В ответ горох слегка поднатужился, как померещилось Сену, резко выдохнул – и проломил потолок кухни.
Крыша под ногами ведьм дрожала мелко и ритмично. Сначала казалось, что причина дрожания – нетерпеливое пошаркивание, подпрыгивание и притопывание колдуний, но постепенно вибрация становилась все более ощутимой. То там, то тут крыша изгибалась, добавляя веселья в толпу и без того взбудораженных ведьм. Мергиона устроила скачки с изгиба на изгиб, но вскоре вся поверхность пошла крупной рябью, и хохочущим студенткам пришлось держаться за руки, чтобы не слететь вниз.
– Приготовились! – подняла руку МакКанарейкл. – Сейчас рванет!
И в тот же миг рвануло. Но совсем не то и не туда. И приготовиться никто не успел.
Что-то зеленое с грохотом пробило крышу Первертса и устремилось в ночное небо.
Грохот расколотой крыши докатился до границы миров, где слился с эхом будущего. Тени заверещали, запрыгали и кинулись выстраиваться в очередь.
– Все, – сказал майор, останавливаясь и вытирая боевой пот, – вырвался на оперативный простор. И чего это его так поперло? Может, пересолил?
– Чего поперло?! – выкрикнул шеф-повар. – Вы что, читать не умеете?
Клинч звонко хлопнул себя по лбу. Гаттер вздрогнул. В прошлый раз именно невнимательность к предупреждающим надписям привела к первому разрушению Каменного Философа.
Сен поднял опустошенный мешок и прочел:
– «Волшебные бобы. Использовать только по одному. Хранить в сухом, темном и прохладном… нет, в очень сухом, очень темном и очень прохладном месте. В пищу не употреблять».
– Ой, – икнул Развнедел, – а я употребил.
– Это еще что за хрень? – дрожащим голосом произнесла мадам Камфри, тыкая нетвердой рукой в зеленый стебель.
– Это не хрень [43] , – ответила побледневшая Фора Туна, – это Волшебный Боб. И если я правильно вижу будущее, из-за него мы сегодня останемся на бобах.
Главные часы Первертса развернулись и ударили первый полуночный раз. Крыша напряглась, выгнулась, рванулась ввысь… и осталась на месте, удерживаемая стеблем Волшебного Боба. Три сотни ведьм в ужасе закрыли лица шестью сотнями рук.
– Ну же, крышенька! – прозвенел в ночи голос Мергионы, и крыша снова дернулась.
И снова безрезультатно. Боб с каждой секундой становился все толще, а его мощные побеги быстро расползались, опутывая взлетную площадку.
– Живее давай! – МакКанарейкл топнула ногой по черепице, но та лишь слабо дернулась в ответ. – Нам нужно взлететь до окончания двенадцатого удара!
Часы ударили одиннадцатый раз и затаились. Крыша продолжала яростные и безуспешные попытки вырваться на волю.
– Ну? – просипели часы. – Вы скоро? Я и так держусь из последних сил!
– А ну, девчата! – заорала МакКанарейкл. – Бей его!
Сотни разноцветных лучей впились в Волшебный Боб, выжигая, корежа, размалывая в зеленую кашу. Зловредное растение изогнулось, местами почернело, но не выпустило добычу из своих зеленых лап.
– Все, – выдохнули часы. – Больше не могу. Бам-м-м!
Крыша совершила последнюю героическую попытку взлететь, затрещала, кое-где даже треснула – и обессиленно шмякнулась на место.
Повисла тяжелая тишина [44] .
– Мадам, – робко обратилась к своему декану Амели. – Может, мы доберемся своим ходом? На метлах?
– Во-первых, мадемуазель! А во-вторых, на метлах до шабашей смогут добраться только преподавательницы. А вы?
– А мы… мы здесь подождем, – прошептала девочка, и тихая слезинка соскользнула с ее щеки.
Сотни вздохов поддержали Амели, и сотни тихих слезинок упали на черепицу. Вскоре стало казаться, что по крыше забарабанил частый весенний дождик.
Старшие ведьмы заскрипели зубами. Если бы не высокий статус преподавательниц Школы волшебства, они бы вгрызлись этими зубами в собственные метлы. Бросить учениц, а самим отправиться веселиться… проще пнуть больного котенка.
– Форочка, – проскрипела Камфри, глядя на ненавистные побеги, – а как называются эти штуки у волшебных бобов?
– Так же, как и у обычных, – скрипнула в ответ прорицательница, – усы.
– Усы?! Все понятно, это происки мужиков! – завопила главврач.
Над крышей пронесся устрашающий вой. Сотни слезинок вскипели и с шипением испарились.
– Это они из зависти! – кричали одни.
– И из эгоизма! – добавляли другие.
– И потому что жрать хотят все время! – нелогично, но яростно утверждали третьи.
Глаза мисс Сью загорелись оранжевым.
– Пора нам проведать наших… защитничков, – прошипела она и зашагала в сторону чердачного окна.
– Правильно! – поддержала ее толпа. – Они у нас попрыгают! А еще побегают и поприседают! Они у нас попляшут! Ох, мы им всыплем!
– И разговаривать с ними не будем! – довершила Фора Туна.
– А чего с ними разговаривать? – поддержала ее мадам Камфри, прикладываясь к походному флакону. – Придушим, и всех делов!
Буйно разодетая и ярко накрашенная процессия двинулась за деканом Орлодерра. Ведьмы, у которых отняли праздник, вполне могут устроить его своими силами. Правда, праздником это мероприятие будет не для всех.
Если бы уходящая последней мадам Камфри оглянулась, она бы с удивлением обнаружила, что Мергиона Пейджер никуда не пошла.
Кухня. Вернее то, во что она превратилась
Кухня Первертса превратилась в кошмарный сон сумасшедшего ботаника. Зеленые заросли покрывали шкафы, столы и котлы густым шевелящимся ковром. Толстый, как у баобаба, ствол время от времени потрескивал и увеличивался в диаметре.
Кто-то хихикнул. Сен посмотрел на участников кухонной экспедиции и закричал:
– Майор! Вы что, надели Колпак?!
Клинч заревел, отработанным движением хлопнул себя по лбу, сбил Распределительный Колпак, подхватил его на лету и вывернул наизнанку. Колпак что-то жалобно пробубнил в себя и замолк.
– Я пропал, – горестно икнул Развнедел. – Сейчас из меня начнет расти Волшебный Боб, и я разлечусь на кусочки. На сотню маленьких развнедельчиков. Кто-нибудь, возьмите перо и бумагу, я продиктую последнюю волю.
Если бы кто-нибудь действительно начал записывать завещание декана Чертекака, он бы зафиксировал очень редкую последнюю волю:
– Эй! Ой! Вы-вы-вы чего! Не-не-не трясите! Я-я-я же полный!
– Моя кухня! – орал Гаргантюа, ухвативший Развнедела за лацканы двубортного халата и по мере сил сотрясавший профессора. – Мои тарелочки! Мои кастрюльки! Мои бобы!
Объединенными усилиями Гаттеру и Клинчу удалось оттащить разъяренного шеф-повара от собравшегося помереть декана. После встряски настроение Развнедела стало менее траурным, а когда Гаргантюа, плюясь и фыркая, сообщил, что пропал не Развнедел, а ценнейшие волшебные бобы, которые после попадания в железобетонный желудок профессора стали ни на что не годны, декан заметно повеселел. Он похлопал себя по животу и начал усиленно косить: одним глазом – на Гаргантюа, другим – на что бы еще сожрать.
– Разве волшебные бобы существуют? – спросил Порри. – Я думал, они только в мудловских сказках бывают.
– Да, странно, – сказал Сен. – В школьном курсе чудной ботаники ничего такого нет.
Развнедел утвердительно икнул.
– Ну щас вам в школьном курсе будут наступательные огородные культуры, – Клинч закрыл глаза и, постукивая себя по лбу согнутым указательным пальцем, принялся копаться в памяти. – «Инструкция по выживанию на дне высохшего колодца»? Не то. «Методы пассивного запирания при интенсивном допросе»? Тоже нет. Ага! «Наставление по осадному делу». Часть 4 «Биологическое оружие». Параграф 16 «Штурм укрепленных укреплений».
Майор, не открывая глаз, принялся декламировать:
– «Волшебный Боб (ВБ) является вспомогательным средством для преодоления крепостных стен высотой 5, 7, 9 и более метров. Порядок применения»… Ну, вы уже видели. «Тактико-технические характеристики: крейсерская скорость роста – полтора метра в секунду»… Кстати, когда мы штурмовали Вавилонскую башню…
– Как с ним бороться?
– «ВБ устойчив к любому холодному и огнестрельному оружию, включая каменный топор, меч, бердыш, мушкет»… короче говоря, до глубинной бомбы включительно. Греческий огонь или, скажем, иприт его тоже не берет.
– А колдовство?
– Только тактические боевые заклятия не ниже восьмого уровня.
– Так, может, применим?
– Кто применит? – Клинч глянул на безостановочно икающего Развнедела. – И вообще, боевое заклятие восьмого уровня применялось в истории всего один раз – при бомбардировке Атлантиды.
– Интересно, – сказал Порри, – откуда у Гаргантюа на кухне оружие массового прорастания?
– В нагрузку дали, – прошептал шеф-повар. – Как оптовому покупателю.
– Понятно, – сказал Сен. – То есть это растение практически неуязвимо.
– Неуязвимо, – подтвердил бывший спецназовец. – Язви его в душу. Хотя есть два слабых места, но они, как правило, недоступны для противника. Одно – макушка, второе – точка между корнем и основанием стебля.
