– У меня хорошее предчувствие на счет этого, – сказала она. – Запах рассеялся во влажном воздухе, но я покружу тут, пока не найду более сильную концентрацию.
– Я пошлю тебе еще ангелов.
– Нет, не отрывай их пока от поисков. Возможно, это уловка. Я попрошу Иллиума связаться с тобой, если решу, что приближаюсь к нему.
Очевидно, Елена оказалась намного ближе к Ангелу крови, чем думала.
Рафаэль кружил над площадью в поисках машины, но его глаза – острые, словно у хищника – нашли Иллиума. Синие крылья ангела были заметны, хотя само его тело наполовину погрузили под пирс. Нырнув, Рафаэль проигнорировал зевак, что начали собираться на пирсе, и спасательный катер, на всех парах мчавшийся к Иллиуму. Несколько людей даже спрыгнули вниз и поддерживали лицо Иллиума над водой, хоть и не могли вытащить его полностью, учитывая вес его намокших крыльев. Они разбежались при приближении Рафаэля.
Вытащив бессознательного ангела из воды, Рафаэль взлетел под звуки щелкающих камер и крики удивления, смешанного с сожалением. Иллиум стал хорошо известен в городе после прибытия из Убежища, благодаря отличительным синим крыльям и яркой личности. Позабыв о его бессмертии, люди считали его мертвым.
Урам мог убить Иллиума, но выбрал скорость и искалечил его, тем самым расчистив путь к своей настоящей цели. "Иллиум, очнись". Рафаэль держался выше облаков с искалеченным телом Иллиума в руках. Крылья другого ангела были разорваны, кости сломаны от сильного удара об воду. Порезы и царапины покрывали кожу там, где он ударился обо что-то в реке. Он потерял глаз.
Все это исцелится. Но это не значит, что больно не будет. И если отложить в сторону его яркую сторону, Иллиум был солдатом, бойцом. Вот почему Рафаэль не позволял ему отдыхать. Вместо этого архангел сфокусировал свои ментальные способности и попытался разбудить ангела изнутри его сознания. Иллиум очнулся со стоном. Но без крика.
Оставшийся идеальный глаз открылся.
– Ублюдок ждал в облаках, – прошептал он, не теряя время на ненужные извинения. – Гламур. Елли... – Он вздрогнул, борясь с потребностью своего тела окунуться в исцеляющий сон. – Думаю, она видела мое падение. Б-близко. Он казался исцелившимся... но был слаб. – Последнее слово вышло почти беззвучным, когда тело Иллиума впало в глубокое коматозное состояние, из которого никто и ничто не сможет вывести его по крайней мере неделю.
Хоть он и был много моложе Рафаэля, но уже достаточно стар, чтобы ввести себя в Аншару. Это позволит ему намного быстрее исцелиться, подавляя агонию и восстанавливая тело до пробуждения. В противном случае, как только выйдет из комы, Иллиум испытает такую же боль, как и любое другое существо. С таким количеством переломанных костей это будет мучительно.
Рафаэль слишком хорошо это знал. Последние слова его матери прозвучали, пока он лежал на земле, истекая кровью, его крылья были так сильно разорваны, что он не смог замедлить свое падение. Он ударился об землю с такой силой, что разорвала бы смертного на куски. Его тело не очень хорошо пережило падение. Он потерял куски. Столь юному ангелу, каким он был тогда, понадобились годы на полное восстановление. Те, кто входили в Аншару, исцелялись экспоненциально быстрее. Но лечила их не магия.
Нет, если только ты не кровавый ангел, раздувшийся от токсинов.
Из-за облаков появились черные крылья Джейсона. С напряженным лицом он протянул руки.
– Я заберу его.
Рафаэль протянул ему тело Иллиума.
– Остальные крылатые?
– Я сказал им искать охотницу.
– Отнеси Иллиума к целителю. – Он нырнул вниз обратно к пирсу, заворачиваясь в гламур, прежде чем появился в поле зрения. То, что пытался сказать ему Иллиум, было очень важно. Если Урам исцелился не полностью, то он не сможет далеко улететь с телом Елены.
"Живи, Елена, – сказал он, желая, чтобы она боролась, чтобы вырвалась из тьмы, которая укутала ее разум в удушливую тюрьму. – Живи. Я не разрешаю тебе умирать".
Ничего. Тишина. Такая тишина, какой он никогда не знал прежде.
"Живи, Елена. Воин не склоняется перед врагом. Живи!"
– Потише, – пробубнила Елена, когда высокомерный голос, настоятельно приказывающий ей встать, вытянул ее из блаженного сна. – Я хочу спать.
– Ты смеешь мне приказывать, смертная?
Ее лицо окатили ледяной водой, моментально возвращая в кошмар.
По началу Елена не могла до конца осознать увиденное. Ее разум просто отказывался сложить все детали вместе. Много деталей: изорванных, искаженных, невероятных. Желудок Елены скрутило, тошнота от травмы головы, которую она получила, когда Урам впечатал ее лицо в приборную доску, сливалась с ужасом настоящего момента.
Елена сопротивлялась тошноте, отказываясь вознаградить монстра своим страхом. Но было трудно. Все они были не правы – Сара, Ренсом, даже Рафаэль. Урам не захватил пятнадцать жертв. Он взял других людей, тех, которых не будут разыскивать. Гниющие конечности, поблескивающие от крови останки грудной клетки, как доказательства его порочного безумия, захламили комнату. Помещение без света, без воздуха. Клетка. Склеп...
Возьми себя в руки!
Здравый смысл охотника, что был дарован ей с рождения, наконец, очнулся.
Подавив панику, Елена сосредоточилась и поняла, что на самом деле помещение не поглощено непроглядной тьмой. Урам закрасил окна черной краской, но слабый свет – слишком резкий и прозрачный, чтобы быть естественным, значит, она пробыла в отключке достаточно долго, и уже наступила ночь – все же проникал по краям стекол. Именно этого света хватило, чтобы Елена смогла разглядеть тошнотворную суть окружения. Растерзанные тела, разбросанные как мусор. Но не все были разорваны на части. У противоположной стены, прикованное цепями за запястья, Елена разглядела иссохшее тело, которое когда-то было человеком.
Затем этот ссохшийся моргнул и она поняла, что он все еще жив.
– Иисусе! – Слово вылетело само собой до того, как Елена могла остановить себя.
Монстр, стоящий перед ней с личиной архангела, проследил за ее взглядом.
– Вижу, ты познакомилась с Робертом. Единственный верный мне, без жалоб последовал через океан. Так ведь, Бобби?
Елена увидела в выражении лица Урама жестокое чувство юмора и осознала, что никогда не встречалась с истинным злом до этого момента. Роберт – вампир, это предельно ясно. Ни один человек, иссушенный до такой степени, не выжил бы – было похоже, что вся жидкость покинула организм вампира, за исключением огромных, искрящихся глаз, взгляд которых умолял охотницу о спасении.
