Тогда смотри, как мы это делаем!, - ответила Александра.
- Или нет, решай сам, - предложил Мэтью. - Это зависит от тебя, Эдди. Сдайся и служи “Манифесту Судьбы” (после соответствующего качественного промывания мозгов и перепрограммирования, конечно), или умри прямо здесь и сейчас.
Я рассмеялся ему в лицо. - Оружейник открыл для меня Кодекс Армагеддона. У меня есть “Клятвенник”.
Александра и Мэтью пристально посмотрели друг на друга, их уверенность впервые пошатнулась. Это не входило в их планы. Но они всё ещё не верили, что могут потерпеть неудачу, зайдя так далеко, и надменно смотрели на меня.
- Эта деревянная палка - могучий и легендарный Клятвенник? - сказал Мэтью. - Я так не думаю.
- У тебя не хватит смелости использовать Клятвенник, - сказала Александра. - Он чрезмерно мощный для такого мелкого человека, как ты.
- У нас есть оружие, - сказал Мэтью. - Настоящее оружие. Ужасное оружие! И желание использовать его.
Александра подняла правую руку, и вдруг в ней появился длинный скальпель, сияющий сверхъестественно ярко.
- Это Диссектор, совершенный скальпель, созданный совершенным хирургом, бароном фон Франкенштейном. Он может разрезать что угодно, аккуратно и чётко. Он может вскрыть вас и разложить на составные части одним лишь движением мысли. Если ты просто прикоснёшься к этому мерзкому старому посоху, Эдди, я отрублю тебе руку по запястье. А может, я просто перережу горло твоей маленькой ведьме.
- Ты действительно начинаешь меня доставать, - сказала Молли.
- Ты всегда была мстительна, Алекс, - сказал я.
- А у меня Доминатор, - более чем величественно произнёс Мэтью. Он властно щёлкнул пальцами, и на его голове появился лавровый венок из чистого серебра. - С ним мои мысли становятся твоими мыслями, мои желания - твоими желаниями. Мне будет приятно видеть, как ты преклонишь передо мной колени, Эдди.
- Неужели? - сказал я. - Я всегда слышал, что у тебя несколько иные предпочтения…
- Сдавайся или умри, - резко сказала Александра. - Больше никаких разговоров. Твой драгоценный дядя Джек на этот раз не придёт, чтобы спасти тебя своими умиротворяющими речами.
Мэтью мерзко захихикал. Вокруг его головы уже формировался ореол из психической энергии.
Я обратился к Александре, пытаясь достучаться до неё. - Не делай этого, Алекс. Ради прежних времён… ради того, кем мы были друг для друга… Ты не должна этого делать. Это недостойно ни тебя, ни семьи.
- Что ты знаешь о семье? - резко сказала она. - Ты не был частью этого уже десять лет. И был ли ты с нами когда-нибудь? Тебе всегда приходилось идти своим путём, жить своей собственной жизнью, оставляя нас бороться под гнётом… пока мы не нашли свой собственный выход. И как ты можешь говорить о том, что семья достойна, зная тайну Сердца? О сделке с Дьяволом, которую наши предки заключили так давно? Мы не те, кем мы себя считали, Эдди. И никогда не были. Всё это было ложью. “Манифест Судьбы” - единственная истина.
- Ты не можешь использовать запрещённое оружие, запрещённые методы, ради спасения мира, - сказал я. Ты разрушишь его, пытаясь превратить в то, чем ты хочешь его видеть.
- И что? - сказала она. - Что сделал для нас мир, он только лгал нам! Лучше умереть свободными, чем прожить во лжи ещё один день. Мы заставим мир обрести смысл, хочет он того или нет, какой бы ни была цена. Это наше время, наша судьба, и ничто не может остановить нас.
- Ошибаешься, как обычно, - произнёс знакомый голос у меня за спиной.
Мы все резко обернулись, позади нас покачиваясь стоял Оружейник, - сам дядя Джек. Поверх лабораторного халата на нём был простой нагрудник из незнакомого тёмно-красного металла. Кровь коркой покрывала половину его лица; она сочилась из неприятной скальпированной раны на его лысой голове. Он отрывисто кивнул Молли и мне, а затем неприятно ухмыльнулся Мэтью и Александре. И пока они стояли и смотрели на него, он произнёс два Слова дезактивации на языке, который я даже не знал, и Диссектор исчез из руки Александры, как и Доминатор исчез с головы Мэтью. Они оба вздрогнули от неожиданности и посмотрели на Оружейника широко раскрытыми дикими глазами.
- Я думала, ты умер! - громко сказала Александра. - Проклятье, почему ты не умер?
Оружейник громко фыркнул. - Я двадцать лет был полевым агентом, помнишь? Я так просто не умру, деточка.
- У нас есть другое оружие, - слишком громко сказал Мэтью. - Сюда направляется целая армия, вооруженная до зубов!
- Видишь этот нагрудник? - сказал Оружейник. - Это комбинезон Джаггернаута. Да, тот самый, из Кодекса. Смело тащите сюда своё оружие и свою армию, - это не принесёт вам пользы. Эдди, действуй, парень. У тебя есть работа.
- Слушай, - сказала Александра. - Слышишь топот бегущих ног? Это наше подкрепление. Их десятки! Ты не сможешь остановить нас всех, старик.
И тогда появился призрак старого Джейкоба Друда. Наконец-то выйдя из своей часовни, он впервые выглядел по-настоящему устрашающе. Мы все отпрянули от него, когда он появился перед нами, в порыве холодного, как сама смерть, воздуха. Он больше не выглядел как старый ворчливый предок; он выглядел тем, кем и был: мертвецом, цепляющимся за существование благодаря ужасному волевому усилию. Его лицо было покрыто провалами и тенями, а глаза пылали неземным огнём.
От одного взгляда на него кровь застыла в моих жилах и холодная рука сомкнулась вокруг моего сердца. Сейчас мы находились в присутствии смерти, страшной, жуткой и совершенно неумолимой.
- Пора мне взять дело в свои руки, сказал призрак старого Якоба суровым и страшным голосом, который звучал у меня в голове. Это то, чего я ждал все эти годы. И хотя я часто забывал об этом, на долгие годы, я всё равно держался, только ради этого. Приведите свою армию, Мэтью и Александра, и я покажу им все те ужасные вещи, которым научился после смерти. Он посмотрел на меня, и я неожиданно для себя вздрогнул. Иди к Сердцу, Эдди. Там все ответы. И сделай… то, что ты должен сделать.
Джейкоб и Оружейник направились к Мэтью и Александре, и те быстро отступили, оставив открытым путь к двери Святилища. Мы с Молли поспешили вперёд. Дверь справа от нас распахнулась, и внутрь хлынула целая толпа закованных в броню Друдов. Увидев Оружейника и ужасный призрак старого Якоба, они остановились. Мы с Молли открыли дверь в Святилище, вбежали внутрь и захлопнули её за собой. И как только дверь закрылась, раздались крики.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Крушитель сердец
Стоя там, в Святилище, за захлопнувшейся дверью, я чувствовал себя вандалом, ворвавшимся в собор. Сердце пылало передо мной, сияя, подобно солнцу, так ярко, что мне пришлось заставить себя посмотреть на него. Огромный, великолепный алмаз, такой большой, что он занимал большую часть огромной камеры, которую моя семья устроила для его содержания и защиты… столетия назад. От одного только присутствия Сердца у меня перехватывало дыхание, в его присутствии я чувствовал себя маленьким и незначительным. Но я больше не верил в это. Теперь я знал. Я уставился в ослепительную яркость, не желая отводить взгляд или склонять голову, хотя мерцающий свет, казалось, пронизывал меня насквозь, видя всё в моём разуме и в моей душе. Но чувство благоговения исчезло. Свет был таким же ярким, Сердце было таким же огромным, но его присутствие больше не подавляло. Это был просто очень большой алмаз. Я услышал, как Молли рядом со мной расслаблено выдохнула, она тоже ощутила внезапную перемену, а я ощутил чувство вины, когда понял, что забыл о её присутствии. Это всё присутствие Сердца… Мы с Молли медленно продвигались к Сердцу, пока не приблизились к нему настолько, что смогли дотронуться до него.
Изогнутая грань алмаза возвышалась перед нами, как скала - многогранник, но там не было и следа наших отражений. Свет, пылающий изнутри Сердца, затмевал всё остальное. Я чувствовал этот свет на своей коже и мурашки, как будто я погрузился в ледяной пруд. И впервые у меня создалось впечатление, что Сердце знало, что я здесь, знало, зачем я пришёл, и смотрело прямо на меня.
