1
Это было помешательство.
Он знал это четко. Знал. Осознавал. Но ничего не хотел с этим делать.
Ночь была глухой. А в темной комнате горела только пара свечей. Он стоял около не зашторенного окна и смотрел на переливающуюся искрящимся светом луну.
Время поджимало.
Где они?
Он умел ждать. Ожидание приносит больше удовольствия, чем результат. Он это давно усвоил. И умел этим наслаждаться. Но сейчас…
Да, сейчас он готов был сам торопить время и умолять сжалится над ним.
Эта девчонка свела его с ума.
Изменила его.
Заставила поверить в любовь.
Заставила узнать, что такое ревность.
Научила отпускать ради ее счастья.
Сделала его идиотом…
Он усмехнулся одинокой луне. Она чем-то напоминала его самого. Одна на темном небе, в окружение сияющих, привлекающих взгляд звезд. Ярких, дерзких, своевольных. Как все те девушки и женщины, что окружали его.
Сложил руки на груди.
Но ни одна не тронула, обжигая холодным светом.
Зато эта заставила его потерять голову.
Он нетерпеливо посмотрел на часы. Да где они шляются?! Неужели возникли сложности?
Тихий шорох за спиной заставил обернуться, пальцы обожгло готовым сорваться заклинанием. Быть всегда настороже — главное правило его жизни.
— Лорд, все готово, — тихий, хриплый голос разрезал тишину острым лезвием.
— Где она? — отрывисто спросил он.
Внутри все желало сорваться с места, кинуться туда, где было давно его сердце.
Его человек чуть с поклоном отступил от входа, горящего ярким светом.
— В дальней комнате, на втором этаже…
Договорить он не успел. Лорд сорвался с места и стремительно прошел мимо. Дверь в дальнюю комнату была приоткрыта.
Как только он зашел, трое в темном тут же отошли от одноместной, высокой постели, больше напоминающий какой-то постамент. Только с подушкой и одеялом.
На последнем лежала хрупкая девушка.
Он замер возле нее, не сводя жадного взгляда с идеальных черт бледного лица.
— Она мертва, — тихо, с едва заметными нотками сочувствия, которые точно ему показались, сказал его человек, незаметно приблизившись.
С силой стиснул зубы. Не сводя взгляда с той, что любил больше жизни. И той, что больше не дышала.
— Причина? — отрывистым, отстраненным тоном спросил он.
— Все подтвердилось. Никаких… — подчиненный замялся. Но все же продолжил: — Никаких дополнений.
На пустую тумбу черного цвета легла папка с горящим магическим знаком. Дело о нападении на лорда и леди де Лейр.
Она не должна тут быть.
Папку выкрали.
Он мазнул по ней равнодушным взглядом. Он просматривал ее сотни раз, ища нестыковки, притянутые факты и доказательства выгораживания лорда де Лейр.
Их не было.
Случайность. Ошибка. Стечение обстоятельств. Как угодно!
Но леди де Лейр погибла от магического удара. Родовая древняя магия де Лейр не замешана. Он определил это сразу. Не зря сам носитель такой магии.
И это злило!
Его доводило до бешенства, что сам де Лейр жив. Хоть тот и убивается по супруге так, что даже послал все далеко и заперся у себя в доме.
— Свободны, — сказал он своим людям.
И в черном быстро покинули комнату, оставив лорда одного с той, что никогда не была его.
— Почему ты тогда не пошла со мной? — тихо спросил он, подходя еще ближе и склонившись к лицу девушки.
Его не смущало, что она не дышит. Тело погружено в стазис. И никаким изменениям подвержено не будет. Создавалось ощущение, что она просто спит.
Жаль, что сон ее будет вечен.
Как будет вечна и его любовь, и боль.
— Благородство и любовь несовместимы, да, Иалия? — с горечью усмехнулся он. — Лучше бы ты меня ненавидела, что я тебя силой забрал к себе. Но была жива.
Он резко отстранился. И прошел к окну. Оно было закрыто.
Неуловимое движение и шторы метнулись в разные стороны, впуская мягкий свет снега и надежды в комнату.
Он обернулся, взглянув на «спящую» девушку.
— Кто у нас там… Бог? Создатель? Демиург? Ахарар? — и он продолжил ожесточение, с откровенной насмешкой. Которая была больше над собой. — Луна?! Звезды?!.. Верните, верните мне ее… Ту, что я люблю… Мою любовь… Верните…
Сказав эти глупые в высшей мере слова. Бессмысленные. Жестокие в первую очередь по отношению к себе.
Он ушел.
Прошло два пустых дня.
Он приходил, смотрел на нее и уходил. Это стало его странной манией. Он все ждал, что глухая боль если не пройдет, то хотя бы притупится. Но становилось только хуже.
Он тупо не мог без нее. Понимал всю неправильность происходящего. Но ничего не мог поделать.
Или не хотел.
Хотел, желал, чтобы она была жива.
Все это вылилось в то, что он себе никогда не позволял. Напился до светящихся жрецов в глазах.
Все время он проводил дома и новостями из внешнего мира не интересовался. А зря.
Жрецы были реальными. Но не светились. Светился артефакт Ахарара, который попал к нему по нелепой случайности. И который он хранил у себя, потому что его так сильно хотел найти де Лейр.
— Какие гости, — протянул он, не соизволив не встать, не даже принять более подобающую позу. Как развалившись сидел в кресле так и остался.
Пьяный туман довольно быстро выветривался из головы, оставляя легкую неприятную жужжащую боль. Древняя кровь не давала надолго оставаться в пьяном виде. Пустяк, который раньше его никак не беспокоил. А теперь даже толком напиться не мог.
— Ты должен послужить главному жрецу, — скрипучим голосом сообщил ему один из жрецов. Тот, который держал артефакт.
— Да ну, — вскинул бровь лорд.
— Собирайся. Ты обязан принести себя в жертву, — патетично, с надрывом сказал жрец.
Лорд глянул на практически пустую бутылку у себя в руке.
— Есть предложение лучше, — протянул он, крутя бутылку. Огонь мрачно играл отблесками на темном стекле. — Вы сейчас, подхватив свои дранные платья закостенелых девственниц, выметаетесь из моего дома. Можете придать себе ускорение с помощью жреческого пинка, выстроившись в цепочку. А я плюю на то, что вы тут вообще появились.
И взглянул на жрецов.
Те, покраснев, задыхались от возмущения.
— Ты!.. — взвизгнул старший среди них, переходя на фальцет. — Ты!..
— Угу, — глотнул прямо из горлышка. — А еще есть он, она, вы, они… Валите из моего дома! — рявкнул он в конце.
Двое, видимо те, что помладше, дернулись назад. Но старший, выступил вперед и опять ударился в идиотизм:
— Ты послужишь великому главному жрецу!
— Я сейчас послужу вам хорошим трамплином до ближайшей лужи, — мрачно предупредил их.
Дождь сегодня с утра лил. Так что лужи были. И он очень надеялся с грязью.
Старший мерзко усмехнулся.
— Это вряд ли.
И активировал артефакт. Тот разгорелся еще сильнее, полыхнув горячим желтым светом. И внутри что-то застыло. Ощущение было, словно ему в грудь затолкали ледяной булыжник. И он там застрял.
Что ж… одним булыжником больше, одним меньше. У него все равно там и так камень с острыми краями — сердце.
— Ты беззащитен и слаб без своей магией, — торжественно сообщил ему жрец. — Собирайся. Ты послужишь великой цели. Даже недостойному дастся награда. И он станет жертвой.
Хмыкнул. Скептически.
Вот интересно… Они реально думают, что без магии он беспомощный мальчишка?! Нет, серьезно?!
Он…
Глотнул еще. То, что у него магия прорезалась только в шестнадцать (нонсенс для магического мира!) знали двое: он и его отец, которому пришлось признать бастарда. Правда, от имени рода он отказался. Так и остался по матери — Мерх.
Но до шестнадцати же он как-то дожил.
Ухмыльнулся. Неприятно. Предвкушающе.
— Мужики, вы вот очень не вовремя. Я пьян. Практически. У меня абсолютно паршивое настроение. И у меня любимая женщина, в которую кто-то из вашей братии швырнул магией… Вы вот крайне не вовремя… — протянул он.
— Взять его, — приказал старший жрец.
