Запрокинув голову Лиды, я наклонился было к ее губам, но вовремя остановился: проклятая печать болталась в каком-нибудь сантиметре от груди своей жертвы. Чертыхнувшись, я сорвал шнурок с шеи и сунул камень в карман. И начал искусственное дыхание. Которое «рот в рот».
На пятом вдохе Лидия шевельнулась. Я разогнулся. Девушка судорожно, с хрипом вздохнула. И тут же закашлялась.
Петрович рывком усадил ее. Откашлявшись, Лида открыла глаза. И со страхом посмотрела на меня.
— Все в порядке! Теперь все в порядке, — успокоил ее я.
Не помогло. Страх в ее глазах превратился в ужас. Девушка вскрикнула, вскочила на ноги и, расталкивая столпившихся зевак, стремительно помчалась к воротам отеля. По дороге на миг остановилась, сбросила туфли и побежала дальше.
— Лида! — только и успел крикнуть я ей вдогонку. Она не обернулась и скрылась за увитым плющом забором. На дорожке остались сиротливо валяться туфли.
Мы с Петровичем ошалело переглянулись.
— Золушка, блин! — констатировал приятель.
Я молча кивнул.
10 августа, 02.24,
о. Крит, Агия Пелагия, отель «Капсис»
Меня разбудил невнятный шум. С трудом прогнав остатки сна, я сел и огляделся. Кларочки не было. Зато в ванной шумела вода. Но к ее плеску присоединялся какой-то посторонний звук. Прислушавшись, я понял, что он исходит из прихожей. Будто бы кто-то скреб в замке ключом… или отмычкой.
Быстренько вскочив и натянув джинсы, я на цыпочках прокрался к входной двери. Ну да, точно, снаружи определенно кто-то ковырялся в замочной скважине. И небезуспешно: раздался громкий щелчок, и дверь приоткрылась.
Затаив дыхание, я прижался к стене. Дверь отворилась почти полностью, скрыв меня от неведомого гостя. Или гостей.
Секунду-другую никого не было. Потом скрипнула половица и в номер проскользнула тень. Судя по силуэту, четко обрисовавшемуся на фоне огромного окна, ночной визитер был высоким стройным мужчиной с длинными кудрявыми волосами. Постояв в прихожей неподвижно, прислушиваясь и привыкая к темноте, гость протянул руку назад и взялся за дверь с явным намерением ее прикрыть.
Больше медлить было нельзя. Не дожидаясь, пока незнакомец обернется, я взял в захват его руку и пинком захлопнул дверь.
Не тут-то было! Гость неуловимым, кошачьим каким-то движением вывернулся, и в следующее мгновение я с удивлением осознал, что лечу. Но удивлялся недолго, потому что полет окончился очень быстро и болезненно: кувыркнувшись в воздухе, я впечатался теменем в массивную ножку кровати. На миг в номере стало светло от множества искр из моих глаз.
Но разлеживаться не было времени: противник, с трудом угадываемый в темноте, уже бросился ко мне с очевидными недобрыми намерениями.
Перекатившись в сторону от удара ноги, я подсек его под колени и вскочил. Агрессор же, падая навзничь, ухитрился уйти в задний кувырок и вновь оказаться на ногах. Причем стоял он теперь в классической стойке каратиста. «Кигадачи» — так, кажется, она называется.
Скверно. Судя по всему, на этот раз моим противником оказался профессионал. Причем, похоже, с опытом реальных боев. А отнюдь не тренировочных, как в моем случае.
Едва успев увернуться от его кулака, я перехватил вражью руку и отправил незваного гостя в короткий полет за кровать. И опять он ни секунды не оставался на полу: моментально сгруппировавшись, пружиной выпрыгнул вверх и в развороте заехал ногой мне в грудь.
Блок почти не помог. От мощного удара я отлетел назад, от души приложившись затылком в стену. В номере опять ненадолго посветлело и запели птички. Под их трели я спешно вскочил на ноги.
А мой оппонент не унимался. В полном молчании он опять взмыл в воздух и полетел ко мне. Ногой вперед.
Ладно, к черту джентльменство! На войне как на войне. Упав на колено, я услышал, как вражья пятка с треском въехала в стену в аккурат в том месте, где только что была моя голова. И, не мудрствуя лукаво, врезал пришельцу кулаком в незащищенный пах.
Вой, последовавший за этим, сделал бы честь целой стае голодных волков. Уйдя в кувырке в сторону и встав на всякий случай в боевую стойку, я понял, что продолжения не будет: полностью деморализованный противник с подвыванием катался по полу, обеими руками держась за причинное место.
Но долго радоваться торжеству русского оружия не пришлось:
— Hands up! — скомандовал гнусавый голос за моей спиной.
Не мешкая, я послушно поднял руки и медленно обернулся. В прихожей стоял незнакомый толстяк с какой-то нашлепкой на носу и целился в меня из большого пистолета. С глушителем.
— Паша, что случи… — из ванной, потревоженная воплями моей жертвы, выскочила завернутая в полотенце Кларочка. И осеклась, в полном недоумении созерцая поле брани.
— Спокойно, малыш! Медленно подними руки и не двигайся, — посоветовал я ей. — У нас гости.
— Если я подниму руки, с меня свалится полотенце! — резонно возразила девушка. Ее голос подрагивал.
— А если ты не поднимешь руки, полотенце тебе больше не понадобится! — не менее резонно контраргументировал я.
Клара помедлила секунду и, вздохнув тяжело, воздела руки вверх. Полотенце упало…
Толстяк выпучил на Кларочку глаза и, отвесив челюсть, со свистом втянул ртом воздух. Его рука с пистолетом медленно опустилась.
Не теряя времени, я подпрыгнул, уцепился пальцами за притолоку и от души врезал сомкнутыми ногами в забинтованный нос ошалевшего толстяка. Выронив оружие, бандит с грохотом влетел затылком в дверь номера и прилег под нею, уютно свернувшись калачиком да похрапывая в забытьи.
За моей спиной послышался шорох. Мигом подхватив трофейный пистолет, я развернулся, выцеливая источник звука. Успел лишь заметить, как длинная тень перемахнула через перила балкона и скрылась из виду. Снизу донесся легкий топот бегущих ног. Первый враг бесславно покинул поле брани.
Я обернулся ко второму. Этот, похоже, никуда не торопился: лежал себе смирненько, похрюкивая и пуская пузыри.
— Клара, быстро одевайся! Боюсь, нам придется уходить, — не терпящим возражений тоном распорядился я и присел над поверженным противником. Нащупал пульс: тот бился ровно и уверенно. Толстяк, кажется, помирать не собирался. Но и приходить в себя в ближайшее время тоже.
В подпертую бесчувственным телом дверь кто-то толкнулся снаружи. Отшвырнув так и не пришедшую в себя Кларочку назад, за угол комнаты, я прыгнул туда же и присел, держа на прицеле медленно раскрывающуюся дверную створку.
Теснимый ею, контуженный толстяк заскользил по гладкой плитке пола. Наконец проем стал достаточным для того, чтобы пропустить человека. И пропустил.
— Палыч, Клара! Что за шум? У вас что тут, драка? — пронзительным шепотом поинтересовался Петрович, протискиваясь в прихожую.
— Ванька, давай быстро сюда и закрой дверь! — в ответ прошипел я.
Коллега повиновался. При этом наступил на валяющееся под ногами тело. Наклонился, всматриваясь:
— Ёлы-палы! А это что за кадавр?
— Да живой он, живой! — успокоил я его. — Иди сюда, совет держать будем!
— А ты ствол уберешь? — опасливо поинтересовался Ванька.
Только сейчас я заметил, что все еще держу на прицеле входную дверь. А теперь, стало быть, еще и приятеля.
— Извини, увлекся! — смущенно пояснил я и опустил пистолет.
— Ну? Я, как всегда, пропустил самое интересное? — добравшись наконец до комнаты, поинтересовался Петрович.
— Да нет, что-то мне подсказывает, что самое интересное еще и не начиналось! — мрачно заметил я и вкратце объяснил другу, что здесь произошло.
Терпеливо дослушав, Ванька присвистнул:
— Хреново. Похоже, охота на нас начинается нешуточная.
— Во-во. И я того же мнения. А посему предлагаю быстро собрать все самое необходимое и рвать отсюда когти. Пока каратист не вернулся с подкреплением, — внес я предложение.
— Доктора, отвернитесь. Мне нужно одеться! — Кларочка, похоже, мое предложение приняла безоговорочно. И приступила к действиям.
Мы послушно отвернулись и продолжили консилиум.
— Палыч, а может, лучше полицию вызвать? Или охрану отеля? Чего сбегать-то? — засомневался Петрович.
— Первое: не уверен, что у нас есть время до прибытия полиции; второе: не уверен, что под видом полиции не прибудут Охотники; третье: не уверен, что мы сможем объяснить полиции происходящее; и четвертое: не уверен теперь ни в чем! — популярно объяснил я, обуваясь и натягивая рубашку.
За нашими спинами активно возилась Кларочка, шурша одеждой.
— И куда мы подадимся? В леса, в партизаны? — не унимался Ванька.
— Петрович, включи мозг! В нынешней ситуации я вижу только одно место, где мы сможем пересидеть до завтра! — прервал я поток его скепсиса.
