Иногда автор фэнтези с удивлением отмечает, как странно устроен реальный мир. Способ, которым Анк-Морпорк борется с наводнениями, поразительно похож на методы, применявшиеся в городе Сиэтле, штат Вашингтон, вплоть до конца XIX века. Правда. Можете съездить и убедиться сами. Заодно попробуйте местный суп из моллюсков, рекомендую.
Слух распространился по городу, как пожар (которые, кстати, очень часто стали распространяться по Анк-Морпорку в последнее время, с тех пор как жители выучили фразу «страховка от пожара»).
Гномы могут превращать свинец в золото…
Слух звенел в зловонном воздухе квартала Алхимиков, чьи обитатели безуспешно пытались сделать это в течение столетий, но были уверены, что достигнут успеха завтра, в крайнем случае, ко вторнику, а уж к концу месяца – наверняка.
Его обсуждали волшебники Невидимого Университета, которые знали, что свинец можно превратить в золото, если вас не беспокоит, что завтра он превратится обратно, так что какая в этом польза? Кроме того, большинство элементов прекрасно себя ощущали на своем месте.
Он достиг покрытых шрамами, опухших, а иногда и вовсе отсутствующих ушей членов Гильдии Воров, которые немедленно привели в готовность свои фомки и отмычки. Кого волнует, откуда взялось золото?
Гномы могут превращать свинец в золото…
Достиг он и холодных, но чрезвычайно чутких ушей Патриция, причем достиг очень быстро, потому что невозможно долго удержаться на посту правителя Анк-Морпорка, если узнавать новости вторым. Он вздохнул и сделал об этом пометку в бумагах, добавив ее к множеству прочих заметок.
Гномы могут превращать свинец в золото…
Его услышали остроконечные уши гномов.
– Мы можем?
– Черт меня возьми, если я знаю. Я не могу.
– Да, но если бы ты мог, ты не сказал бы. Я не сказал бы, если бы я мог.
– А ты можешь?
– Нет!
– А-ГА!
Городские охранники из Ночной Стражи услышали его в десять часов, холодным промозглым вечером, когда стояли на посту у ворот. Пост у ворот Анк-Морпорка вовсе не служил для сбора пошлины за проезд. По большей части, работа стражников состояла в том, чтобы махать «проезжай!» каждому, кто желал проехать, хотя сейчас, в темноте и в ледяном тумане, количество желающих было минимальным.
Стражники спрятались, скрючившись, в сомнительном убежище, которое могла предоставить арка ворот, и курили одну влажную сигарету на двоих.
– Нельзя превратить что-то во что-то другое, – рассуждал капрал Ноббс. – Алхимики, вон, уже много лет не могут.
– Ну почему же, они м'гут превратить дом в здоровенную яму, – заметил сержант Колон.
– Я про что и толкую, – твердил свое капрал Ноббс. – Невозможно. Это все из-за… элементов. Один алхимик мне рассказывал. Все состоит из элементов, так? Земля, Вода, Воздух, Огонь и… еще чё-то. Общеизвестный факт. Вот все из них и состоит, перемешанных.
Он потопал ногами, чтобы немного согреться.
– Если б можно было превращать свинец в золото, все только этим и занимались бы, – продолжил он.
– Волшебники могут, – сказал сержант Колон.
– А, магия, – пренебрежительно отмахнулся Нобби.
Здоровенный фургон с грохотом выкатился из желтоватых клубов тумана и, покачиваясь, въехал под арку, обдав Колона водой из глубокой лужи, типичного украшения анк-морпоркских хайвэев.
– Чертовы гномы, – проворчал сержант вслед уезжающему фургону. Но не слишком громко.
– Ага, их целая толпа толкала эту штуку, – задумчиво сказал капрал Ноббс.
Фургон рывками докатился до перекрестка, свернул за угол и пропал из виду.
– Н'верно, этим самым золотом набит доверху, – предположил Колон.
– Ха. Ага. Точно.
И, наконец, слух достиг ушей Вильяма де Словье{1}, и в некотором смысле, тут и остался, потому что Вильям все аккуратно записал.
Это была его работа. Леди Марголотта Убервальдская{2} отправляла ему за это пять долларов в месяц. Как и вдовствующая герцогиня Квирмская. Так же поступал король Веренс из Ланкра и еще несколько знатных господ с Овцепиков. Платил ему и сериф из Аль Кали, правда в данном случае плата представляла собой половину телеги фиг, дважды в год.
В общем, он считал, что неплохо устроился. Все что ему нужно было сделать – это аккуратно написать письмо, скопировать его на самшитовую дощечку, полученную от гравера, мистера Крипслока{3} с улицы Искусных Ремесленников, а потом заплатить тому же Крипслоку 20 долларов за то, чтобы он аккуратно удалил дерево вокруг букв и сделал пять оттисков на бумаге.
Конечно, к делу нужно было подходить с умом, не забыть оставить пустое место после «Моему Благородному Клиенту…» и еще кое-где, чтобы позднее заполнить от руки, но зато даже после вычета расходов у него оставалось почти тридцать долларов всего лишь за один день работы в месяц.
Молодой человек без особых обязательств мог скромно жить в Анк-Морпорке на 30-40 долларов месяц; вдобавок, он всегда продавал фиги, потому что они конечно хороши в качестве провизии, но от такой диеты скоро взвоешь.
Ну и кроме того, всегда были способы еще немного подзаработать. Мир писем был закрытой кни… загадочным бумажным предметом для большинства жителей Анк-Морпорка, но если уж кому-то действительно требовалось доверить что-то бумаге, эти немногие могли обрести искомое, поднявшись по скрипучим ступеням, расположенным под вывеской «Вильям де Словье: Всякие Записи».
Гномы, например. Гномы частенько отправлялись на заработки в город, и первое что они делали, прибыв на место, это писали письмо родным о том, как здорово они здесь устроились. Это было абсолютно предсказуемое действие, даже если у гнома дела шли так плохо, что он был вынужден сжевать собственный шлем; поэтому Вильям попросил мистера Крипслока изготовить несколько дюжин стандартных деревянных писем, которые требовалось лишь оттиснуть на бумаге и заполнить некоторые пробелы, чтобы получилось прекрасное письмо из города домой.
Повсюду в горах гордые гномы-родители бережно хранили письма, которые выглядели примерно так:
Дорогие <Ма и Па>,
Ну, я прибыл благополучно и остановился в <д. 109, ул. Куроноса, Тени, Анк-Морпорк>. Все у меня харашо. Я получил харошую работу у <мистера Р.С.Б.Н. Достабля, Бродячего Торговца> и теперь очень скоро зороботаю кучу денег. Я помню все ваши добрые саветы и не пиянствую, в барах и не вожусь с Троллями. Ну вот, мине пара итти мечтаю вскоре павидаться с вами и <Эмилией> опядь, ваш любящий сын
<Томас Головолом>
…и обычно диктовались гномами, весьма нетвердо стоявшими на ногах. Это был легкий способ заработать 20 пенсов, в качестве дополнительной услуги Вильям тщательно приводил правописание в соответствие с привычками клиентов и разрешал им расставить знаки препинания, где хочется.
Этим вечером Вильям сидел в своем маленьком кабинете, расположенном над Гильдией Фокусников, аккуратно писал очередное письмо и в пол-уха слушал, как холодный дождь шумит в водостоках, и как ученики-фокусники, пришедшие на вечернее занятие в своем классе этажом ниже, безнадежно, но старательно твердят урок.
– …внимание. Готовы? Хорошо. Яйцо. Стакан…
– Яйцо. Стакан, – вяло гудел класс.
– …Стакан. Яйцо…
– Стакан. Яйцо…
– …Волшебное слово…
– Волшебное слово…
– Фазамммм. Вот так. Ахахахаха…
– Фаз-амммм. Вот так. А-ха-ха-ха-ха…
Вильям положил перед собой чистый лист бумаги, заострил новое перо, с минуту задумчиво смотрел в стену, а потом написал:
«Ну и наконец, чтобы позабавить Вас, сообщаю, что появился слух, будто Гномы умеют превращать Свинец в Золото, и хотя никто не знает, откуда этот слух взялся, в Городе теперь иногда случается, что Гномов, идущих по своим делам, приветствуют разными забавными криками, напр.: „Хей, коротышка, покажи нам, как ты делаешь Золото!“ однако шутят так только Новички, всем остальным прекрасно известно, что если назвать Гнома „коротышкой“, с вами может произойти неприятность, т.е. Смерть.
Ваш пок. Слуга, Вильям де Словье».
Он любил заканчивать свои письма на оптимистической ноте.
Вильям зажег новую свечу, достал самшитовую дощечку и положил на нее свое письмо, буквами вниз. Несколько быстрых движений обратной стороной ложки, и вот чернила отпечатались на дереве, а тридцать долларов, считай, уже в банке, да плюс к тому столько фиг, что можно объедаться ими до тошноты.
