– Дайте по ним парочку шрапнелей, нужно держать чумазых в тонусе, чтоб жизнь малиной не казалась!
Юрий зло ощерился, глядя как из стволов «единорогов» выплеснулись большие белые клубы сгоревшего пороха. Картечные гранаты взорвались далеко впереди – стреляли на большом угле возвышения, на пределе дальности в полторы версты.
Татарское скопище всколыхнулось, когда сверху на них пролился чугунный «дождик», видимо, из-за сильного неудовольствия. Однако пара новых гранат добавила прыти, и большая масса конницы распалась на многочисленные мелкие отряды, вскоре обложившие со всех сторон продвигавшийся по ровной степи огромный прямоугольник из повозок, медленно двигавшийся шестью вытянутыми линиями по Кальмиускому шляху. Тому самому пути, что еще три года назад служил кочевникам для постоянных набегов на московитские владения.
Татарские всадники медленно закружились вокруг, подобно стае собак, обложивших огромного медведя, но боящихся к нему приблизиться, чтобы не получить удар могучей лапы по хребтине. Держались на почтительном отдалении, чисто практическим путем установив безопасную дистанцию, заплатив, правда, за полученный опыт обильную кровавую плату. Впрочем, то была мнимая безопасность – шрапнель доставала их на весьма приличном расстоянии, заставляя степняков держать свои боевые порядки рассредоточенными по плоской как стол степи.
Сделка с Мехмет-беем принесла первые за это лето, но весьма ощутимые результаты. На русские земли ногаец не пошел, хотя Юрий его к этому всячески подталкивал. Расчетливый оказался, и хитрый – моментально осознал, к чему приведет набег без заводных коней на отощавших лошадях. Так что ничего, кроме беспощадного избиения, его сильно поубавившееся в численности воинство не ждало на северном берегу Донца.
Но свою богатую добычу он взял в разгромленных кочевьях своих врагов. Юрий прошелся по ним безжалостно, пользуясь чрезвычайно удобным моментом – главные силы ногайцев и татар во главе с крымским ханом Селим-Гиреем вторглись по Муравскому шляху на левобережную Украину, чтобы помочь туркам взять Чигирин.
Освободили несколько сотен невольников, нагрузив повозки изрядным количеством добра и привязав к ним сотню невольников – в основном маленьких девчонок и мальчишек. Прихватив пойманных запорожцами лошадей, караваны, под усиленной охраной стрельцов спешно ушли на Владимир Ново-Волынский.
Мехмет-бей тоже взял богатую добычу – истреблять всех ногайцев по «милому» казацкому обычаю, Юрий не дал. И дело тут не в гуманизме – рано или поздно ханы и беи проведают, кто «навел» гяуров на степные кочевья, и хитроумному бею деваться будет некуда, окромя Галицкого княжества. Ибо выбор будет прост, как мелкая монета – на аверсе неминучая смерть, ибо его с нукерами пустят, как говориться, «под нож», а всех женщин и детей превратят в невольников.
Однако перевернуть монету «судьбы» на реверс легко – весь юг Приазовья, абсолютно пустынный и безлюдный от Кальмиуса до Миуса, Галицкий планировал выделить для кочевий Мехмета. После «исхода» его ногайцам деваться будет некуда, кроме как ревностно служить ему, новому для них хозяину и господину.
От этого только польза великая выйти может – за пару лет можно будет вымуштровать разбойный народец, придав вид «регулярности», обмундировав и вооружив соответственно. Исчезнут степняки в дедовских кольчугах с луками и стрелами, а взамен появится уланский полк, с пиками, саблями и штуцерами. Наподобие тех литовских улан, что комплектовались татарами, переселившимися на земли Речи Посполитой.
Кстати, обычное для этих времен дело вовремя сменить правителя. Примеров имеется прорва, да те же «касимовские татары», что присягнули первому русскому царю Ивану Грозному, если он сам верно запомнил уроки отца Изеиля, данные в обители.
«Подставил крепко своего ногайца – теперь ему деваться некуда. Сдал он мне этот караван с потрохами – крымский хан ему этого никогда не простит, и натянет шкуру на барабан, на котором будут выстукивать победные марши. Добыча, судя по всему, не просто богатая – ценности неимоверной. Все награбленное в одну кучу татары сгребли, даже гоняться не пришлось – поднесли под нос прямо на блюдечке.
Теперь в степь лучше пару лет не ходить – встреча будет самая «горячая», а для меня в Бахчисарае вкопают остро заточенный кол. Да и набеги на мои земли усилятся – реванш ханству потребуется взять, иначе «лицо» потеряют, не свершив достойной мести.
А оно мне надо на колу корчиться?!
Правильно – на хрен нужно!
Так что готовимся отбивать набеги, которые начнутся в самом скором времени и будут весьма продолжительные, непрерывные и зело многолюдные. И пусть – селений почти не осталось, все превратились в слободы, обнесенные земляными валами, во рвах стенки эскарпов. С наскока даже такие примитивные укрепления не взять, артиллерии у татар нет, а штурм будет кровопролитным до жути, и не факт, что ногайцы через валы перехлестнут.
В каждой слободе два десятка винтовок и штуцеров, да еще полсотни обычных ружей – стрельцы стрелять умеют. Есть и бомбы, которые сверху в ров можно скатить – прием «не званных гостей» будет очень «теплым». Отсидимся за цепочкой фортов, тем более, что степняки время потеряют при расчистке проходов. Незамысловатые там препятствия, но действенные – лошадей просто покалечат, если нахрапом пойдут».
Юрий оторвался от размышлений, взглянул на татар, посмотрел со стороны в сторону. Те отпрянули от каравана, держались на почтительном расстоянии, видимо, картечные гранаты пришлись им не по вкусу. И мысленно принял решение – уже отлитые «единороги» немедленно ставить на лафеты. И пусть их всего пять – но без артиллерии воевать не стоит, недаром кто-то ее «богом войны» назвал.
«Парочку «единорогов» нужно отлить калибром побольше, полупудовые. Хотя это и затребует максимального напряжения от хилой оружейной промышленности. Но делать нечего – без таких орудий можно только отгонять татарские орды, держать их на расстоянии, но нанести им значимый ущерб может только артиллерия.
А вот тут у меня сплошные проблемы!
Нет, орудия изготовить можно, даже пару десятков, хотя обойдется в приличную копеечку. С ядрами и картечью проблем нет – благодаря «литейкам» чугун весь в дело идет, его хватает. Загвоздка вся в порохе – взять его просто неоткуда, а местное производство немощное – несколько пудов проблемы в принципе не решают. Лет десять еще нужно, чтобы собственной селитры достаточно было на все замыслы. Вот тогда нормально воевать можно будет, давя противника огнем!
Огнем…
Огонь, прах подери!»
Юрий вырвался из размышлений, сердце отчаянно забилось в груди. Неожиданно он понял, почему татары резво отхлынули далеко в стороны. И осознал, что все зависло буквально на волоске от смерти. Вглядевшись вдаль, он увидел несколько слабых дымков.
– Остановить движение! Лошадей стреножить! Стрельцы, слушай мою команду! Выходим за обозы на тридцать саженей! Отмеряем полосу в двадцать и поджигаем траву! Тот край, что идет к повозкам тушим, затаптываем сразу. Татары на нас пал двинули!
Все изменилось в мгновении ока – стрельцы отошли от дремоты – все же поход под жаркими солнечными лучами то еще удовольствие, и размякшие на повозках люди поневоле засыпают.
Но теперь все люди забегали как наскипидаренные – дымки на горизонте становились выше и гуще, потихоньку сливаясь в серую пелену. Юрий продолжил громко отдавать команды, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, уверенно и твердо.
– Лошадей крепко стреножить. Из баклаг намочить тряпки, обмотать лица – будет легче дышать через дым! Пускаем встречный пал – и огонь до нас не дойдет! Все обойдется!
Юрий посмотрел на тонкую багровую полоску и облегченно вздохнул. Жаль, нет лопат, а то бы еще земли нарыли, но и так сойдет. Хотя какое-то количество народа и лошадей задохнется.
«Вот шельмы, моим способом меня и ошарашили. Ладно, нас целиком и полностью истребить – такое желание разумно и понятно! Но ведь и всех своих невольников не пожалели, решив отбить караван. Видимо, на повозках что-то очень ценное!»
