— Что ты хочешь этим сказать?
Теперь Дженн все-таки поднялась, несмотря на то, что Скай хотела удержать ее.
— Выкладывай все, — хмуро потребовала она.
— Ну, понимаешь… в общем, мы не учитывали то, что Масленица в Новом Орлеане длится не один день. Во Французском квартале празднуют уже почти две недели, небольшие парады, шествия и все такое. Как раз пропустили один из них в тот день, когда прибыли сюда. Разгар праздника падает на три последних дня, когда везде проходят балы и большие парады. Тут существует что-то вроде клубов, называются «крю», ну и вот, они устраивают эти парады…
— Скай, прошу тебя, ближе к делу.
— Извини. В общем, дело в том, что по твоим словам выходит, что Аврора пригрозила «обратить» Хеду на Масленицу. Вот мы и думаем, что бы это значило, в ночь на Жирный вторник или в любой день в течение всего праздника?
— Нет, она сказала «через девять дней», — стояла на своем Дженн… но вдруг раскрыла рот. — Постой-ка. Я не уверена, что она сказала именно это, — Дженн закрыла лицо руками. — О, Господи. А что, если это уже случилось?
— Дженн, я проверяла; люди из Круга нам помогают, бросают камни, творят магические заклинания. Я работала с Алис, но мы не нашли ответа. Однако по ночам мы слышим бой барабанов вуду. А когда приходят бойцы Сопротивления, они рассказывают, что на кладбищах наблюдается повышенная активность. И все колдуны «вуду» предостерегают своих последователей не выходить по ночам из дома.
— Дженн, — сказала Алис, проскользнув в комнату.
На ней был фиолетовый махровый купальный халат поверх белой фланелевой ночной рубашки.
— Как себя чувствуешь? Что-нибудь болит?
— Я как раз сейчас рассказывала, как у нас дела, — сообщила Скай. — А дела наши, боюсь, не очень-то.
Алис поджала губы.
— У меня есть кое-какие новости. Я связалась с Папой Доди, и он тоже хочет нам помочь.
Она посмотрела на двух саламанкийцев, потом слегка постучала себя по лбу.
— Ох, простите, девочки. Вы, конечно, не знаете, кто он такой. А он самый уважаемый бокор вуду во всем штате Луизиана и живет в Новом Орлеане. Уж если кто и может заставить своего «лоа» сказать, где твоя сестра, так это он.
— Спасибо, — горячо отозвалась Дженн.
Тут она смутно вспомнила, как вела себя во время обряда вуду с Антонио, и густо покраснела.
А тут как раз и Антонио пришел. Но он на Дженн не смотрел, обратился сразу к Алис.
— Только что прибыл один из бойцов Марка. Эндрю, рыжеволосый, так, кажется, его зовут? Мы отправляемся во Французский квартал, еще раз проверим Бурбон-стрит. Может быть, что-нибудь найдем.
— Я пойду с вами, — сказала Дженн.
— И я тоже, — вызвалась Скай.
— Нет, — ответил Антонио, и только сейчас посмотрел на Дженн, но не дольше секунды. — Ты очень слаба. А что касается, Скай, тебя, то донья Алис сообщила, что, поскольку Папа Доди предложил свою помощь, вы с ней должны провести еще один обряд. Я правильно изложил? — обернулся он к Алис.
— Верно, — Алис кивнула Скай. — Нынче в полночь.
Антонио вел себя крайне странно: совсем не смотрел на Дженн. Он опустил голову, и профиль его резко выделялся в мягком освещении комнаты.
— Вернемся перед рассветом, — сказал он и повернулся, чтобы уходить.
— Антонио, — тихо проговорила Дженн.
Он все-таки обернулся, и в глазах его она увидела тусклое алое свечение. Алис со своего места этого не видела, зато хорошо видела Скай.
— Смотрите, поосторожней там, — напутствовала его колдунья.
Но он больше ничего не сказал и вышел.
Глаза Дженн наполнились слезами. Алис прокашлялась.
— Пойду-ка посмотрю, нет ли чего перекусить. Тебе нужно восстанавливать калории.
Дженн молча кивнула. Когда Алис ушла, Скай положила салфетку обратно в тазик и вытерла руки. Потом наклонилась и стала делать кругообразные пассы обеими руками, бормоча что-то себе под нос на латыни.
— Целебный заговор, — закончив, сказала она и вздохнула. — Думаю, пора поговорить об Антонио. Ему нелегко пришлось в эти три дня.
Жар бросился в лицо Дженн, хотя в основании позвоночника она ощущала холод.
— Что ты имеешь в виду?
— И про тебя тоже. Ты очень сильно на него влияешь.
Дженн оцепенела, а Скай склонилась еще ниже, словно хотела, чтобы Дженн внимательно выслушала все, что она собирается сказать.
— Я знаю, что ты к нему неравнодушна. Но бывает так, что, независимо от того, хочешь быть с кем-нибудь или нет, ничего не выходит.
Дженн открыла рот и закашлялась.
— Неужели ты думаешь, что сейчас самое время говорить об этом? Моя сестра в смертельной опасности.
— Да, да, думаю, самое время, — ответила Скай. — Смотри, сколько людей нам здесь помогают, чужих нам людей. Они посвятили жизнь борьбе с Проклятыми и бьются до последнего. Мы были очень не правы, когда не сообщили Марку и его бойцам, что я колдунья. Про оборотней никто тут не слыхивал, поэтому я не думаю, что они догадаются про Холгара.
Она закусила губу и посмотрела на свои руки.
— Но в свете всего этого не стоит ли тебе подумать об Антонио? Что с ним сделают, если узнают, что он вампир? А заодно и со всеми нами?
И не говоря больше ни слова, она встала и вышла из комнаты; Дженн молча смотрела ей вслед; в глубине души она очень боялась, что Скай окажется права.
После ухода Скай Дженн встала и прогулялась с отцом Хуаном по коридорам. Опираясь на его руку, она двигалась совсем как старушка.
Они вошли в комнату, где вокруг радиоприемника собралось несколько человек — хозяев дома. По радио говорил чей-то высокий голос, и она стала напряженно прислушиваться, сквозь помехи пытаясь разобрать, что он говорит.
«Дело наше далеко не безнадежно, нам нельзя отступать. У них есть свои уязвимые места. Солнечный свет, огонь смертельно опасны для вампира. Его можно обезглавить, пронзить ему сердце колом. Святая вода, распятие способны сжечь их дотла. Берите с собой чесночные таблетки. Трите чесноком себе шею и запястья, чтобы лишить их возможности пить вашу кровь. Делайте на теле татуировки в виде креста, и тогда одним своим прикосновением вы можете сжечь кровососа».
Дженн слабо улыбнулась. Джеми ходил с ног до головы в татуировках, и половина из них изображала какой-нибудь крест. «Наверное, говорит его давно потерянный брат-близнец».
А человек в радиоприемнике продолжал.
«Правительство Кубы, последней страны в нашем полушарии, сохранившей веру, подписало сегодня с вампирами соглашение о свободной торговле. Ходят упорные слухи о том, что Испания готова признать Соломона официальным представителем так называемой Нации Вампиров».
Все, находившиеся в комнате раскрыли рты и обернули головы к отцу Хуану. Лицо его было белым, как мел.
— Неужели это правда? — спросила она. — И что это за нация такая — вампиры?
«Тем не менее не отчаивайтесь, — продолжал голос в динамике. Каждый день люди возвращают в свои руки города и поселки, и скоро настанет день, когда дело дойдет до больших городов. А сейчас у меня специальное сообщение для слушателей из Нового Орлеана».
Дженн вздрогнула. Впрочем, и все остальные тоже. Она подошла ближе (отец Хуан все еще поддерживал ее) и, затаив дыхание, стала слушать.
«Этот город надо сжечь».
В комнате раздались протестующие голоса.
«Вы все отчаянно необходимы в других местах, а ваш город все равно уже для людей безвозвратно потерян. На этом наша передача заканчивается. С вами был Кент, вы слушали голос Сопротивления».
— Кто он такой? — спросила Дженн.
Один из слушавших покачал головой.
— Никто не знает. Неизвестно, где он скрывается и как ему удается не быть схваченным.
— Такое бывало и во время Второй мировой войны, — заметил отец Хуан.
— Да, но сейчас не сороковые. Сейчас существуют такие технологии, что, по идее, его должны были выследить и схватить несколько месяцев назад. Просто чудо, что он продолжает работать.
— Значит, надо молиться, чтобы он делал это и дальше, — сказал отец Хуан, потянул Дженн к двери, и они продолжили прогулку.
«Этот город надо сжечь». Странное чувство, но ей казалось, что он обращался лично к ней. Она бы с большим удовольствием плюнула на этот город, бежала отсюда со всех ног и подальше, но без Хеды сделать это для нее невозможно.
Скрываться, втайне готовить и транслировать радиопередачи — такая жизнь не для нее. Она подумала о бабушке с дедом, обо всем, что они видели в своей жизни, что испытали. Они сейчас были бы куда более приспособленными к такой жизни.
Позвонить бы сейчас бабушке. Ах, если бы они с мамой были в безопасности. А что касается отца…
«Надеюсь, вампиры убили его».
— Ого, — сказал отец Хуан; наверное, она сильно сжала его руку, и ногти ее больно впились ему в ладонь. — Дженн, что это с тобой?
