Конечно, они ему не поверили и шагнули вперед. Под ногами угрожающе затрещало и бледная корка пола пошла кривыми разрывами, через которые плеснулась парящая дымком черная вода.
— И назад тоже уже нельзя, — предупредил попытки ретироваться опытный карлик.
— Это иллюзия? — тихий голос Амилии дрогнул.
— Не имеет значения, — ответил карлик. — Сдохнете по-настоящему.
— Ладно, стоим… — Ян сунул руки в карманы; стало заметно холоднее. — Что теперь? Загадки, конкурсы, шарады?
— Заманчиво, — карлик носился по льду беззвучно и легко, не оставляя следов. Тени у него не было. Впрочем, здесь свет преломлялся так причудливо, что тени троих пришельцев тоже едва угадывались.
Карлик задержался напротив Яна и приподнял свой длинный нос, словно нацелился.
— Шалости — это для простецов. А ко мне пожаловала особа редкая… Узнаю тебя, хотя со дня нашей последней встречи прошло столько веков!
Ева ткнула Яна локтем в бок. Тот, не отрываясь, смотрел на карлика. Глаз существа в поблескивающих, ломаных складках было не угадать, но испытующий взгляд леденил.
— …и ничего не изменилось! Ты все еще носишь свое проклятие, будто награду, страшась снять ее. Ты можешь помочь лишь тем, кого ненавидишь. И ненавидишь тех, кому помогаешь. У меня для тебя, по-прежнему, лишь одна игра, горелом.
— Я слушаю.
— Сохрани своих спутниц и уйдешь невредимым сам.
— Что это значит?
— Это значит, что от центра зала до обоих выходов пятьдесят шагов по льду над злой водой. Никому не угадать, где лед тонок, а где безопасен. Только твой дар отводить беду сбережет их… Но для этого ты должен их возненавидеть, верно?
— Вечно от тебя одни неприятности. И вечно ты сам в стороне, — проворчала сердито Ева, переступая с ноги на ногу. — А если я нападу прямо на эту ледышку и…
— Не промахнись, зубастая девочка, — весело посоветовал осклабившийся карлик, предусмотрительно отодвигаясь подальше. Теперь даже прыгучей Еве его не достать.
Амилия попробовала сделать шаг — под невесомой девушкой лед мигом заколебался, взявшись паутиной частых трещинок.
— Ах да, — карлик зловредно хихикнул, — если ты бросишь их, то сам можешь уйти в любой момент. Мне твоя смерть, вместе с твоим проклятием, ни к чему.
— В самом деле? — приятно удивился Ян и рванул вперед, попытавшись воплотить в жизнь замысел Евы.
Лед скользил, карлик радостно удирал, явно дразнясь и азартно уходя прямо из-под носа. Девушки поначалу горячо подбадривали, потом лишь молча наблюдали. Запыхавшись, через несколько минут Ян сдался, остановившись снова возле своих спутниц.
— Ну, хоть согрелся, — утешающе заметила Амилия, растирая ладони.
Карлик ехидно скакал на прежнем месте, довольный развлечением:
— Так как? Сможешь ты возненавидеть их прямо сейчас настолько, чтобы спасти?
— Легко! — Ева вдруг размахнулась и влепила Яну такую оплеуху, что у того искры посыпались из глаз.
— Ты что?!! — рявкнул Ян в бешенстве, но проворная Ева уже неслась по льду к выходу на другой стороне, ни на мгновение не задерживаясь, не задумываясь, куда ставить ногу. И лед под ее ступнями лежал прочно, как гранит.
Буквально считанных секунд Еве хватило, чтобы оказаться в безопасности. Ровно столько длился приступ изумленной ярости Яна, еще до того, как разум перехватил инициативу.
— Извини, — издали крикнула Ева, — что не предупредила. Тогда бы не сработало.
— Хитрая зубастая девочка, — ворчащий карлик не скрывал досаду.
— Доберусь я до нее… — процедил Ян, потирая горящее ухо и переводя взгляд на Амилию, которая постаралась спрятать невольную улыбку. — Ты меня тоже станешь меня бить?
Улыбка исчезла. Девушка едва ли не с испугом покачала головой. Страшил ее явно не Ян, а перспектива действовать подобным агрессивным методом.
— И правильно… Тебе и сил-то не хватит. Придумаем, что-нибудь сейчас.
Ненавидеть кого-то, или даже просто разозлиться на человека, которого толком не знаешь, достаточно непросто. Тем более на такого невыносимо положительного, как Амилия.
— Эй, тебе же всегда удавалось плевать на людей, господин мизантроп! — закричала Ева издали.
— Поражен, что тебе известно такое трудное слово.
— Может, мне вернуться и дать тебе пинка?
— Давай, давай, когтистая. Проверишь степень моей любви к тебе…
— А я поражена, что такое трудное слово, как любовь, известно тебе!
— Ева, я понимаю, что ты пытаешься меня вывести из себя, — раздраженно огрызнулся Ян. — Поверь, тебе это удается, но моя злость на тебя ничуть не поможет Амилии. Так что не мешай думать.
— Спасибо, Ян, — Амилия повернулась к нему. — Я очень признательная, что ты хочешь помочь.
— Ева права, это из-за меня вы попали в неприятности.
— Я сама убедила тебя взять меня с собой.
— Если бы меня с вами не было, карлик пропустил бы вас.
— Не думаю.
— Ну, обошлось бы какими-нибудь загадками, как поговаривают.
— Не думаю, — повторила с едва заметным нажимом Амилия. И карлик, подслушивавший в стороне, неприятно оскалился.
— В любом случае, теперь я отвечаю за тебя.
— Поверь, Ян, я очень ценю то, что ты пытаешься сделать, но ты забыл, что я тоже кое-что умею.
— Амилия, заговаривать зубы несчастным, это совсем не то же самое, что играть со случайностями над пропастью.
— Я не заговариваю им зубы, — строго поправила она.
— Да какая разница, — отмахнулся Ян нетерпеливо. — Сейчас все равно не время это выяснять.
— Разница в том, что ты не веришь в мои силы, а я верю в себя.
— Толку-то…
— Я могу пройти самостоятельно.
— Да ты с ума сошла! Ты же видела, что лед не держит.
— Просто я наступила не там… А теперь я вижу путь.
— Тебе показалось.
— Нет.
— Не вздумай!
— Я попробую.
— Ты не знаешь, с чем имеешь дело! — Ян шагнул к ней, пытаясь схватить за руку.
— Ты тоже! — она отступила непреклонно.
Они вдруг снова перенеслись в день их первой встречи в Замке. Где упрямая пигалица рассуждала о вещах, которые не понимает. У Яна даже встрепенулась в затылке и висках знакомая боль. И раздражение привычно плавилось в гнев. Только теперь к ярости примешался внезапный страх за эту идиотку.
— Не вздумай! — Он, наконец, дотянулся до Амилии.
— Отпусти, пожалуйста…
— Стой, ненормальная! — вне себя от гнева рявкнул Ян.
— Отпусти, больно… — в ее глазах появилось непритворное страдание.
Ян машинально выпустил хрупкое запястье, и обнаружил, что они оба стоят уже шагах десяти от того места, где начали спор. Замершая у выхода Ева прижимает обе руки к груди, явно боясь вздохнуть. Карлик выжидательно молчит поодаль.
Амилия, расправив плечи, зашагала по голубоватому полу, не оборачиваясь. На светлом запястье медленно таяло красноватое кольцо, еще хранившее форму Яновых пальцев. И чем дальше она уходила, тем тусклее становился свет. Возвращалось тепло, изгоняя свежесть. Блестящие поверхности становились матовыми, крадущими свет. Уже не лед вокруг был, а снова шершавый, обманчиво прозрачный камень. Запахло пылью. Под ногами прочно и незыблемо лежал гранит, едва закрытый слюдяной коркой.
Карлик исчез.
* * *
Снаружи ворковали горлицы, устраиваясь на ночлег в гнезде, свитом в бойнице. Тихо шуршала бумага дневника. Выцветшие фиолетовые чернила описывали неблизкий и замысловатый путь. Такой же, как их взаимоотношения на этот час.
Ева поначалу явно ждала от Яна подвоха, в обмен на оплеуху, держась на расстоянии и посматривая с опаской. Потом озадаченно смирилась и перестала шарахаться. Амилия вела себя, как обычно, мирно, будто тоже ничего особенного не случилось. Ян изо всех сил старался думать исключительно о деле.
А не о том, что было сказано и не сказано. Про проклятие и ненависть к тем, кому он помогает…
— Здесь направо, — негромко поправила Амилия. — от Двойной через Тихосветную до Злыдня. А там по верхней галерее вернуться к лестнице вниз, до Непогодной.
— Подожди, — возразил Ян невольно, поскольку Амилия, как только они добрались до Двойной, вполне доверчиво поделилась с остальными заметками горелома. Впрочем, выиграли они немного, потому что почерк у него оказался неразборчивым, как траектория полета захмелевшего шмеля… — Тут написано не Лунная, а Мутная. Они рядом.
— Да нет, тебе показалось. Смотри, у «л» такой же длинный хвост.
— Кстати, вы заметили, что перешли на «ты»? — вмешалась Ева с фальшивой непринужденностью.
Ян и Амилия выразительно посмотрели на нее. Ева стушевалась и отступила в тень:
— Ну, ладно, решайте, а я пока осмотрюсь.
— Допустим, это Лунная, тогда ближе до Острожной.
— Ой… Как же это я забыла… Он написал, что путь лежит через Весеннюю башню.
