– Всем стоять! Старшего ко мне!
И хоть голос, отдавший команду, был совершенно незнаком, да еще показался – вот ведь какое дело – женским, вбитая до мозга костей привычка повиноваться заставила воинов замереть на месте, внимательно вглядываясь в невысокую, худенькую фигурку под пышным кустом лещины. Одетая в черные штаны из толстой кожи, странного фасона, но явно боевые сапоги, в куртке, наброшенной прямо на голые плечи, с обнаженной маленькой грудью выкрикнувшая команду девица протягивала навстречу бывалым воякам сжатые кулачки, на пальцах которых горели, переливались в свете заходящего солнца яркие самоцветные камни: зеленые изумруды, ярко-красные и кровавые рубины, голубые сапфиры, лиловые аметисты, – все это великолепие было заключено в жирно поблескивающие золотые оправы не малого веса и размера. С невиданным богатством, украшающим хрупкие пальчики, неожиданно контрастировали простые, потертые ножны и обтянутая кожей рукоятка короткого боевого меча, укрепленного на поясе непонятной загадочной женщины.
Оцепенение воинов, правда, длилось недолго. Под треск кустов и звук тяжелых, топочущих, но быстрых шагов на прогалину ввалились сотник Винсент, брат Мило и виконт Селин – все с мечами наготове, внимательно осматривающиеся по сторонам, дворянин в дедовском шлеме, командир отряда и монах – в кольчужных капюшонах.
– Кто ты? – успел лишь выдохнуть Винченцо, как неизвестная девица скомандовала вновь, в этот раз обращаясь прямо к нему:
– Подойди на три шага ко мне и – смотри…
В правой руке её оказался огромный перстень, в который легко поместились первые фаланги двух пальцев незнакомки. На просторной печатке были выгравированы знаки Креста, Оленя и Рыбы… те самые первознаки древних основоположников, о которых не мог знать в королевстве разве что умственно отсталый.
– Я – Некта! Назовите себя!
Тут сотник понял, что с обладательницей несметных сокровищ, украшающих тонкие женские пальцы, и древнего таинственного знака-пароля в виде золотой, тяжелой печатки, разговаривать надо, как минимум почтительно, и не беда, что встретила она воинов в Черном Лесу, уходя от погони и остановившись с обнаженной грудью и простым мечом у пояса под кустом лещины
– Я сотник Винсент, со мной брат Мило – конгрегатор, и мой.. помощник, виконт Селин, – чуть повысил дворянина в должности Винченцо.
– Чего ты хочешь от нас, сотник? – с легкой, отточенной за время пребывания в Монсальвате надменностью спросила агентесса, опуская руки на пояс и слегка выпячивая маленькие грудки с отвердевшими от холода сосками.
– От вас – ничего, ваша светлость, – на всякий случай решил протитуловать неизвестную Винченцо. – Нам нужна… Конгрегации нужна лишь молодая дочь мельника, ведьма Исора. За ней нас послал Великий Конгрегатор.
– Какое совпадение, не правда ли? – непринужденно засмеялась Некта. – Мне она тоже нужна, причем – очень-очень и – срочно, думаю, гораздо срочнее, чем вам…
– Мне приказано доставить ведьму в монастырь немедленно, – не стал уступать сотник.
Тем временем собравшиеся за его спиной воины толпились в недоумении, стараясь не прислушиваться к разговору, ведущемуся не так уж и громко, да к тому же, заглушаемому легким шелестом пожухлой, не опавшей еще листвы. Лишь брат Мило и белокурый дворянчик, выдвинувшиеся вперед, поближе к командиру отряда, старались разобрать хоть что-то в обмене короткими репликами, и если первый делал это по долгу своей конгрегаторской службы, то второго просто сжигало лютое, бешеное любопытство юноши, едва ли не впервые в жизни столкнувшегося с подлинной загадкой бытия.
– Пусть твои помощники подойдут ближе, – пригласила Некта, заметив прежде всего порыв виконта. – Потом, имея таких свидетелей, тебе будет проще объясняться с собственным начальством.
Не дождавшись даже разрешающего жеста от командира, конгрегатор и десятник присоединились к нему, теперь уже с расстояния в пару-тройку шагов рассматривая нежданную гостью этого мира.
– Итак, Винсент, мы остановились на том, что юная ведьмочка нужна нам обоим, – уверенно продолжила Некта, поглядывая при этом то на брата Мило, то на виконта. – Но мне она нужна ненадолго, пожалуй, на пару часов, не больше, а вам, как я понимаю – на всю оставшуюся жизнь… её жизнь. Впрочем, о жизни колдуньи сейчас речь не идет, вопрос лишь о времени владения ею… Сотник, как мужчина и воин, ты не мог бы пойти мне навстречу и уступить колдунью Исору, скажем, до полуночи? Это что-то изменит в твоих планах на сегодняшний вечер? Ты же не собираешься в обратную дорогу ночью, по охваченной войной, плохо знакомой местности?
Агентесса блефовала, не представляя себе конкретного приказа сотнику, полномочий сопровождающего его конгрегатора, и даже элементарного знания монастырскими воинами здешнего края. Но… блеф удался. Винченцо коротко переглянулся с братом Мило, на лице которого не выразилось неудовольствия ни от самого факта переговоров, ни от предложения Некты – одно лишь желание понять, чего же на самом деле хочет странная женщина. Потянув паузу еще с минуту, раздумывая и формулируя свой ответ, сотник сказал:
– Я не могу возразить вашей светлости, но одно меня беспокоит…
– Не одно, Винсент, не одно, а, как минимум, два, – улыбнулась девушка самой очаровательной своей улыбкой. – Во-первых, не будет ли направлен мой контакт с ведьмой во зло для всего мира и не принесет ли он вред вере и Священной Конгрегации? Сразу отвечу – нет. Скорее уж, все обстоит наоборот. Ну, и второе, что мучает тебя, как сотника и командира отряда – как получить от меня некую серьезную гарантию непременного возвращения ведьмы в указанный срок. Как человек служивый, исполняющий ясный и однозначный приказ, ты не можешь просто довериться словам… Так вот, пусть с нами прогуляется по Черному Лесу брат Мило. Он будет и свидетелем, и гарантом моих слов. Ты ведь обладаешь достаточными полномочиями, чтобы самостоятельно принять такое решение, Мило?
– Я готов идти с вами и свидетельствовать обо всем происходящем, – твердо сказал конгрегатор, ощущая, как трепещет его сердце в предвкушении познания никем невиданных еще тайн.
– Вот и отлично, – кивнула Некта и протянула сотнику печатку-пароль от ангела Фалета. – Возьми, командир, пусть этот перстень послужит вещественным доказательством нашей встречи. И распорядись разбить временный лагерь на опушке, после полуночи к вам выйдет брат Мило с ведьмочкой Исорой. Это мое слово.
Договорив, агентесса неторопливо развернулась и сделала в сопровождении конгрегатора пару шагов к плотной стене покрытых уже вечерним сумраком зарослей лещины, как вдруг неожиданно исполнила легкий пируэт, одновременно наугад стаскивая с пальца какое-то кольцо.
– Эй, красавчик виконт! – озорно позвала девушка. – Лови…
Провожающий её взглядом белокурый дворянчик успел подставить под маленький летящий предмет ладонь в латной перчатке и, разжав пальцы увидел на тонком кольчужном плетении сияющий лиловым, будто внутренним, светом массивный золотой перстень с аметистом. Когда Селин поднял взгляд от неслыханно щедрого, достойного правящего короля, подарка, ни загадочной девушки с обнаженной грудью, ни брата Мило уже не было видно в полумраке густого подлеска, лишь тихонечко покачивались ветви кустов в том месте, где только что прошли эти двое.
… – Это просто стекла, черные стекла, защищающие глаза от света, – пояснила Некта, заметив, как явно вздрогнул Мило при виде очков Симона, когда они добрались до места переодевания агентессы. – А сейчас, дорогой конгрегатор, позволь, я все-таки оденусь, в лесу ночью не так уж и жарко, да и некого уже шокировать моими цыплячьими грудками…
«Какая женщина! – с легким восхищением в душе подумал брат Мило, краем глаза наблюдая, как девушка облачается в белесую нательную рубаху и толстый поддоспешник. – Она все это придумала, чтобы заморочить, остановить воинов и начать разговор, имея преимущество, превосходство над ошеломленными её видом мужчинами… Учись, учись, этому стоит поучиться…»
Облачившись поверх поддоспешника в привычную толстую куртку, Некта достала из ножен широкий короткий нож, слабенько блеснувший в лесных сумерках быстро надвигающейся ночи, и подошла, поигрывая клинком, к ведьмочке, в паническом ступоре застывшей у хиленького ствола молодой осинки.
– Вот что, девочка, – предложила агентесса, поглядывая куда-то в сторону, будто и не с Исорой она разговаривает. – Давай сделаем так, ты сейчас быстренько отведешь нас к своему заколдованному месту и после этого – можешь считать себя свободной, ни в какие твои дрязги с Конгрегацией мы вмешиваться не будем, но посоветуем братьям-монахам вести себя корректно и гуманно. Есть, правда, еще один вариант, нехороший. Я подрежу тебе сухожилия и брошу здесь, в лесу, ночью, одну. Выберешься или нет – честное слово, мне все равно, вот только искать твой колдовской круг, пентаграмму или крестострел придется гораздо дольше, но – временем я не ограничена, могу и до снега по лесу плутать. Все равно – найду то, что мне надо, вот только ты об этом уже не узнаешь, сожрут тебя живьем местные волки или лисы, а может, и барсуки, кто тут у вас в лесах водится…
