Виктория Угрюмова и Олег Угрюмов
Змеи, драконы и родственники
Первая глава, в которой снова начинается всякая неразбериха
Лучше дороги без указателей, чем указатели без дорог.
С. Е. Лец
Противогаз — это два очка и хобот, как бы намертво приросший в центре лицевой части.
Армейская мудрость
Танкисты какое-то время ехали молча, переполненные впечатлениями прошедших дней. Они были слегка растеряны:
Россия оказалась настолько странной, удивительной и непредсказуемой, что теперь они сетовали на Наполеона и Бисмарка, которые как-то бесцветненько описали свои впечатления от этой страны. Неужели же трудно было подробно рассказать, с чем они столкнулись в этом краю чудес, и убедительно изложить причины, по которым с Россией лучше бы не связываться.
Армия французов, пропавшая под Смоленском, теперь вызывала у доблестного экипажа секретного танка самое живейшее сочувствие. Они и себя ощущали пропавшими где-то под Смоленском. Или, вернее, под Белохатками.
«Под Смоленском» хотя бы звучало поприличнее. Хруммса с интересом разглядывал проносившиеся мимо деревья и мосты, лужайки и холмики, буйно поросшие зеленой растительностью, словно это он был командиром экипажа и точно знал, куда мчит его танк.
На одном из перекрестков Морунген наконец узрел указатель и после некоторых колебаний решился рассмотреть его поближе. С каковой целью и приказал Клаусу замедлить ход. Командир уже выпрямился в башне и прищурился, чтобы разглядеть надпись, как вдруг на дорогу выскочило странное существо. Оно поспешно выдернуло из земли прежний полосатый столбик с табличкой, воткнуло новый… и метнулось к каменной насыпи. Опешивший Морунген закричал что-то вслед стремительно удаляющейся тени этого непонятно кого, призывно замахал руками.
Но тот улепетывал со всех ног, развив скорость, сравнимую разве что со скоростью птицы-тройки, — и так же, как она, не давал ответа.
Нам неизвестно, читал ли Гоголя майор Дитрих фон Морунген, но лицо у него было явно озадаченное.
— Эй! Эй! Эй, момент! Господин! — вопил он. — Ну вот, снова какая-то чертовщина. Что здесь делают с указателями?
Издалека донеслось:
— Ф-фу, едва успел, просто едва-едва успел. Мулкеба снял бы с меня голову.
Дитрих почел за благо сделать вид, что ему это просто послышалось.
Но он никак не мог игнорировать тот факт, что на новом указателе значилось следующее:
прямо — колхоз «Красная Заря» — 10 км,
налево — свиноферма имени Карла Маркса — 23 км,
направо — Берлин — 1300 км (+/ — 1000 км по техническим причинам).
— Ну и как это надо понимать? — строго спросил Морунген у переводчика.
Хруммса опустил на лицо очки и абсолютно спокойно ответил:
— Дороги. Дороги тут дрянь. Помните, вы сами говорили — их надо делать в первую очередь. Театр начинается с вешалки, а дороги — с указателей…
— Единственное, что меня утешает, — дрогнувшим голосом поведал Дитрих своим подчиненным, — это то, что я не являюсь командиром секретной подводной лодки.
— Подводная лодка-а-а-а в степях Украины-ы-ы-ы… — затянул Хруммса на популярный в Уппертале мотив.
Король Оттобальт Уппертальский редко сталкивался с молниеносным и точным исполнением собственных приказов, особенно в том случае, если речь шла о Мулкебе — существе довольно-таки капризном, непредсказуемом и порывистом.
Посему появления заказанной ведьмы Свахереи Оттобальт не то чтобы не ждал, но не ждал вот так сразу. И уж во всяком случае предполагал, что ему удастся спокойно поспать на рассвете, затем мирно открыть глаза, встать с постели, одеться. Возможно, даже позавтракать. А затем уже приступить к исполнению многотрудных королевских обязанностей.
И несправедливо обвинять его величество в тугодумии или недогадливости, когда он совершенно растерялся, проснувшись ранним утром от дикого топота, отчаянных криков «Пожар! Горим!» и каких-то странных звуков неизвестного происхождения.
Вокруг все было затянуто едким сизовато-сиреневым дымом, сквозь него жалобно проглядывали знакомые предметы обстановки — краешек балдахина, уголок ночного столика, кисточка настенного ковра и кончик ножен королевского парадного меча.
Означенных предметов было вполне достаточно, чтобы король идентифицировал помещение как свою комнату, а происходящее в ней — как сказочное безобразие и очередные происки распоясавшихся придворных, которых избавление от варваров-бруссов, а затем и от королевы Гедвиги повергло в восторженное состояние духа, граничащее с легким безумием.
Собственно, нынешнее действо больше всего смахивало на безумие.
Оттобальт, которого давно не удивляли никакие катаклизмы, имевшие место в его собственном замке, помахал ладонью перед лицом и прикрыл нос одеялом.
— Что за притча? Небось снова Мулкеба экспериментировал с дедушкиным канделябром?
Риторические вопросы имеют обыкновение оставаться без ответа.
Вот и на сей раз его величество вовсе не рассчитывал на незримого собеседника, а просто отводил душу перед сокрушительным разгромом, каковой намеревался учинить дражайшим подданным. Поэтому вид улыбающегося, слегка закопченного лица с черными лукавыми глазами, вынырнувшего из сизых клубов дыма, слегка поколебал сонного еще монарха.
— К вашим услугам, ваше величество! — заявило лицо, не переставая изображать крайнюю степень приветливости и восторга по поводу лицезрения Оттобальта.
Король внимательно всмотрелся слезящимися глазами и постановил, что утреннее видение имеет знакомые черты и явно кого-то напоминает. Спустя еще минуту напряженных раздумий его величество признал придворную ведьму Свахерею.
— Ты как сюда попала? — изумился он. — Это что, приют для безумцев? Буквально каждый может поутру ворваться в спальню к своему повелителю, нарушить его сладкий утренний сон или совершить какое иное государственное преступление!
Жизнерадостную Свахерею эта краткая речь вовсе не обескуражила. Все так же ослепительно улыбаясь, она наполовину высунулась из дымовой завесы и стала бурно жестикулировать, показывая Оттобальту, какие невероятные маневры ей пришлось совершить, чтобы попасть в труднодоступную королевскую опочивальню.
— Сначала, — с готовностью доложила она, — влетела через балкон в трапезной, затем по коридору до прихожей, сделала два небольших круга через приемную и тронный зал, чтобы стража отстала, а потом прямиком к вам. — Тут ведьма усилием воли придала своему лицу строгое и серьезное выражение. — Мулкеба сказал, дело срочное, вот я и решила немедленно устремиться сюда, дабы не опоздать. Вещи собраны?
Оттобальт страдальчески закатил глаза, представив себе эту картинку.
— Ты что, на забаске прилетела?
Ведьма приосанилась и не без гордости подтвердила:
— Так точно, ваше величество. Забаска приведена в полную боевую готовность, так что эвакуировать вас можно хоть сию минуту. Куда угодно. Только скажите куда.
Король бухнулся обратно в постель, протирая очи и жалобно стеная:
— О всевысокий Душара! Ну за что мне такое наказание? Почему мне приходится иметь дело либо с дураками, либо с сумасшедшими, либо с нелюдьми, которых вообще понять невозможно?
Какой-нибудь великий вольхоллский философ или искушенный богослов не преминул бы откликнуться на этот крик души, заметив, что создатель мира, очевидно, и сам не раз сталкивался с означенной проблемой. И не в силах разрешить ее, как раз и почил глубоким сном на неопределенное время.
Что же до трагизма ситуации, то буквально через пару секунд король смог убедиться в том, что бывает и хуже.
В коридоре раздался дружный тяжелый топот, каковой могут издавать только подкованные сапоги доблестных гвардейцев, впечатываясь в дубовые половицы, а также многоголосый хор переполошенных слуг:
— Сюда! Сюда! Кажется, горит здесь!
— Она полетела прямо!
— Направо!
— Горит! Горит!!!
— Дымится, а не горит!
— Спасайте короля!
— Воды! Воды! Где вода?
— Где налетчик?
— Где, где огонь?!
— Где его величество?!
Свахерея немного забеспокоилась:
— А в чем, собственно, дело? Какой пожар?
— Лови ведьму! — донеслось из-за дверей.
— Я-то тут при чем?! — оскорбилась Свахерея. — Я прилетела исполнять свой долг перед родиной и королем. Осуществлять эвакуацию.
— Что такое эвакуация? — безжизненным голосом спросил король.
— Ну, когда неудобно заявить, что пора уносить ноги, то объявляют эвакуацию. По сути — то же самое, но звучит благороднее, и дворцовый летописец сумеет описать данное событие в соответствии с канонами и традициями, почти не отходя от истины.
— Чего? — переспросил Оттобальт.
— Проще излагать, говорю.
— Я не про летописца, колдовская твоя башка! — рявкнул доблестный потомок Хеннертов. — Я про сам процесс. Куда это ты меня решила уволочь?
