Я тоже посерьёзнел, сложил руки на груди и ответил:
— Вы не прекращали меня проверять. Потому что я лично не знаю ни одного охранителя, которая оставит странного человека, владеющего сильным истоком в своём кабинете наедине с несгораемым шкафом с документами, — я кивнул на стального исполина, — Человека, который говорит со странным акцентам и не знает базовых вещей о структуре мира, но при этом владеет несколькими используемыми в нём языками.
«Я даже мог бы предположить, что наша встреча вас не особо удивила,» — подумал я про себя, но вслух говорить не стал.
— Да, проверяю, — просто ответила Алиса, — И пока что вы эту проверку проходите. Что же до вашей странности… У меня есть определённые причины не удивляться, — она нахмурилась, словно бы задумавшись, а потом продолжила, — Хорошо, я раскрою некоторые карты: вы не первый человек из вашего мира, который к нам попал. Конечно, таких людей было очень мало — всего десяток за последние полвека, но всё же. Что скажете?
— Боже, храни императора Алексея, — покачал я головой.
— Разве не императрицу Анастасию? — невинно уточнила девушка.
Я снова шутливо поднял руки:
— Поймали, поймали. Ну что же, тогда буду откровенен. Остановите меня, если я отвлекусь и уйду не туда.
— Конечно, ваше сиятельство.
Я прикрыл на мгновение глаза, собираясь с мыслями, и повёл свой рассказ с самого начала, а именно — с Истоков.
— Итак, магические способности начали проявляться в людях в начале девятнадцатого столетия, во время первой Отечественной Войны, — я многозначительно посмотрел на девушку, но та меня не прервала.
Когда пауза затянулась, Алиса произнесла:
— Продолжайте, почему вы остановились?
— Потому что я сейчас соврал, — ответил я, — а вы не заметили.
Блондинка прищурилась:
— Ваши слова совпадают с другими докладами.
— Неудивительно, дурные мысли приходят в дурные головы одновременно, — я покачал головой, — Ладно, а теперь время для правды. Вы хотите знать, откуда взялись мои способности? Хорошо, я вам расскажу.
Я набрал в грудь воздуха и начал рассказывать то, что как я думал никогда не придётся рассказывать человеку, не имеющему герба.
Удивительно, но причины появления магических сил были известны людям почти всё время их осознанного существования. Великая Река проходила сквозь нашу планету с самого начала времён, а то и ещё раньше. В наше время учёные спорят, являлась ли она имманентной вселенной, способствовала ли появлению жизни и прочих отвлечённых вещах, но главная причина этого в том, что ответа на вопрос «а что есть Великая Река?» или как принято называть её сейчас — «Первооснова», «Эфир» или «Омфал» — так вот, ответа на этот вопрос не существует, или, если точнее, количество ответов равно количеству всех имевшихся у людей Истоков. Академический, строго научный и абсолютно бесполезный ответ звучит примерно так: «Омфал есть особая форма и состояние материи, времени и пространства, в которой вероятно записаны все законы реальности, бытия и сознания. Познание Омфала необходимо для порождения Истока».
Во времена, предшествующие древним, первый шаман коснулся Эфира, прошёл путь изучения и смог каким-то образом догадаться, что Омфал есть огонь — и потому получил способность создавать этот огонь используя свой разум. Конечно, в те времена ритуалы, к которым мы получаем доступ силой мысли были… менее эффективными и более эффектными, но факт остаётся фактом — так зародился первый Исток.
— Исток, — объяснил я, — Это уникальный метод познания Эфира, познания самой реальности. И открывает его тот, кто первым познает Эфир таким способом.
— Погодите, но ведь тогда исток должен быть только один, — заметила Алиса, — Тот, кто первый познал Эфир тот и станет владельцем такого Истока.
— Нет, ведь способов познания Эфира, наверное, не меньше, чем способов познания вселенной, — ответил я с улыбкой, — И каждый порождает свой исток.
— Как это? Вещь можно познать только один раз.
— Вещь — да, а вот Эфир можно познать очень много раз… Как бы это объяснить… Вы слышали притчу о слоне и слепых мудрецах?
— Конечно.
— Ну вот тут дело обстоит точно также — кто-то «познал» слона, потрогав его за хобот, кто-то — попытавшись объять его ногу, а кто-то схватился за уши и решил, что они — листья.
— Но сложив знания воедино, они пришли к более-менее точной картине, — заметила Алиса, не из желания поспорить, а в попытке понять то, что понять невозможно, — И давайте говорить о нём как об Омфале.
— Любите греческий?
— Нет, просто слово «эфир» имеет в нашем мире другое, куда более распространённое значение.
— Хорошо. Итак, мудрецы могут познать слона, поделившись своими знаниями — ответил я, — Но слона можно было познать примитивным ощупыванием, а вот с Омфалом так не выйдет. Знаете почему?
Блондинка откинулась в кресле, помолчала несколько мгновений и кивнула:
— Потому что слон велик, но в сравнении с методами познания мудрецов конечен.
«Умница она всё-таки! Мне очень повезло!» — подумал я и согласился.
— Верно. Омфал меняется и в то же время неизменен. Мы можем познать стол, осмотрев его. Можем просверлить дырку и понять, что дерево внутри не той же формы, что лак снаружи. Можем натолкнуться на гвоздь, имеющий другую структуру и так далее. Можем сжечь стол и изучить пепел, можем узнать процесс превращения семени в дерева, а бревна в доску — каждый раз мы будем узнавать что-то новое. Понимаете?
— Кажется, начинаю понимать.
— И каждый способ познания будет уникален: кто-то заглянет в Омфал в разрядах молний и поймёт природу того, как незримые энергии взаимодействий зарядов определяют зримые сущности. Это породит Исток. Кто-то увидит, как вода обращается в лёд, меняя форму и становится совсем иной, это тоже будет Исток. Исток — это уникальный метод познания Омфала, познания бытия и законов самой вселенной. Открыв его один раз, по этому пути нельзя пройти снова, ведь путь уже был открыт. Но этот метод можно передать своему избраннику — сыну, дочери или другому человеку. Ирония в том, что Исток может познать каждый, но владеют им немногие. Почему?
Алиса задумалась снова и спустя полминуты покачала головой.
— Нет, не знаю.
— Потому что, овладев истоком, люди стремятся не дать его в руки чужакам, — я вздохнул, — Ирония в том, что мудрецы никогда не поделятся знаниями друг с другом и обречены продолжать считать, что слон — это дерево, змея или лиана. Ведь знания эти — не просто досужие домыслы, а реальные великие силы, поделившись которыми можно многократно усилить того, с кем ты делишься. И кто гарантирует, что он не обратит эти силы против тебя? Вот так и появляются магические роды, секреты и тайные способы передачи.
Алиса покачала головой и взяв из лежащей на столе пачки сигарету, покрутила её в пальцах.
— Какой глупый эгоизм…
— Такова человеческая природа, — пожал я плечами, — Люди боятся и всегда боялись чужаков, потому и выжили, став из безволосых обезьян королями мира. Это забавно, конечно, выглядит сейчас, когда новые истоки познаются чем угодно — вплоть до особых методов мышления.
— Да уж, «забавно», — девушка печально улыбнулась, — Обезьяна взяла палку и вместо того, чтобы копать ей землю, начала бить другую обезьяну.
— Не спешите разочаровываться в человечестве, мадам Стрелецкая. Определённый смысл в этих действиях есть: исток накладывает ограничения на сознание, ты видишь вещи… определённым образом придерживаясь того или иного Истока, и образ этот будет отличен от образа мышления человека с другим истоком. Но поскольку Омфал можно познать путями буквально противоположными, то иметь несколько истоков может быть опасно. Представьте человека, который понимает реальность одновременно с позиций расового превосходства и с позиций общечеловеческого равенства — у носителя идей будет в голове такая взрывная смесь, что он сойдёт с ума от противоречий — такие примеры были.
Блондинка вдруг перестала крутить сигарету, посмотрела на меня и произнесла:
