После очередного столкновения они отпрыгнули в разные стороны. Грудь Гефеста тяжело вздымалась, с хрипом втягивая в лёгкие воздух. Руки, сжимавшие мечи, обессиленно опустились вниз. Прометей покачал головой:
— Пора заканчивать.
Он первым бросился в атаку. Запредельным усилием Гефест поднял клинки, но не для того, чтобы блокировать удар: лезвия взметнулись навстречу Прометею в последней, отчаянной попытке забрать его с собой.
Прометей пригнулся, присел низко, так, что мечи, не встретив сопротивления, неловко мазнули воздух над его головой, и вскинул руку, одним пальцем пробив доспех, укрывающий левую половину груди металлического Повелителя. Глаза Гефеста расширились.
— Зря ты меня предал, — сказал Прометей, высвобождая руку.
Засипев, Гефест лицом вперёд упал на кафель. Прометей, больше не обращая на него внимания, повернулся, собираясь уйти, но тут какое-то движение привлекло его внимание, и он замер, приподняв брови.
— А. Так ты ещё жив?
***
В бою нельзя отягощать свой ум бесполезными размышлениями. Есть только ты и твой противник, и единственное, на чём следует сосредоточиться, так это на том, как победить врага, и при этом уцелеть самому. Всё остальное — лишь отвлекающие факторы, а отвлекаться в бою подобно смерти.
И всё же Кирилл не мог перестать думать о том, в какой момент всё пошло не так.
Когда они совершили ошибку? В какой момент? Может, тогда, когда решили напасть несмотря на то, что пришли далеко не все элементали, которые должны были их поддержать? Или, быть может, когда Стрелок и Броненосец, поняв, что им не справиться с превосходящими силами Дома Прометея, сбежали, прихватив с собой своих людей? Что именно следовало предпринять, чтобы сегодняшнего провала не случилось?
По всему выходило, что главной ошибкой, которую они допустили, было прийти сюда.
Они были разгромлены. Те, кто пришёл с ним и Глазуновым, либо сбежали, либо лежали на полу, и проверить, живы они или нет, не представлялось никакой возможности. Из главарей банд остался сражаться лишь Бык, но и он пал, попав под огненный смерч одного из элементалей.
Возможно, если бы он не позволил Прометею сломать свою ногу… Или если бы щит не подвёл Глазунова…Или если бы Игорь, утром отправивший ему сообщение, чтобы объединённые силы банд выдвигались в Институт, тоже пришёл бы сюда, а не пропал и не отвечал на звонки… Тогда, быть может, им удалось бы… Скрипач осёкся.
Ничего бы не изменилось. Прометей был слишком силён.
Скрипач видел, как умер Миша. Они никогда не были близки с братом: Миша был на несколько лет старше, да и вообще в их Семье дружба была большой редкостью, но всё же Кирилл уважал Глазунова. Уважал за силу, за твёрдость характера, позволившую ему сказать об уходе Гефесту прямо в лицо. Сам Кирилл не стал никого предупреждать и позорно сбежал из Дома. На большее ему не хватило смелости.
Гефест… Глава Семьи Титановых внушал Кириллу страх. Его сила была несомненна и неоспорима, в глазах Скрипача он был недостижимым идолом, — но он тоже пал, не выдержав противостояния с Прометеем. А теперь его убийца направлялся к Кириллу:
— А. Так ты ещё жив?
Если Гефеста Кирилл просто боялся, то Прометей вызывал в нём животный ужас. Он поселился в душе Скрипача в тот день, когда огненный элементаль, избив его, словно беспомощного ребёнка, лишил его одного глаза, и с того самого дня лишь увеличивался, заполняя всё естество Кирилла. Сейчас он беспомощно смотрел на то, как огненный Повелитель приближается к нему, и тело Скрипача, сильнейшего из главарей банд, била неконтролируемая дрожь.
Собрав всю свою гордость в кулак, Скрипач попытался встать. Странно, но нога практически не болела, — наверное, из-за бушующего в крови адреналина. Кирилл с силой сжал челюсти, чтобы никто не услышал, как стучат от страха его зубы, и гордо вскинул голову, намереваясь встретить смерть лицом к лицу.
— Тебе пора, — сказал Прометей, поднимая руку, — Твои друзья тебя уже заждались.
«К сожалению, нас вряд ли можно считать друзьями», — печально подумал Кирилл, а в следующую секунду Прометей пронзил его сердце.
***
— Глава!
Прометей повернулся. Битва с тремя металлистами потребовала от него серьёзных усилий, но будь он проклят, если позволит своим подчинённым это заметить.
— Слушаю?
— Наши дозорные докладывают, что машины остальных Домов и Семей в нескольких минутах езды от Института. Что прикажете делать?
Краснота постепенно исчезала. Прометей посмотрел на свои руки: сейчас он выглядел практически как обычный человек.
В любой другой день он приказал бы остаться здесь. Сказал бы прибывшим Главам, что просто прибыл на место первым, чтобы разобраться в произошедшем, и остальные, не имея доказательств его причастности, не посмели бы возражать. На его стороне была сила, а этот аргумент важнее всех прочих. Но сейчас…
Аид и Гермес, пусть и были сильнейшими элементалями в своих Семьях, оставались Старшими Магами, а потому Прометей даже не воспринимал их всерьёз. Молодые Повелители вроде Ареса и Посейдона тоже не представляли опасности, как, впрочем, и выскочка-Зевс. Но если все они будут все вместе…
Прометей раздражённо цокнул языком. Это может стать проблемой, особенно учитывая тот факт, что вместе с остальными прибудет и Деметра. Этого проклятого старика ввести в заблуждение не удастся: с его опытом он сразу поймёт, что Глава огненного Дома сейчас не в лучшей форме.
Нет. Прежде, чем встретиться лицом к лицу с остальными Главами, ему следовало восстановиться.
— Мы сделали то, что нам было нужно, — приняв решение, громко произнёс Прометей. — Уходим отсюда.
— Что делать с выжившими? Добить? — спросил кто-то из его элементалей. Прометей обвёл присутствующих глазами: на ногах оставалось лишь несколько человек, настороженно наблюдающих за его действиями и не спешащих нападать.
«Разумное решение».
— Только тех, кто попытается помешать нам уйти.
Подавая пример остальным, Прометей первым направился к выходу. Остановить огненных элементалей никто не попытался — среди тех, кто выжил, дураков не осталось.
Эпилог
На выходе из дома Лазарев встретил Ждуна.
— Ты не очень-то торопился, — недовольно бросил Аркадий Борисович вместо приветствия.
Это было правдой. Получив сигнал тревоги, Игорь спокойно собрался, дважды перепроверил, чтобы ничего не забыть, в последний раз осмотрел служебную квартиру, ставшую его домом, и лишь после этого вместе с Соней вышел на улицу.
— Кто это с тобой? — Аркадий Борисович заметил девочку, скрывавшуюся за спиной Игоря.
— Неважно.
— Хм. А где Юля? Что-то я её не видел.
— Не знаю, — не моргнув глазом, солгал Игорь.
— Странно это всё. Ну что же, пусть так. Поедем в Институт Элементалей на моей машине.
— Поезжайте один, Аркадий Борисович, — предпринял последнюю попытку отвязаться Игорь. — Я догоню.
Ждун подозрительно прищурился:
— Разве у тебя появилась своя машина? Нет уж, Лазарев. В последнее время твоё поведение кажется мне подозрительным, так что давай-ка мы отправимся в Институт вместе.
«Похоже, мирно разойтись не получится», — понял Игорь и твёрдо произнёс:
— Я никуда не поеду.
— Как это понимать? Это измена?
Лазарев пожал плечами:
— Понимайте, как хотите. Только уйдите с дороги.
— Ну уж нет, — Аркадий Борисович грозно нахмурил брови. Одной рукой он достал из закреплённой за пазухой кобуры пистолет, направив его на Игоря. Вторая сняла с пояса наручники с характерным беловатым блеском родия. — Лазарев Игорь, вы арестованы за предательство. Развернитесь и сведите руки за спиной.
Разговаривать дальше не было смысла. Видимо, эта мысль ясно отразилась в глазах Игоря, потому что Ждун без предупреждения открыл по нему огонь.
Доспех активировался сам собой. Фигура Игоря разом стала массивнее, загородив собой Соню, и пули бессильно отскочили от серого камня.
