— Думаешь, установит квоту?
— Наш будущий капитан магов ненавидит, думаю, от того, что отец от его брата отказался. Каждые два года эти репортёры его попрекают. Так что всё может случиться.
— Не отказался бы — вылетел из совета как пробка из бутылки. Такая у нас судьба, — Павел потряс браслетом.
— Я уж вижу, нелегко приходится. Наверх — с цыпочкой, вниз — один, — Энрике рассмеялся, провёл сканером над браслетом. — Время выезда зафиксировано.
Репортёр помахал ему рукой, и помчался в редакцию.
В нескольких километрах от редакции, в старом районе Нижнего города, к дому, стоящему чуть в глубине от улицы на собственном небольшом участке, подъехал небольшой крытый грузовичок. Дорогу к дому преграждали ворота, водитель вылез, разминая ноги, дождался, пока хозяин лично откроет калитку, и зашёл вслед за ним. Они вышли вместе через десять минут, сели в машину, и доехали до просторного гаража, в котором стоял автомобиль. Механизм разгрузки начал выплёвывать одну коробку за другой. Судя по тому, как легко хозяин хватал их и расставлял вдоль стены, они почти ничего не весили. На двадцать третьей коробке механизм угомонился, водитель выехал на улицу, а хозяин, довольно потирая руки, закрыл гараж и направился в дом.
Глава 3
Сентябрь 2029, Земля, база возле портала на Сегунду
Молодой человек в потёртых джинсах и майке на два размера меньше, чем полагалось бы при его мощном телосложении, ростом почти под два метра, сошёл с трапа самолёта в новом аэропорту Акри, вместе с остальными пассажирами Аирбасс А350. Аэропорт явно не был гражданским — на вышках стояли пулемётные установки, территорию окружал забор из колючей проволоки и сигнальных тросов, каждого прилетающего досматривал военный патруль.
Рядом с молодым человеком шагала девушка, всего на полголовы ниже своего спутника. Правильное смуглое лицо с прямым носом, высокими скулами и поджатыми тонкими губами, крепкая фигура с неширокими бёдрами и едва выступающей грудью. В руках она держала тубус, который открыли, проверили содержимое — несколько листов бумагии, запечатали и отдали обратно.
Пассажиров погрузили в автобусы, и те тронулись к военному городку, окружавшему портал. Самолёт начал движение, выруливая на парковку, на полосу тем временем заходил транспортный Геркулес с эмблемой ВВС США.
На большой асфальтовой площадке пассажиров самолёта высадили, и те начали рассаживаться в многочисленные микроавтобусы и джипы, парень и девушка уселись в белый Фольгсваген Транспортёр с российским флагом на капоте, водитель дождался, пока закончится перегрузка багажа, и тронулся в направлении российской базы.
Там эти двое прошли последнюю медкомиссию, получили комплект формы и фильтров, и через десять дней, после карантина, перешли через портал на другую сторону. Перед этим они подписали кучу бумаг, в том числе отказ от ответственности.
Врач, проводившая обследование в последний день, часто отвлекалась, и наклеила не ту бирку на шприц с анализом крови, так что утром пришлось взять биоматериал ещё раз.
Поэтому девушку никто не остановил. Положительный анализ на ХГЧ обнаружили только под вечер, когда пара уже была на другой стороне. Через восемь с половиной земных месяцев у пары родился ребёнок — первый младенец на Сегунде. Девочка, Мария Карпова, прожила девяносто восемь лет. Первые годы жизни она провела под пристальным наблюдением врачей, а потом и сама выбрала эту профессию, и даже возглавила первую на планете больницу. Мария стала первым человеком на той стороне, которому поставили биоимплант. Или, как их ещё назвали, модификатор.
12 августа 334 года от Разделения, четверг
Сидаже Фундо (Нижний город)
Белое солнце заливало Нижний город своими беспощадными лучами. Небольшой дождь ночью хорошо напитал землю, и теперь она ощутимо прогрелась, насекомые и мелкие гады вылезли на поверхность, мелкие птички сновали туда-сюда, собирая еду. Широкие улицы опустели, температура поднялась до тридцати семи по Цельсию, и снижаться ещё как минимум часов шесть-семь не собиралась.
Редакция «Фундо Политико» ютилась на третьем, последнем этаже небольшого здания на окраине Нижнего города. Бывший цех по переработке биотоплива давно отмыли, отреставрировали и даже покрасили, но его рабочее прошлое сквозило из каждого угла. Респектабельностью тут и не пахло, как и деньгами. Тем не менее, медиа-центр существовал, постепенно теряя штат, уже почти полторы сотни лет — семейное предприятие Капланов, для которых оно было скорее владением, от которого лень избавиться, чем средством заработка. С точки зрения их финансового советника в этом бизнесе были одни минусы — одиннадцать сотрудников, включая секретаря, помощника редактора, четырёх штатных репортёров, двух операторов и двух стажёров, только зря проедали часть доходов, которые семье Каплан приносили завод по производству биопластика, склады в Тахо, букмекерские конторы и несколько десятков торговых предприятий.
Павел с ним был категорически не согласен, у редакции, по его мнению, были два внушительных плюса. Первое, путь от его квартиры до продавленного стула в общем коворкинге занимал максимум десять минут. И второе, за те деньги, что он здесь получал, никто от него трудовых подвигов не требовал. Для серьёзных заданий существовали приближённые к главному редактору маститые журналисты, им доставались самые лакомые и жирные куски. Те, кто дальше и проще, довольствовались объедками, а стажёрам, да ещё внештатным, вроде Павла, оставался только запах сплетен и расследований. Три сотни в неделю за два видеорепортажа лицензированной камерой и несколько коротких текстовых обзоров. Однажды Павел просто переписал пару страниц из какой-то забытой книги, добавил репродукции художника Диего Веласкеса — это показалось ему забавным, и статью вывесили на главном ресурсе в разделе «Новости». Но Фрида Каплан, милая старушка с честными выцветшими глазами, редактор и по совместительству владелец издания, попросила его больше так не делать.
— Аварну эт Паро, наавор гам эт зе, — так и сказала она тогда, печально глядя на Павла полуторалетней давности из-под роговой оправы, очень дорогой и бесполезной, зрение у Фриды было отличное. — Но больше так не делайте, мистер Веласкес, вы мне рвёте и так уже больное сердце. Поверьте старой больной женщине, которая много повидала на этом свете и скоро отправится на другой, у вас прекрасное будущее, не тратьте его на копирование чужих глупостей.
Павел по молодости только отмахнулся, но потом совет оценил.
Новый редактор, которого Капланы десять дней назад, после смерти Фриды, решили нанять со стороны, Миранда Фокс, женщина средних лет с подтянутой фигурой, массивным лицом и подходящими к фамилии густой рыжей шевелюрой и веснушками, наблюдала из окна, как молодой человек неуклюже слезает с красного байка, припарковав его рядом с её новым белым кабриолетом. Байк покачнулся, едва не упал на машину, в последнюю секунду парень подставил ногу, опершись на кабриолет. А потом, утвердив байк на подставке, закурил, облокотившись на машину, поставив ногу на широкое массивное колесо и держа сигарету в опасной близости от кожаного салона. Миранда выругалась, нажала на кнопку на гарнитуре.
— Тимми, пришли мне Рэчел, — распорядилась она, и через несколько минут в кабинет в кабинет влетела жизнерадостная толстушка с приплюснутым носиком.
— Спрашивали меня, мисс Фокс?
— Конечно, с чего бы ещё ты сюда зашла. Кто это? — редактор кивнула в сторону окна.
Рэчел не спеша подошла к подоконнику, оперлась на него ладонями, выпрямив руки и прогнув спину. Короткое платье обтягивало пухлые ляжки. Миранда нервно сглотнула, щеки её раскраснелись, ей всегда нравились вот такие, в теле, юные и активные.
— Это Веласкес, стажёр. Мисс Каплан его принимала на работу лично, — доложила Рэчел, словно не замечая, какое впечатление производит. Говоря, она чуть обернулась, и её роскошный зад вильнул, вызвав очередной всплеск румянца у Миранды. — Работает удалённо, очень аккуратный молодой человек, почти ни разу не опоздал с материалом.
