Надежда Первухина - Попробуй ее сжечь!

Ознакомительная версия.

– Да, с мышами нам повезло, – сказала одна девушка другой, внимательно рассматривая клетку с упомянутыми грызунами.

– С мышами – согласна. Но вот о погоде такого не скажешь, – вяло отозвалась вторая девушка, томно обмахивавшая личико розовым носовым платком.

Мыши и девушки третьи сутки ехали в поезде Москва-Холмец и порядком утомились. С самой Москвы их сопровождала чудовищная жара, разогревшая нутро поезда словно топку. Мимо окон проносились выжженные беспощадным июльским солнцем поля, огороды с поникшими подсолнухами, поселки, будто припорошенные пылью, и города с маленькими вокзалами, напоминавшими картонные декорации к поднадоевшим отечественным сериалам.

Однако довольно о жаре – кто не испытал на себе ее сумасшедшего июльского поцелуя! Пора познакомить читателя с героинями нашей сугубо реалистической повести.

Девушка, заговорившая о мышах, звалась Юлией Ветровой. Юля была красавица неполных девятнадцати лет – то есть того именно возраста, который толкает на самые сногсшибательные и романтические авантюры. Кроме того, Юля была студенткой и поэтессой, и если студенткой она предполагала пробыть максимум еще четыре года, то поэтессой собиралась остаться на всю грядущую жизнь. Желательно – поэтессой прославленной. Но это как повезет.

Ее подруга, однокурсница и попутчица именовалась Мариной Красцовой. Марина была, что называется, «девушкой попроще» во всех отношениях. Внешность у нее была миленькая, но простенькая; талантами Марина не блистала, предпочитая верно служить талантам подруги, да и в университете ее недаром считали тихоней, не хватающей звезд с небеси.

Сейчас и талантливую поэтессу и ее тихоню подругу одинаково донимала известная всем дорожная скука, когда все возможные темы обсуждены и забыты, когда за окном нет ничего, приятного взору, когда проводница кажется врагом человечества, потому что принесенный ею чай слишком жидок и слишком горяч…

– Не понимаю, – подала голос Марина, – зачем твоей тетке понадобились японские мыши?

Пока Юля в ответ недоуменно пожимает плечами, нам – Голосу Автора – следует ввести необходимые разъяснения. Юля и Марина оставили шумную Москву ради того, чтобы провести остаток каникул у двоюродной Юлиной тетки в далеком малоизвестном городе под названием Щедрый.

Как говорила сама Юля, тетка объявилась у нее довольно неожиданно. Юлины родители канули в неизвестность, когда девочка была совсем крошечной, и оставили ее на попечение двух бабушек. Бабушки с задачей воспитания справились отменно, потому что вырастили девочку восхитительную, с какой стороны ни глянь. И до восемнадцати лет Юля полагала, что, кроме бабушек, у нее родственников на земле нет. И вдруг пришло письмо из города Щедрого, а затем другое и третье, потом были долгие междугородные переговоры с ахами и умильными слезами. В результате писем, переговоров и умильных слез Юля теперь и ехала знакомиться со своей двоюродной теткой Анной Николаевной Гюллинг.

Из тех же писем, переговоров и прочего Юля узнала, что ее тетушка – доктор искусствоведения, профессор, преподаватель по классу фортепиано в Щедровском музыкальном училище. Поэтому высказанная в последнем телефонном разговоре просьба купить парочку японских мышей и привезти их в Щедрый Юлю немного удивила. Впрочем, мыши стоили недорого, смотрелись симпатично и вели себя на редкость куртуазно. Мало ли какие у тети вкусы. Может, она без японских мышей не представляет себе гармоничной жизни.

Примерно в таком духе Юля и ответила Марине, тем более что Марина была сама не своя до кошек и волнистых попугайчиков.

– Ну ладно, – кивнула Марина. – Пусть мыши. Но кельтская арфа-то твоей тетке зачем?

– Откуда я знаю, – вяло откликнулась Юля. – У бабушки Зои эта самая арфа сто лет пылилась, никому не нужна была. На ней даже струн нет. Когда я рассказала Анне Николаевне об арфе, она очень заинтересовалась и попросила привезти. Может, ей она нужна для кабинета музыкальной истории или для каких-нибудь ритуалов.

…Оглушительный раскат грома прокатился по горизонту – такой, что задребезжали вагонные стекла. Девушки вздрогнули и обе одновременно посмотрели в окно – там голубизну неба беспощадно затягивали черные грозовые тучи с просверками молний…

– Гроза будет, – прошептала Юля.

– Ритуалов? – изумленно переспросила Марина. – Юль, ты что? Для каких ритуалов?

Юля посмотрела на подругу абсолютно непонимающим взглядом:

– Ты о чем?

Теперь недоумевала Марина:

– Юля, ты только что сказала, что твоей тете арфа понадобится для проведения каких-нибудь ритуалов…

Снова громовой раскат и молния, прозмеившаяся чуть ли не по вагонному стеклу.

– Я так сказала?

– Да!

– Ох. Это, наверное, у меня от духоты в голове перемкнуло. Я имела в виду – может, для занятий в музыкальном училище… Всё-таки это музыкальный инструмент. Хотя по мне, так эта арфа похожа на пару склеенных костылей.

– А зачем в современном музыкальном училище старая облезлая арфа?.. Ой, смотри, какой ливень начался! Ужас!

Действительно, чернильной черноты тучи разродились ливнем, шедшим сплошной стеной без просветов и передышки. На фоне такого ливня духота купе показалась особенно невыносимой, и девушки, оставив мышей элегически дремать в клеточке, выбрались в тамбур.

Холодный влажный воздух почти обжег их, но они дышали с наслаждением, дрожа от брызг, летевших из полуоткрытой двери. Проводница, тоже вышедшая подышать, с улыбкой сказала девушкам:

– Вот они, местные грозы! Сразу ясно – до Щедрого недолго осталось. Еще часа четыре – и там. Как в Щедровский район входим – погода тут же меняется. Как по заказу. Верно говорят, ворожат они там, в Щедром…

– Ворожат? – удивилась Марина, а Юля почему-то рассмеялась.

– Конечно, – спокойно ответила проводница. – А вы что, ничего не знаете о здешних местах?

– Нет, – по-прежнему смеялась Юля. – Мы из Москвы. Надо же – ворожат. Прямо как в сказке.

– Ну, сказки здесь ни при чем, – улыбнулась и проводница. – Вот приедете, сами всё увидите.

– Что увидим?

– Город. Людей. У вас, значит, родственники там?

– У меня, – сказала Юля. – Тетя. Двоюродная.

– А-а, – непонятно протянула проводница. – Тетя – это хорошо.

– Странно вы как-то о Щедром говорите, – сказала проводнице Марина. – Что это вообще за город?

– Да город как город, – ответила проводница. – Небольшой, небогатый. Ну, со своими странностями, конечно. Мэр у них бывший, говорят, колдун был.

– Колду-у-ун? – протянула Юля. – Скажете тоже!

– Да врут, конечно, никакой не колдун. Но вообще странностей в городе много. Сами увидите.

– Да странностей в любом городе достаточно, – задумчиво сказала Юля. – Вы думаете, в Москве их нет или в Питере? Да сколько хочешь!

– Ладно, мы в купе пойдем, – сказала Марина. – А то что-то стоять холодно.

– Может, вам чаю принести? – встрепенулась проводница.

– Нет, спасибо, мы еще сок не допили. Пойдем, посмотрим – мыши наши не убежали?

Девушки вернулись в купе. Духота из него исчезла как по волшебству, свежий воздух, напоенный ароматами мокрой травы и полевых цветов, стоял в купе, как ваза с дорогим букетом.

– Ах, – потянула носом Юля. – Что за прелесть! Будто цветущей липой пахнет! И лилиями!

– Действительно, – озадачилась Марина. – Откуда тут быть такому аромату?

– Волшебство, – засмеялась Юля. – Ты же слышала: Щедрый – странный город.

Словно подтверждая слова Юли, в купе добавилось ароматов. Теперь пахло розами, флоксами, гиацинтами и еще какими-то неизвестными, но душистыми цветами.

– Ничего не понимаю, – заявила Марина, купаясь в ароматах. – Может, у тебя духи в чемодане пролились?

– Я не пользуюсь духами, – пожала плечами Юля, и загадка так и осталась неразгаданной, но от этого не менее прекрасной.

Это облако ароматов сопровождало девушек даже тогда, когда они пошли в вагон-ресторан. Они хотели заказать себе по скромному салатику и бутылочке пепси-колы, но чудеса продолжались. Официантка с лицом христианской великомученицы вмиг преобразилась, едва завидев Юлю и Марину, заулыбалась и засияла гостеприимством так, что девушки ощутили себя по меньшей мере герцогинями инкогнито.

Ознакомительная версия.