Ознакомительная версия.
— Воришка оказался глупцом, совершил все ошибки, какие только можно было совершить, и заслуженно…
Вздрогнул.
Потому что в следующий миг де Шу прыжком оказался на ногах.
Тело запротестовало, откликнулось болью, но позаимствованная у Меча энергия позволила игнорировать и протест, и боль.
Джу замолчал на полуслове и попытался взмахнуть оружием…
Не получилось. Клинок остался неподвижен. Казалось, воздух стал твёрдым, будто камень, и Меч застрял в нём, намертво заклинился, ожидая своего Артура.
И де Шу рванул с высокого старта, сначала по наклонной поверхности, соединявшей глубокую часть бассейна с мелкой, а затем прыгнул вверх — мышцы и кости завопили от дикой боли. Растерявшийся Джу слишком поздно схватился за менее своенравное оружие — когда Кемп уже оказался на бортике бассейна. «Кольт-питон» громогласно рявкнул, но де Шу в нырке разминулся с пулей, выдрал револьвер из руки Джу, сломав тому указательный палец, а ещё через секунду завершил схватку пулей в лоб недомерка.
Отбросил «кольт» в сторону и с наслаждением прикоснулся к рукояти всё ещё висящего в воздухе Меча:
— Здравствуй, дорогой…
Артефакт напоминал сейчас сильно расстроенную скрипку — звучит, но концерта не сыграешь, — однако старого владельца слушался, а это главное. Всё остальное поправимо.
— Я по тебе соскучился… — Кемп осторожно провёл пальцами по лезвию, после чего посмотрел на мёртвого «родственника».
«Кирюша?!»
Дурацкая привычка бить насмерть сыграла с рыцарем злую шутку.
* * *
Торнадо стоял на просёлочной бетонке, тянувшейся между двух рядов берёз, держал Меч обеими руками и орал, дерзко задрав голову к небу:
— Я главный! Я номер один!! Я властелин мира!!
Он чувствовал, как хлещущая из Меча сила переполняет его, но не понимал, что она же и убивает.
Ему было хорошо.
Прикончив Красных Шапок, Торнадо окончательно запустил процесс, с которым не смог бы совладать, даже имея представление о его природе. Образно говоря, он пытался подставить стакан под ревущий водопад, уверенный, что напьётся вдосталь. Стакан был выдран из рук и разлетелся на мелкие осколки.
Торнадо горел.
Горел в полном смысле слова — заживо и изнутри, без видимых глазу дыма и пламени. Горел, но не чувствовал этого в диком экстазе победы. Тончайшие струйки пара вырывались из пор — он не замечал; кожа высыхала, становилась ломкой, потом лопалась, покрывалась трещинками — не видел.
Торжествующие крики стихли, лишь когда обуглились лёгкие и трахея, но даже тогда Торнадо не заметил смерти. Ему показалось, что он воспарил над землёй в коконе чистой энергии и его громогласное ликование сотрясает мир до самых основ.
Торнадо умер. Но умер властелином.
Под берёзами стоял осиротевший байк и валялись тела Красных Шапок. Рядом тонкий слой мелкого пепла повторял контур человека, вытянувшего вперёд руки. Бесплотные, сотканные из пепла пальцы до сих пор смыкались на рукояти Меча. А алый самоцвет на его рукояти пылал: процесс не завершился, энергия искала выход, искала хозяина…
И в этот момент Меча коснулась рука Джу.
Прочитавший тысячи книг недомерок знал, как не повторить судьбу испепелённого дурачка, и поспешил к ближайшему месту, где побочные эффекты инициации не грозили сожжением заживо — к невысокому каменному холму, наречённому одним из местных жителей Чёртовым Курганом…
* * *
«Очень хороший специалист» — профессор и доктор медицинских наук Нейман — Свете не понравился. Был он немолод, лет шестидесяти на вид, и весь какой-то… безукоризненный.
Безукоризненная стрижка, волосы, чёрные когда-то, сейчас отливали благородной сединой. Безукоризненно сидящий костюм под распахнутым белым халатом. Безукоризненно повязанный галстук. Безукоризненная улыбка, свидетельствующая, что на визитах к стоматологу профессор не экономит. И всё-таки что-то с ним было не так… Что-то настораживало, что-то отталкивало… Но что именно, Света никак не могла понять.
Разумеется, он был безукоризненно вежлив и ни разу не усомнился в Светином психическом здоровье. Но ведь проблемы случаются и у здоровых людей, даже у него, профессора Неймана, так почему бы им, двум совершенно здоровым людям, не побеседовать о досадной ерунде?
Света держалась настороже, была скована, сразу же мысленно затабуировав целый ряд тем, поскольку понимала, что, если рассказать о том, что в действительности случилось с ней под землёй или возле колбы с «монструзом», она останется здесь навсегда. Или на долгие годы.
Но Нейман знал своё дело. Разговор вообще не касался недавних событий, никаких — профессор зашёл издалека, с детства Светы. Нейман держался благожелательно, вопросов с подковырками не задавал, ответы слушал внимательно, и Света постепенно расслабилась, тем более что никаких запретных тем в её детских воспоминаниях не было.
Потом беседа плавно свернула на более зрелые годы. Света отвечала столь же охотно, пока не сообразила вдруг, куда клонит профессор.
Очень захотелось сказать: «Да, да, всё именно так и было: когда родители погибли в автокатастрофе, я осталась одна, совсем одна в целом мире в двадцать лет, одна в пустоте, и лихорадочно искала точку опоры, и залетела от случайной связи, а затем выдумала себе мужа и сама поверила, что он действительно был. Но теперь я всё поняла, всё осознала, профессор, благодаря вам. Короче говоря, исцелилась, и мне пора домой. Можно я пойду?»
Произнести такое она не рискнула. Но замкнулась, отвечала односложно: да, нет, не знаю, не помню.
Профессор так и этак пробовал восстановить былой тон беседы, но не преуспел и в конце концов сдался. Однако держался по-прежнему безукоризненно, поблагодарил за плодотворную совместную работу и сказал, что фундамент они заложили, но необходимо продолжить начатое, и когда Света, оправившись от недавних потрясений, вновь пожелает пообщаться, он готов её принять в любое время дня и ночи.
«Не дождёшься!» — подумала Света и произнесла вслух:
— А теперь я могу уйти?
— Ну разумеется, Светлана Павловна. Вас проводят.
Провожатых оказалось двое. Высоченные и необъятные: мощные торсы бугрились мышцами, хоть и подзаплывшими жирком, и руки бугрились, толщиной с ногу взрослого мужчины, а воротники не сходились на коротких и толстых шеях. А вот глазки у обоих оказались крохотными, поросячьими.
Были эти двое из ларца не просто похожи — наверняка братья, однояйцовые близнецы. Либо в региональным госпитале МВД научились решать кадровые проблемы, клонируя санитаров.
Смеркалось. Выйдя на улицу, Света повертела головой, но нигде не увидела полицейский «Форд». Уехали, не дождавшись конца затянувшейся беседы. Ладно, доберётся сама, не маленькая. Она шагнула в сторону КПП, и тут же огромная лапища ухватила за плечо и развернула, чуть не сломав кость.
Ознакомительная версия.
