— Не вздумай колдовать, — этот эльф нормально говорить умеет?
Вытащила то, что нужно и поставила перед настороженной публикой. Маленькая синяя скляночка была плотно закупорена. Они дружно на нее уставились.
— А если отравит? — нет ну это не эльф, это налоговый сборщик, про их подозрительность легенды ходят.
— Дабы ликвидировать всякое недоверие между нами, я приму зелье первая, — обращаюсь к Алаку.
— Начинай, — усмехается он. А может зря я все-таки с ними связалась?
— Нужна вода.
Эльф встал и куда-то вышел. Пока его не было меня пристально сверлил взглядом боевой маг. Взгляд у них еще тот, мягко говоря, расчленяющий. Он попытался меня прочесть. Аккуратно, так, вроде и не скребется в мои щиты кто-то посторонний. Человеческих магов способных читать мысли нет, только те, у кого в роду эльфы отметились. У этого потоптались, но скорее всего давно, уши вполне человеческие. В нашем королевстве не так уж и много полукровок, в основном это дети эльфийских послов, ну и на границе есть немного. Гномы отпрысков от смешанных браков забирают к себе в горы. Орки из степи носа не высовывают, а другие расы не совместимы с человеческой. Вот и получается, что полукровок у нас единицы, и относятся к ним спокойно, а к эльфийским полукровкам люди вообще благоволят, они рождаются сильнейшими магами.
— Как заказывал, — стукнул эльф кружкой перед моим носом.
Откупорила крышку, и капнула в кружку две капли, потом оглядела воина, подумала и добавила еще капельку. Эльф с любопытством за нами наблюдал. Бытует мнение, что эльфы сильнейшие целители. Так оно и есть, их целители во многом лучше наших. Когда эльф рождается с таким даром, его забирают на обучение, после чего навечно остается в Великом Лесу, трудиться на его благо. Настолько они ценны. Так же считается, что все эльфы поголовно способны исцелять. Вот это уже полная чушь, целительский дар у эльфов большая редкость.
Закупорила скляночку, убрала ее на место, покрутила кружку, размешивая жидкость, и отпила пару глотков.
— Пей, — протягиваю кружку Алаку. Мне лекарство помогло. Поврежденная ладонь перестала болеть уже через минуту.
Маг разглядывал меня еще с минуту, а потом залпом осушил кружку. Мы с эльфом в ожидании уставились на боевика.
— Перестала, — удивленно молвил он через пару минут напряженного молчания.
— Теперь веришь?
— Допустим, — лениво протянул он, заметно расслабившись.
— Я отдам тебе это снадобье, а ты оставишь мне кинжал, — не смей соглашаться — написано на лице у эльфа. Впервые я была с ним согласна.
— Зачем тебе кинжал?
— Нужен.
— Сколько ты за него получишь.
— За него нисколько, я ж не вор. А вот при его помощи могу заработать, если выйдет, — перешла я на печальный тон. Мальчики, ну, сколько можно тормозить, заставляйте уже меня работать.
Эльф фыркнул.
— Покажи мне свое лицо, — потребовал воин. И чего пристал? Надо с этими играми заканчивать.
— Не имею желания, — уперлась я.
— Не играй со мной, мальчишка!
Кто? Они что меня за ребенка приняли? Нет, я конечно у них под мышкой заканчиваюсь, но рост не показатель возраста. Пока я, молча, переваривала услышанное, эльф неуловимым движением сдернул с меня капюшон. Меня всегда восхищала их скорость. Я тоже так хочу. Скривила лицо в недовольной гримасе, беспардонность потенциального нанимателя удручала.
Честно говоря, я с трудом сдерживаю смех. Глядя на эти очумелые лица, по-другому не получиться. Алак, побледнел и расширил глаза, ну прямо пять рупий, деньга такая круглая. У эльфа же челюсть непроизвольно гуляла то вверх, то вниз. Он протянул ко мне свои ушлые ручонки и покатал в пальцах мой локон.
— Настоящие, — шепчет он. — Ни магии, ни краски.
Эк как их разобрало. Усилим эффект? И я поднимаю на них глаза.
Эльф икнул. Я накинула капюшон обратно на голову. Молчим.
Я их понимаю. Не каждый раз такое увидишь. Личико у меня детское, а на голове седина. В детстве люди от меня шарахались, и мне пришлось начать краситься. Дело в том, что даже старики, и те не всегда седеют. У нас говорят, со смертью поздоровался, про тех, у кого есть седая прядка в волосах. Полностью седую шевелюру можно увидеть лишь у мертвых. Ну и наконец, глаза. Глаза у меня белые, как волосы. Лишь зрачок серебрится точкой.
— Ты зрячая? — помолчав, спрашивает воин. Эльф до сих пор находиться в прострации.
— Зрячая.
— Зачем тебе кинжал?
— Да что ты заладил, кинжал, кинжал! Не хочешь его отдавать? На, забери. Перебьюсь, — швыряю я предмет спора на стол. И он естественно уходит по рукоять в деревянную столешницу. Эльф начал моргать.
— Не буйствуй. Сама виновата — воруешь, объяснять ничего не хочешь и денег заплатить у тебя нет, — вот теперь мы, наконец, дошли до кондиции. — Мы можем сдать тебя страже.
Мне даже притворяться не пришлось, я действительно туда не хочу.
— Почему ты не зарабатываешь официально?
— Нет диплома, а, следовательно, лицензии.
— Почему у тебя нет диплома?
— Потому что я не доучилась, — нормальному нанимателю ни в жизнь бы не созналась.
— И насколько ты не доучилась? — Ему бы допросы вести. Уж сильно он это дело любит.
— Я не успела получить диплом. Не стала сдавать последний экзамен, — я не лгу. Последние экзамены седьмого курса, когда всего их восемь.
— Почему ты не стала их сдавать? — с нажимом произнес он, и попытался взломать мои собственные щиты.
— Не стоит этого делать, — говорю я. Он меня понял.
— Так почему ты не сдала экзамен?
— Какая тебе разница? Я отдала тебе кинжал, заплатила за потраченное время своим лекарством. Отпусти меня.
— А сколько тебе лет? — отмерло эльфийское чудо.
— Больше, чем ты думаешь, — усмехаюсь я. Эльф снова уходит в прострацию своих размышлений.
— Я хочу предложить тебе официальную работу. Мне не нужна лицензия, лишь твои способности и знания.
Я молчу.
— Либо же, я могу сдать тебя страже как воровку и черного знахаря.
Хорошая угроза. Может, за воровку и простят, но вот за черного знахаря, это нелегальные лекари, или шарлатаны, ни дракона не помилуют.
— Что я получу, если соглашусь?
— Среднее жалование члена группы истребителей и кинжал.
Я икнула. Вот куда я не хочу, так это к ним. Истребители — это группа наемников, профессионально охотящаяся на нечисть, и другую свихнувшуюся пакость. В основном работает такой отряд в составе одного лекаря, одного некроманта и несколько боевиков. Максимальное количество членов семь. Группа должна быть мобильной. Зовут их в том случае, если сами справиться не могут. А я-то все удивлялась, почему у них такая высокая смертность лекарей.
— Я согласна.
А эльф все молчал.
Дорога. Как много и как мало в этом слове. Для кого-то дорога — это бесконечное движение, неосознанное стремление вперед, возможность выбора, бесконтрольное познание окружающего мира и себя самого. Дорога — это жизнь. Дорога — это борьба. Путь, проложенный кем-то другим, но открытый заново. Дорога — это кровавый закат, душная звездная ночь, румяный рассвет и, наконец, новый день, несущий с собой сюрпризы. Дорога — это попутчики, и чужая жизнь. Дорога — это поворот, знаменующий собственный выбор. Короче, дорога — это сплошная тряска на жестком седле, превращающая мягкие места в сплошные мозоли и кровоподтеки. Постоянное желание жрать и спать. Изнуряющая духота, возможность теплового удара и голодная мошкара. А попутчики, вообще прелесть. Молчаливые, угрюмые личности, не делающие поблажек слабому полу.
Сама виновата, согласилась на них горбатиться, теперь терплю. Я не неженка, но так приятно на кого-нибудь обидеться. Да и потом, они же уверены, что я дитя города. Они сейчас издеваются или проверяют? Не буду портить им удовольствие рассказом, как мой декан, с подачи ректора отправился в далекое приграничное селение наглядно показывать нашей группе способы лечения кладбищенского мора. Мы туда месяц тряслись. Многие тогда не выжили и декан в том числе, о чем лично я ни капли не жалею. Но деревню мы спасли, ага. Подобные путешествия случались со мной довольно часто.
Я в который раз попыталась продырявить спину командира взглядом. Бесполезно. Порядочный человек на его месте уже раз десять вздрогнул бы. Хотя бы ради приличия. Он непробиваем — уже и вздыхала, и хмурилась и отставала раза три. Ни эльф, ни командир не реагировали. Нет, ну так не интересно, я же без внимания из роли выбьюсь. Решительно послав неблагодарных зрителей к драконам, погрузилась в размышления.
Как только я приняла предложение, мы с Алаком заключили магический контракт, это когда подписываешь договор, а потом хлопаешь по рукам, скрепляя контракт магией. Контракт гласил, что некая Лекарь именующая себя, именно именующая, а не зовущаяся Шая, соглашается оказывать свои услуги группе истребителей под предводительством нара Алака Алдара, и этот из благородных, за энную сумму денег в течение двух месяцев. Я обязуюсь не красть, не разглашать информацию, приобретенную в совместном путешествии, не сбегать и не чинить вреда своим клиентам. Нарушение контракта карается либо смертью, либо ошейником из солнечного камня, такая нехорошая порода, высасывающая силу мага. Истребители в свою очередь обещают не покушаться на мою жизнь, если конечно не обуславливается самозащитой. Обязуются платить только золотом и ничем кроме золота. При желании контракт можно будет продлить, если будет с кем. Мне предоставили лошадь погибшего лекаря и сразу же потащили прочь от города. Еле уговорила их подождать, пока я не заберу припрятанные вещички.
