Зацепка, стоит признаться, так себе, да только и дело у них было тоже такое же зыбкое. Все доказательства косвенные и собранные по крупицам, словно по песчинкам маленькая пригоршня песка. Ну а раз так, то упускать подобный шанс ни в коем случае не стоило.
Благодаря дяде, договориться о встрече особого труда не составило, и вот, через день Вероника входила в кабинет к тому, с кем у ее мужа были постоянные противостояния. Как он отреагирует, можно было только догадываться, но терять ей все равно нечего.
Мужчина сидел за письменным столом в кресле с высокой спинкой. Одна его рука лежала на столешнице и игралась с шариковой ручкой. При этом сам он внимательно наблюдал за посетителями, склонив голову и слегка улыбаясь уголком губ.
– С чем пожаловали? – рукой пригласил присесть.
– Поговорить, – начала Ника, – я…
– Я помню. Если не ошибаюсь, невеста Эдуарда Орлова.
Девушка даже пришла в замешательство. Как-то совсем оказалась не готова к такому удару в лоб и резкому переходу к ее личной жизни. Опустила глаза, открыла было рот, чтобы что-то ответить, но ее опередил Олег.
– Вдова.
– Что? – глаза Белова заметно расширились. Оказывается, не знал.
– Не невеста, – пояснил ему дядя, – вдова Орлова.
В этот момент Вероника удостоилась пристального внимания мужчины.
– Соболезную. Я не слышал…
– Благодарю. Его тело так и не нашли, так что, остается надежда…
– Ника, ты же знаешь… – прервал ее Олег.
– Мне так проще, дядя. Хотя бы временно. – и уже повернувшись к старшему оперуполномоченному, заговорила.
– Визит наш неформальный. Хотела поговорить и, возможно, получить помощь. Это связано с тем делом о пропавших девушках. Сейчас я в отсутствие Эдуарда, взялась его вести. Не могу выдавать ни тайны следствия, ни имена, так как меня связывает ряд обязательств, но мы вышли на одного человека. У нас нет доказательств, что он каким-либо образом причастен к исчезновениям, но к нему ведут множество ниточек. Есть основания полагать, что именно он, если не сам организовывал преступление, то явно участвовал, либо активно помогал. Именно при осмотре его «тайного дома» произошел взрыв, в котором Эдик и пропал. Там до сих пор ведутся работы, но тело еще не обнаружили, вот у меня и теплится надежда, что…
– Странно, что я ничего не слышал об этом. И какое вообще имею к этому отношение?
– Дело в том, что мы не можем найти преступника. У нас нет ничего, чтобы помогло его идентифицировать, кроме имени.
– Так, а я причем?
– Вы единственный, кто его видел в лицо, по крайней мере, это то, что удалось разузнать. И мы надеялись, Вы сможете помочь нам составить его фоторобот. Ну или, если вспомните, у вас остались какие-то фотографии с ним. Вполне возможно, он сейчас живет под другим именем.
– Я его знаю?
– Да, он несколько лет назад проходил практику в вашем отделе. Это Михаил Гладков.
–Что? Миха?
– Вы его помните?
– Да, конечно. Он был весьма запоминающейся личностью. Уверены, что это он? Казался достаточно миролюбивым.
– Слишком много фактов на него указывающих. Так Вы нам поможете?
– Не думаю, что смогу составить фоторобот. Вам стоит попробовать поговорить с кем-нибудь из его сокурсников. Возможно, даже фотографии найдете. Наверняка ведь собирались с друзьями, праздники отмечали.
– Для того, чтобы прийти к одному из них, нужно четкое подтверждение его причастности и официальное обвинение. У нас пока только подозрения. Не хочется портить о нем мнение окружающих, если окажется, что он невиновен. К тому же большинство одногруппников разъехались по своим городам. А Вы по роду деятельности понимаете важность любых зацепок и молчания, потому скорее войдете в наше положение и не подумаете невесть что. А какие проблемы с фотороботом?
– Да лет много уже прошло, боюсь не вспомнить особенности. Тем более, он постоянно внешность менял. Нет, не делал никаких операций, просто с разными прическами приходил, длиной и цветом волос, вставлял цветные контактные линзы, серьги. Усы и бороду то отращивал, то сбривал, очки и те пробовал носить всяческих форм и оттенков. Я даже не помню, какой он настоящий. И это я молчу об одежде. Мы сами его не всегда узнавали. Говорил, готовится к работе в органах и заранее тренируется для внедрения в стан преступников. Мы тогда только подсмеивались над ним. Никто всерьез не воспринимал. Ну, ищет себя парень, с кем не бывает. Да и какой спрос с практиканта? Как вы понимаете, в таких условиях никакой конкретики.
– А по характеру, что из себя представлял? – вмешался Олег.
– Очень веселый шебутной, заводной. Регулярно что-то придумывал, советы давал по расследованиям, с удовольствием участвовал в следственных действиях. Девушкам нравился, пользовался популярностью и легко с ними общался, но постоянной тогда не было. Правда, на вопрос, кем бы именно хотел работать после окончания вуза, говорил, что у нас ему понравилось. Но, как я понимаю, передумал. Я его больше не видел.
– Он на следующий день после вручения дипломов уехал из страны. Вернулся несколько лет назад. Чем занимается, неизвестно. Никаких сведений о его работе нет. Зато серьезное опасение, что имя сменил.
– Не вяжется у меня его образ со злостным преступником. Да и зачем ему девушек вдруг красть понадобилось с его то умениями?
– Есть предположения, которые пока не могу озвучить, но если я права, похищенные живы и здоровы. Правда, хочется как можно быстрее понять, где спрятаны. Давайте, все-таки попытаемся с фотороботом.
– Боюсь, это бесполезное занятие. Предлагаю сделать так. Я попробую поискать, вдруг, где-то остались фотографии с ним. Как-никак и вечеринки у нас случались совместные, и выезды. Уж если не найду, тогда да. И еще, в обмен я хочу информацию по делу и участие в следствии.
Ника переглянулась с Олегом и последний чуть заметно кивнул, но так, чтобы увидел и собеседник. Затем, теперь коллеги, обменялись телефонами для связи, а Андрей обещался позвонить, как что-то появится.
– Получается, он уже тогда готовился к миссии, раз образы менял? – спросила Вероника, когда они с дядей вышли из здания.
– Похоже на то, – нахмурился Олег. – конечно, возможно, что парень попросту себя искал, но выходит очередное подозрительное совпадение.
– Да кто же он такой? Сумасшедший гений?
– Боюсь, что в нашем случае, я с тобой соглашусь.
– Послушай, но как я смогу с Беловым поделиться данными. Я же не имею права ему рассказывать о магии. О том, что Михаил собирался провести с магичками ритуал передачи силы. Да он нас чокнутыми посчитает.
– Не посчитает. Мы же не обязаны говорить, что верим во все это. Пусть думает, что у их бывшего практиканта крыша поехала. Видишь, уже тогда странности наблюдались. Хотя я сам в это искренне верю. Но вот оперу, к сожалению, всю правду рассказать не сможем, только ее часть. Знаю, как тебе не нравится лгать, но придется привыкнуть. Гражданские не должны о нас прознать и, работая в нашей сфере, тебе предстоит частенько идти на подобные сделки и компромиссы. Как и всегда, для мира будет придумана официальная версия событий. Вот она и будет ему доведена. Можно даже устроить так, что поучаствует в поимке. Пусть считает, что благодаря ему дело будет расследовано. Это неважно. Тем более, тебе не привыкать. О Канцелярии вообще мало кто знает.
Нельзя сказать, что Вероника осталась сильно довольна встречей. Результата никакого, зато пришлось дать некоторые обещания, а она привыкла держать слово. Да только не представляла, как выполнить.
С такими тяжелыми мыслями входила в офис, когда на нее буквально налетел Август.
– Где вас всех носит? Никто не работает в этой организации.
– Вам что-то понадобилось?
– Да, хотя бы кто-нибудь. Ни Вас, ни Антона. Где этот прохиндей?
Слово сильно резануло по ушам, но пришлось подавить в себе раздражение. Вступаться за Тони нельзя.
– Он больше здесь не появится, – тяжело вздохнула Ника и подняла глаза на шпиона.
