Роджер Желязны - История рыжего демона

Эти бездельники опять увиливали от работы. А Аззи только-только выбрал наконец уютное местечко, в самый раз — подальше от огнедышащей дыры в центре преисподней и от окружавших ее убеленных инеем железных стен.

Температура стен была ненамного выше абсолютного нуля, ведь их охлаждал личный кондиционер самого дьявола. В центре же преисподней было так горячо, что атомы теряли свои электроны, а происходившие время от времени вспышки могли расплавить даже протон.

Нельзя сказать, чтобы преисподней позарез нужны были такой холод и такая жара. Тот, кто создавал преисподнюю, явно перестраховался, точнее, перестарался. Человек, даже мертвый, будучи брошен в преисподнюю, выдерживал только очень узкий (в космическом масштабе) температурный диапазон. За пределами этой комфортной зоны он быстро терял способность отличать плохое от очень плохого. Да и то сказать, какая необходимость поджаривать беднягу при чудовищной температуре, если он чувствовал себя одинаково и при пятистах, и при миллионе градусов? Такие крайности только добавляли забот и мучений демонам и другим сверхъестественным созданиям, обслуживавшим грешников. У сверхъестественных созданий диапазон ощущений намного шире, чем у человека; большей частью это причиняет им одни неудобства, хотя иногда они испытывают истинное блаженство. Впрочем, в преисподней не принято говорить о блаженстве.

Конечно, адская преисподняя состояла из множества отделов. Оно и понятно, ведь миллионы и миллионы людей уже давно мертвы, каждый день поступают толпы новых грешников, и почти все они хоть сколько-то времени проводят в преисподней. Чтобы суметь разместить и обслужить всех, приходилось принимать меры.

Отдел преисподней, который возглавлял Аззи, назывался «Северный дискомфорт 405». Это был один из самых старых отделов, запущенный в работу еще во времена Вавилона, когда люди действительно умели грешить. На его стенах сохранились барельефы крылатых львов, поэтому он даже был занесен в Адский реестр исторических памятников. Но Аззи было решительно наплевать на работу в этом известнейшем месте. Он хотел одного — поскорее выбраться отсюда.

Как и все другие отделы преисподней, «Северный дискомфорт 405» представлял собой огромную помойную яму, со всех сторон окруженную железной стеной. В центре ямы была дыра, из которой непрерывно била огненная струя, вылетали раскаленные угли и вытекала кипящая лава. На ослепительный огонь невозможно было смотреть, но только вполне оперившимся демонам вроде Аззи дозволялось носить темные очки.

Мучения грешников сопровождались и усиливались своеобразной музыкой. В массе плотных, белесых, плесневеющих и гниющих отбросов услужливые чертенята расчистили полукруглую площадку. На этой площадке были расставлены оранжевые гробы, на которых и располагался оркестр. Оркестранты подбирались из числа начисто лишенных слуха и скончавшихся во время концерта. В аду их заставляли играть произведения самых бездарных композиторов всех времен. На Земле их имена давно забыли, но в аду они были знаменитостями — их произведения непрерывно исполняли и даже транслировали по всеадской сети.

Чертенята увлеченно работали, покомпактнее укладывая грешников на сковородках и переворачивая их. Как и вурдалаки, чертенята предпочитали основательно протухших мертвецов, которых подавали хорошо подсоленными с гарниром из уксуса, чеснока, анчоусов и червивых сосисок.

Аззи пришлось прервать свой отдых, потому что в том секторе, который располагался прямо перед его глазами, чертенята укладывали грешников штабелями высотой всего лишь в восемь — десять рядов. Аззи поднялся со своей достаточно удобной лежанки и, с трудом продираясь через сгнившую яичную скорлупу, скользкие внутренности и куриные головы, сполз на низший уровень, где ходить уже было гораздо легче — по трупам.

— Когда я объяснял, что мертвецов надо укладывать в высокие штабеля, — сказал он чертенятам, — я имел в виду нечто гораздо более высокое, чем эту кучу.

— Но штабель рассыпается, как только мы пытаемся уложить наверх еще несколько рядов, — возразил главный чертенок.

— Так возьми доски или еще что-нибудь и закрепи штабель! Мне нужны штабеля высотой не меньше двадцати рядов!

— Это будет трудно сделать, сэр.

Аззи удивленно уставился на чертенка. Неужели какой-то ничтожный бес осмеливается возражать ему?

— Делай, что приказано, или сам окажешься в куче мертвецов, — сказал он.

— Слушаюсь, сэр! Доски уже несут, сэр! — Чертенок побежал, на ходу отдавая распоряжения своей бригаде.

День начинался так же, как и любой другой день в любой преисподней ада. Но всего лишь через мгновение ему было суждено неожиданно и резко измениться. Перемены всегда застают нас врасплох. День за днем мы ходим протоптанными тропами, низко опустив голову, не отрывая пристыженного взгляда от земли; мы устали от этих надоевших троп и уверены, что так будет продолжаться вечно. Да и откуда взяться переменам, если ни письмо, ни телеграмма, ни даже телефонный звонок не предупредили нас о великом событии? Мы отчаиваемся, теряем всякую надежду и даже не догадываемся, что гонец уже несет весть и что мечты изредка сбываются даже в аду. Правда, иногда говорят, что надежды чаще всего исполняются именно там, потому что они сами по себе — одно из дьявольских мучений. Впрочем, возможно, это всего лишь очередное преувеличение церковников, которые любят болтать на такие темы.

Аззи убедился, что чертенята стали работать как следует. До конца смены оставалось только двести часов (в преисподней дни тянутся долго); тогда можно будет поспать часа три, а потом снова придется приниматься за работу. Аззи уже повернулся, намереваясь вернуться в то сравнительно уютное местечко, которое только что пришлось покинуть, как его остановил гонец:

— Не ты ли тот демон, который отвечает за эту преисподнюю?

Гонцом оказался злой дух африт с фиолетовыми крыльями. Как и многие другие завсегдатаи базаров древнего Багдада, он теперь служил курьером, потому что дьявольским силам Верхней палаты нравились нарядно раскрашенные тюрбаны.

— Я — Аззи Элбуб. Да, я отвечаю вот за этот отдел преисподней.

— Значит, ты мне и нужен. — С этими словами африт вручил Аззи асбестовый документ, испещренный огненными письменами.

Аззи сначала натянул перчатки и лишь после этого взял документ. Такие приказы могли исходить только от Верховного совета адского правосудия.

Аззи прочел: «Настоящим оповещаю всех демонов, что совершена жестокая несправедливость, а именно: в преисподнюю раньше назначенного ему срока доставлено человеческое существо. От его имени силы света уже выразили свой протест, поскольку человеку должно быть предоставлено время для покаяния, даже если он уже прожил отведенные ему дни. Можно поставить один против двух тысяч, что такая несправедливость вообще невозможна, но все же шансы остаются, хотя бы и чисто теоретически. В связи с вышеизложенным предлагается (расценивайте это как приказ) забрать упомянутого человека из преисподней, отмыть надлежащим образом и возвратить на Землю к жене и детям. Вам лично надлежит оставаться с ним до тех пор, пока он не адаптируется в такой мере, что сможет жить без посторонней помощи, поскольку в противном случае вся ответственность за его невзгоды ложится на нас. По выполнении настоящего приказа Вам будет предоставлено право исполнять обычные обязанности демона на Земле. Искренне Ваш Асмодеус, глава отдела северной преисподней ада.

P.S. Человек, о котором идет речь, откликается на имя Томас Скривнер».

Аззи не смог сдержать ликования и даже обнял африта, а тот поспешно отступил назад, поправил свой тюрбан и сказал:

— Спокойней, приятель, спокойней.

— Я так рад! — сказал Аззи. — Наконец-то я выберусь отсюда! Я возвращаюсь на Землю!

— Ничего хорошего там нет, — заметил африт. — Впрочем, каждому свое и каждой свое.

Аззи поспешил отправиться на поиски Томаса Скривнера.

После долгих поисков Аззи нашел Скривнера в секторе 1002WW. В адской преисподней грешников укладывали штабелями, которые располагали амфитеатром, так что при необходимости легко найти любого нужного грешника.

Существует и генеральный план преисподней. Но в силу того, что бездельники чертенята слишком небрежно бросают грешников, штабеля часто рушатся и грешники из одного штабеля попадают в другой, поэтому на самом деле положение грешника в преисподней известно только весьма приближенно.