Терри Пратчетт
Посох и шляпа
Много лет назад я увидел в Бате очень полную американку, которая быстро-быстро тащила за собой громадный клетчатый чемодан на маленьких постукивающих колесиках. Колесики цеплялись за трещины в асфальте и наделяли чемодан самостоятельной жизнью. Так на свет появился Сундук. Огромное спасибо этой американке и людям, которые работают в таких местах, как компания «Силовой кабель» в штате Небраска, и не получают достаточной поддержки.
В этой книге нет карты. Можете нарисовать ее сами.
Жил-был один человек, и было у него восемь сыновей. Если не считать этого факта, то человек сей был не более чем точкой на странице Истории. Печально, но вот и все, что можно сказать о некоторых людях.
Восьмой сын вырос, женился, и у него тоже родилось восемь сыновей, а поскольку для восьмого сына восьмого сына существует лишь одна подходящая профессия, то он стал волшебником. И сделался он мудрым и могущественным (или просто могущественным), и носил остроконечную шляпу, и на этом все закончилось бы…
Во всяком случае, должно было закончиться.
Но вопреки магическому Закону и всем разумным доводам – если не считать доводов сердца, в которых много теплоты и беспорядка и мало, гм, разума, – он оставил волшебные стены, влюбился и женился (причем, не обязательно в вышеуказанном порядке).
И у него родилось семь сыновей, каждый из которых с колыбели был как минимум таким же могущественным, как любой другой волшебник в этом мире. А затем у него родился восьмой сын… Волшебник в квадрате. Источник чудес. Чудесник.
Над песчаными обрывами грохотал летний гром. Далеко внизу море шумно обсасывало гальку, словно беззубый старикашка, которому дали леденец. В потоках восходящего воздуха лениво парило несколько чаек, ожидая каких-нибудь событий.
А отец волшебников сидел на краю обрыва среди кустов и шумящей морской травы, баюкал на руках ребенка и глядел на море.
В сторону материка двигалась взлохмаченная черная туча, и тот свет, который она толкала впереди себя, был похож на густой сироп, как это бывает перед по-настоящему сильной грозой.
Волшебник, за спиной которого внезапно наступила тишина, обернулся и поднял покрасневшие от слез глаза на высокую фигуру в черном одеянии и с капюшоном на голове.
– ИПСЛОР КРАСНЫЙ? – уточнила фигура голосом гулким, как пещера, и насыщенным, как нейтронная звезда.
Ипслор ухмыльнулся ужасной ухмылкой внезапно обезумевшего человека и продемонстрировал Смерти дитя.
– Мой сын, – сообщил он. – Я назову его Койн.
– ИМЯ НЕ ХУЖЕ ЛЮБОГО ДРУГОГО, – вежливо отозвался Смерть.
Его пустые глазницы уставились на маленькое круглое личико, погруженное в сон. Вопреки слухам, Смерть вовсе не жесток – просто он ужасно, ужасно хорошо выполняет свою работу.
– Ты забрал его мать, – проговорил Ипслор. Этот была сухая констатация факта, в которой не чувствовалось никакой злобы.
От дома Ипслора, что стоял в долине над обрывом, остались одни дымящиеся руины, и поднимающийся ветер уже разносил по шуршащим дюнам хрупкие ошметки пепла.
– ВООБЩЕ-ТО, ЭТО БЫЛ НЕ Я, А СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП, – утешил его Смерть. – БЫВАЮТ И ХУДШИЕ СПОСОБЫ ОТПРАВИТЬСЯ НА ТОТ СВЕТ. МОЖЕШЬ МНЕ ПОВЕРИТЬ.
Ипслор посмотрел на море.
– Вся моя магия не смогла спасти ее.
– ЕСТЬ МЕСТА, КУДА ДАЖЕ МАГИЯ НЕ СМЕЕТ ПРОНИКНУТЬ.
– А теперь ты пришел за ребенком?
– НЕТ. У РЕБЕНКА СВОЯ СУДЬБА. Я ПРИШЕЛ ЗА ТОБОЙ.
– А-а.
Волшебник поднялся на ноги, осторожно положил спящего мальчика на редкую траву и взял лежавший рядом длинный посох. Тот был сделан из какого-то черного металла, покрытого сеткой серебряных и золотых резных узоров, которые придавали посоху пышный и зловеще безвкусный вид. Металл назывался октирон и был магическим по самой своей сути.
– Знаешь, ведь это я его выковал, – похвастался Ипслор. – Все говорят, что из металла посох сделать нельзя, что посох должен быть из дерева, но эти люди ошибаются. Я вложил в него большую часть своей души. И подарю его ребенку.
Он с любовью провел ладонью по посоху, который отозвался слабым звоном.
– Вложил в него большую часть своей души, – повторил волшебник.
– ХОРОШИЙ ПОСОХ, – заметил Смерть.
Ипслор поднял посох в воздух и посмотрел на своего восьмого сына. Младенец загукал.
– Она хотела дочку, – проговорил волшебник.
Смерть пожал плечами. Ипслор бросил на него взгляд, в котором сочетались замешательство и ярость.
– Кто же он такой на самом деле?
– ВОСЬМОЙ СЫН ВОСЬМОГО СЫНА ВОСЬМОГО СЫНА, – ответил Смерть, ничуть не прояснив ситуацию.
Ветер дергал за одежду и гнал над головами черные тучи.
– И кем же он станет?
– ЧУДЕСНИКОМ. ТЫ И САМ ЭТО ПРЕКРАСНО ЗНАЕШЬ.
Словно по команде, над землей прокатился гром.
– Но какова будет его судьба? – крикнул Ипслор, перекрывая вой поднимающейся бури.
Смерть снова пожал плечами. У него это здорово получалось.
– ЧУДЕСНИКИ САМИ ТВОРЯТ СВОИ СУДЬБЫ. МИРСКИЕ ДЕЛА МАЛО ИХ ЗАБОТЯТ.
Ипслор оперся о посох и начал барабанить по набалдашнику пальцами, по-видимому, плутая в лабиринте собственных мыслей. Его левая бровь подергивалась.
– Нет, – тихо промолвил он. – Нет. Судьбу для него сотворю я.
– Я БЫ ТЕБЕ НЕ СОВЕТОВАЛ.
– Молчи! И слушай. Это они вынудили меня уйти – они, со своими книгами, ритуалами и Законом! Они называли себя волшебниками, но у каждого из них во всем его жирном теле было меньше магии, чем в одном моем мизинце! Изгнали! Меня! За то, что я проявил хоть какие-то человеческие черты! А что есть человек без любви?
– ВЫМИРАЮЩИЙ ВИД, – ответствовал Смерть. – И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ…
– Слушай! Они заставили нас укрыться здесь, на краю света, и это убило ее! Они попытались отобрать мой посох! Ипслор уже орал во всю глотку, перекрикивая рев ветра.
– Что ж, у меня еще осталась кое-какая сила, – рычал он. – И я говорю, мой сын поступит в Незримый Университет и будет носить шляпу аркканцлера, и все волшебники преклонятся перед ним! Он покажет им, что лежит в самых сокровенных глубинах их сердец. Их трусливых, жадных душонок. Он будет править судьбой мира, и ни один маг на Диске не сможет сравниться с ним.
– ОШИБАЕШЬСЯ.
Самое странное, что спокойный ответ Смерти заглушил собой завывание бури. На мгновение это вернуло Ипслору разум.
Волшебник неуверенно покачался взад-вперед и уточнил:
– Что-что?
– Я СКАЗАЛ «ОШИБАЕШЬСЯ». НИЧТО НЕ ОКОНЧАТЕЛЬНО. НИЧТО НЕ АБСОЛЮТНО. КРОМЕ МЕНЯ, РАЗУМЕЕТСЯ. НЕБРЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ С СУДЬБОЙ МОЖЕТ ПРИВЕСТИ МИР К ГИБЕЛИ. У ДИСКА ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ ШАНС НА СПАСЕНИЕ, ХОТЯ БЫ НИЧТОЖНЫЙ. ЮРИСТЫ, ЗАЩИЩАЮЩИЕ ПРАВА РОКА, ТРЕБУЮТ, ЧТОБЫ В КАЖДОМ ПРОРОЧЕСТВЕ ОСТАВАЛАСЬ ЛАЗЕЙКА.
Ипслор уставился на неумолимое лицо Смерти.
– То есть я должен дать им шанс?
– ДА.
«Тук-тук-тук», – забарабанили пальцы Ипслора по металлу посоха.
– Тогда они получат свой шанс, – согласился наконец волшебник. – Если ад покроется льдом.
– НЕТ. ДАЖЕ ПУТЕМ УМАЛЧИВАНИЯ МНЕ НЕ ДОЗВОЛЕНО СООБЩАТЬ, КАКАЯ ТЕМПЕРАТУРА ХАРАКТЕРНА ДЛЯ ТОГО СВЕТА.
– Тогда… – Ипслор заколебался. – Они получат свой шанс, если мой сын откажется от своего посоха.
– НИ ОДИН ВОЛШЕБНИК ДОБРОВОЛЬНО НЕ ОТКАЖЕТСЯ ОТ СВОЕГО ПОСОХА, – возразил Смерть. – ОН СЛИШКОМ ТЕСНО СВЯЗАН С ЭТИМ МАГИЧЕСКИМ ПРЕДМЕТОМ.
– Однако ты должен признать, что такое возможно.
Смерть задумался над утверждением. Он не привык, чтобы ему говорили, что он должен, а чего – нет, но решил не заострять на этом внимания.
– СОГЛАСЕН, – кивнул он.
– Для тебя это достаточно ничтожный шанс?
– ПРИЕМЛЕМО МИКРОСКОПИЧЕСКИЙ.
Ипслор немного расслабился и почти нормальным голосом заявил:
– Знаешь, я не жалею о содеянном. Будь у меня вторая жизнь, я бы прожил ее точно так же. Дети – вот наша надежда на будущее.
– НАДЕЖДЫ НА БУДУЩЕЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ, – возразил Смерть.
– А что ж оно тогда нам готовит?
– МЕНЯ.
– Я имею в виду, помимо тебя?
Смерть посмотрел на него озадаченным взглядом.
– ПРОСТИ, НЕ ПОНЯЛ?
Рев бури у них над головами достиг апогея. Мимо задом наперед пролетела чайка.
– Я всегда хотел знать, – горько проговорил Ипслор, – что в этом мире есть такого, из-за чего стоит жить?
Смерть обдумал его вопрос и наконец ответил:
– КОШКИ. КОШКИ – ЭТО ХОРОШО.
– Будь ты проклят!
– МЕНЯ МНОГИЕ ПРОКЛИНАЛИ, – ровным голосом откликнулся Смерть.
– Сколько у меня осталось времени?
Смерть выудил из сокровенных глубин своего одеяния большие песочные часы. Их колбы были заключены между черными с золотом пластинами, и почти весь песок перетек вниз.
– О, ОКОЛО ДЕВЯТИ СЕКУНД.
