии безопасности, насколько это возможно.
Рассказывать я закончила и предложила задавать вопросы. Как обычно бывает, сразу вопросов не нашлось.
– Пока вы размышляете, о чём хотите меня спросить, – защебетала я, – позвольте обратить ваше внимание, что можно воочию увидеть, как проходят мои сеансы. Записаться и обговорить участие вы можете у Игната, – я указала на парня и улыбнулась как можно очаровательней.
– А индивидуально работаете, без группы? – тотчас спросила девушка с рыжими кудряшками, одетая в болотного цвета свитер, и не имеющая на лице ни грамма косметики.
– Разумеется, но обговаривать время и место следует с Игнатом.
Вопросов ни у кого не появилось, и люди потихоньку зашевелились. Трое, даже не прощаясь, рванули к выходу, кто-то решил побывать на сеансе, и около Игната стала собираться группа заинтересовавшихся. Остальные вежливо откланялись. Вампир продолжал сидеть. Он тронул очарованную им женщину за руку. Дама встрепенулась, заозиралась, а потом, прошипев нечто-то нелицеприятное, поспешила уйти. Наконец, в зале не осталось никого живого, не считая Игната. Вампир поднялся медленным, тягучим движением, приблизился ко мне, улыбнулся, демонстрируя клыки, и как-то насмешливо спросил:
– Марина, вы сказали, что человека образуют тело, дух и душа, которые перестают быть едиными в момент смерти. А что есть вампир?
Я посмотрела на своего собеседника и жестом предложила расположиться в соседнем кресле. Про вампиров я почти ничего не знала, не моя специальность. Слышала, что они могут захватывать сознание, и сегодня в этом наглядно убедилась. А в остальном… Я даже не знаю наверняка, боятся ли они солнечного света, хотя этот появился после заката.
– Спасибо, что повлияли на ту даму. Кажется, ей очень хотелось сорвать встречу.
Вампир ухмыльнулся и сел в предложенное кресло. Выглядело так, словно ему это нисколько не нужно, просто он пытается имитировать поведение живого.
– Всегда рад угодить прекрасной леди, – улыбнулся он, и стали видны кончики клыков, – Так как быть с душой у вампира? – вернулся он к первоначальному вопросу.
– Вас на самом деле интересует ответ? Я предположила, что это лишь способ начать разговор.
– Не интересует, но получить ответ я всё же хочу.
Вампир меня нервировал. Я постаралась прикинуть, успею ли я позвать дядю Соню, потому что сама я против вампира беспомощна как котёнок. Я виновато развела руками:
– К сожалению, я не располагаю подобными сведениями. Я контактирую с духами. Теперь, когда вы спросили, я поняла, что все духи, с кем мне доводилось общаться, были духами людей.
Лицо вампира оставалось пустым, не проскользнуло даже намёка на эмоцию.
– Кстати, вы не желаете представиться? – я не думаю, что смогу отвлечь его от темы, но есть шанс, что он не станет к ней возвращаться.
