Пирс Энтони - Волшебный коридор

Дор корпел над сочинением – королевский указ гласил, что все будущие монархи Ксанфа должны быть грамотными. Задание оказалось ужасно трудным. Читать Дор умел, но его воображение, столкнувшись с таким серьезным вызовом, тут же отказало, а правила правописания он так толком и не освоил.

– Земля Ксанфа, – пробормотал он с глубоким отвращением.

– Что? – спросил стол.

– Заглавие моего дурацкого сочинения, – уныло пояснил Дор. – Моя наставница Чери, порази ее анонимное проклятие, задала написать сочинение в сотню слов. И чтобы в нем было все-все о Ксанфе. По-моему, это невозможно. Писать просто не о чем. Наверняка начну повторяться уже слов через двадцать пять. Ну как можно растянуть его на сто слов? Я даже не уверен, что в языке их столько наберется.

– А кто хочет узнать все про Ксанф? – снова спросил стол. – Я уже обревенел от скуки.

– Да, я знаю, что ты бревно. Наверное, Чери – прицепись к ее хвосту сотня ругательных репейников! – очень хочется это узнать.

– Чери, должно быть, очень тупая? Дор задумался: – Нет, она чертовски умная. Все кентавры такие. Вот почему в Ксанфе они и историки, и поэты, и учителя. Чтоб их шибко умным ногам охрометь!

– Почему же тогда кентавры не правят Ксанфом?

– Ну, потому, что среди них мало волшебников, а править Ксанфом может только волшебник. Мозги к этому не имеют никакого отношения – и сочинения тоже. – Дор уставился на чистый лист и нахмурился.

– Любой страной может править только волшебник, – важно заметил стол. – Ну а ты что же? Ты ведь тоже волшебник, верно? Почему же ты не король?

– Ну, и я когда-нибудь стану королем, – ответил Дор, прекрасно понимая, что разговаривает со столом лишь для того, чтобы оттянуть неизбежную борьбу с сочинением. – Когда король Трент э-э... отойдет от дел. Вот почему, говорит Трент, мне и следует быть образованным.

И он молча призвал все мыслимые и немыслимые проклятия на кентаврицу Чери – но не на короля Трента.

Дор снова тупо уставился на лист бумаги с уже выведенным печатными буквами заглавием «Зим-ля Ксанва». Что-то в этом заглавии Дора смутило, хотя он не сомневался, что название его страны начинается с буквы "к".

Кто-то хихикнул. Подняв глаза, Дор заметил, что портрет королевы Ирис ехидно усмехается. Когда Дору приходилось делать уроки в замке, он всякий раз сталкивался с одним и тем же: королева подглядывала за ним. Подглядывание она считала своим святым долгом. Еще немного, и Дор показал бы королеве язык.

Догадавшись, что ее разоблачили, королева заговорила – рот на портрете задвигался. Волшебным талантом королевы Ирис были иллюзии, и при желании она могла создать иллюзию звука.

– Может, ты и волшебник, но ученик из тебя никудышный. В этом деле ты явно ни одного гоблина не съел.

– Гоблины такие противные, что их даже драконы не едят, – огрызнулся Дор, несколько озадаченный замечанием королевы. Какое отношение имеют гоблины к правописанию? Дор недолюбливал королеву, как и она его, но их удерживал от перебранок приказ короля быть взаимно вежливыми – в разумных пределах. – У дамы, наделенной столь выдающимися талантами, наверняка найдется немало дел поинтереснее, чем подглядывать, как я пишу какое-то дурацкое сочинение, – проворчал Дор. Затем неохотно добавил: – Государыня.

– Конечно, найдется, – согласился портрет, но фон на холсте потемнел и покрылся мрачными тучами. Королева заметила, разумеется, паузу перед титулом, и ей почудилось в этом нечто оскорбительное. Зигзаг молнии пронзил тучу. Королева будто пообещала расквитаться с дерзким мальчишкой. – Но ты никогда не сделаешь уроки, если за тобой не приглядывать.

В этом королева совершенно права. Дор скорчил столу гримасу и увидел, что по листу с сочинением, безнадежно его испортив, разлилась лужица чернил. Гневно вскрикнув, он схватил лист... Чернила стекли на стол, слились в лужицу, выпустили ножки и засеменили прочь. Похожая на жука-переростка лужица добралась до края стола, перетекла вниз и мгновенно превратилась в облачко пара. Чернила оказались иллюзией. Королева все-таки ему отплатила. Что-что, а вредить она умела и делала это с истинным умом и изобретательностью. Дор не мог ответить тем же и поэтому злился еще больше.

– Не понимаю, почему править Ксанфом может только мужчина, – произнес портрет. Это была любимая мозоль королевы. Ее талант по силе не уступал таланту любого волшебника, но, согласно законам Ксанфа, особа женского пола королем стать не могла.

– Я живу в Ксанфе, – медленно написал Дор. Он считал вслух слова, которые выводила его рука. На королеву он подчеркнуто не обращал внимания и всей душой надеялся, что это ее оскорбит. – От Обыкновения, – продолжал он, – Ксанф отличается тем, что в Ксанфе есть Волшебники, а в Обыкновении Волшебников нет.

Просто поразительно, какое его охватило вдохновение, едва дело коснулось отрицания. У него уже есть почти двадцать слов!

Дор тайком скосил глаза на портрет. Портрет снова онемел и стал просто картиной. Прекрасно, значит, королева перестала шпионить. Раз не удалось напугать Дора ползучей видимостью, то и интерес к нему у нее пропал.

Но и его вдохновение иссякло. А предстояло написать еще целую сотню слов – в шесть раз больше, чем уже есть. А может, и в пять – в высшей математике Дор тоже не блистал. Если прибавить заглавие, получится еще два слова. Значительная часть работы позади, но все равно только часть. Что за мучение!

Тут в комнату вбежала Айрин – дочь короля Трента и королевы Ирис, дворцовая хулиганка, иногда надоедливая, а иногда и не очень. Дор не мог не признать – а ему так не хотелось этого, – что Айрин поразительно красива и с каждым днем делается все краше. С красивой Айрин Дор не мог драться и ссориться так же беззаботно, как раньше. Он смущался.

– Привет, Дор, – сказала Айрин, подпрыгивая будто для разминки. – Что поделываешь?

Засмотревшись на ее прыжки, Дор позабыл о заготовленном дерзком ответе.

– Давай, валяй, – буркнул он. – Сама знаешь, твоей мамочке надоело за мной подглядывать, вот она и подослала тебя.

Айрин не стала спорить:

– Что ж, кому-то ведь надо за тобой приглядывать, дуралей. Я сама с удовольствием поиграла бы сейчас во дворе с Зилич.

Зилич была молодой морской коровой, которую заколдовали и подарили Айрин на ее пятнадцатый день рождения. Айрин поселила корову во рву и с помощью своего волшебного таланта вырастила загородку из гвоздик, и теперь Зилич могла спокойно жевать, не опасаясь ровных чудищ. Дор считал, что совсем неинтересно играть с этим огромным, вечно жующим шарообразным существом, но, поскольку Айрин иногда была просто невыносима – как и ее маменька! – любая забава, способная ее отвлечь, уже хороша.

– Ну так иди поиграй с коровкой, – пренебрежительно посоветовал Дор. – Я никому не скажу.

– Нет, принцесса должна выполнять свои обязанности.

Если Айрин заявляла, что должна что-то сделать, значит, ей просто очень хотелось это сделать. Она схватила листок с сочинением.

– Эй, отдай! – крикнул Дор и протянул руку.

– Слышала, нахалка? – подхватил листок. – Отдай меня!

Но Айрин только еще больше заупрямилась. Она попятилась, сжимая листок и на ходу читая. Секунда – и она разразилась хохотом: – Ну и грамотей! Надо постараться наделать столько ошибок в слове «Обыкновения»! В одном слове!

Дор, красный как рак, бросился к ней, но она отскочила и спрятала листок за спину. Именно так развлекалась принцесса Айрин – дразнила мальчишку и заставляла совершать разные глупые поступки. Он попытался выхватить листок у нее из-за спины и неожиданно... обнял.

Айрин всегда была девочкой симпатичной и не по годам развитой, но в последние годы природа ревностно занялась ее внешностью. Теперь, оказавшись совсем рядом, Дор увидел, что получилось. Айрин превратилась в зеленоглазую, зеленоволосую от природы – она никогда не красила волосы – полногрудую красавицу. К тому же Айрин знала, что красива, и вовсю использовала это оружие. Сегодня она надела подчеркивающую фигуру зеленую юбку, зеленую блузку и зеленые туфельки, далеко не уродующие ее стройные ножки. Короче говоря, она хорошо подготовилась к встрече и не собиралась дать Дору спокойно дописать сочинение.

Айрин глубоко вздохнула и теснее прижалась к нему.

– Я закричу, – прошептала она на ухо Дору. Айрин дразнила его! Но Дор знал, как с ней справиться.

– А я начну тебя щекотать, – прошептал он в ответ.

– Это нечестно!

Айрин поняла: если она начнет хихикать от щекотки, то не сможет правдоподобно визжать, а хихикать она начнет непременно, потому что боится щекотки и вдобавок откуда-то взяла, что юным девицам это к лицу. Чем больше девица боится щекотки, тем сильнее это влечет к ней кавалеров.

Быстрым движением Айрин попыталась спрятать листок на груди, где – она не сомневалась – Дор не посмеет шарить. Но он вовремя схватил ее за руку. Его пальцы коснулись листка, потому что он был сильнее, а она считала, что юным девицам не к лицу слишком сильно сопротивляться. Не выйти из образа для нее было столь же важно, как уколоть насмешкой. Она отпустила листок, но тут же попробовала еще одну хитрость.