мне захотелось обнять его. Просто обнять – как друга, как брата.
Но я не стала. Улыбнулась и занялась пирогом.
Он был воздушным и легким, тесто получалось плотное и насыщенное, но в то же время мягкое. В глубокой миске я смешала муку, сахар, корицу и немного барандинского разрыхлителя и окликнула Виктора:
- Помоги мне с орехами!
Он охотно встал за стол и взялся за ступку – я невольно заметила, что Виктор работает ей так, словно не раз и не два имел дело с готовкой еды.
- Так все-таки какой он? – спросила я, высыпая половину истолченных орехов в свою смесь. Теперь надо было перемешать как следует и добавить йогурта и растопленного сливочного масла.
- Просто мужчина средних лет, - ответил Виктор. – На него посмотришь и никогда не подумаешь, что он умеет готовить.
- А ты умеешь, - сказала я и кивнула на ступку. – Обычно мужчины не знают, с какой стороны ко всему этому подойти.
- Моя мать говорила, что я должен уметь делать все, - с далекой грустью произнес Виктор. – В том числе и готовить. У меня раньше не было денег на служанку, и я со всем управлялся сам.
Как говорил мой прадедушка Конрад, дай бог все уметь, да не дай бог самому все делать. Кажется, у Виктора раньше была очень грустная жизнь. Я не хотела расспрашивать – если захочет, он и сам все расскажет.
Я указала Виктору на терку и лимоны, и он принялся натирать цедру. В мою смесь ушли яйца, и я взялась за нарезанные домовыми груши. Те, которые были нарезаны кубиками, я обваляла в муке, чтобы они не погрузились на дно пирога и добавила их в тесто вместе с цедрой.
- А он сам умеет готовить? – поинтересовалась я. – Или только критикует других?
- Умеет, - ответил Виктор. – Он очень хорошо готовит. Однажды угощал нас куриными конвертами с сыром и шпинатом, мы просто ум отъели.
Куриные конверты. Знакомое блюдо – его подают по всему югу и юго-востоку. Чего только не кладут в разрез в курином филе – и сыр, и грибы, и творог, и помидоры! Может, стоит ввести эти конверты в меню? Ох, нет – если Фаренти решит зайти еще раз, то подумает, что я подлизываюсь.
Впрочем, с чего бы? Откуда ему знать, что Виктор рассказал мне о том, как и чем он когда-то угощал коллег?
Я выстелила формы для запекания пергаментными кругами, смазала маслом и припудрила мукой. Аккуратно перелила тесто и постучала формами о стол, чтобы прогнать пузырьки. Разложила сверху груши, нарезанные длинными ломтиками, присыпала орехами – все, можно отправлять в духовку.
Гости будут довольны.
- Такой вот пирог, - сказала я. – Его, кстати, можно подавать с шариком мороженого.
- Отличная штука, - согласился Виктор. – Я видел магазинчик сладостей в паре кварталов отсюда. Если хочешь, метнусь за мороженым, возьму пару ведерок?
- Спасибо тебе, - ответила я. – Будет очень кстати.
Виктор снял фартук и пошел к выходу – потом обернулся уже у дверей, послал мне воздушный поцелуй и убежал.
Глава 3
Виктор
Я пришел домой в половине двенадцатого – сегодня гостей было еще больше, чем вчера, и мне хотелось вытянуться на кровати в большой спальне своей холостяцкой квартиры и заснуть на пару дней. Все во мне гудело, а руки казались чужими – но то, что я заполучил рецепт, придавало мне обжигающей бодрости.
Я все видел своими глазами. Пирог – а Глория сытно накормила и меня, и домовых – оказался в точности таким же, как в первый раз. Теперь надо было приготовить его самому – и потом включать в книгу рецептов.
Я учился стряпать на Черном Юге – не буду рассказывать о том, как меня туда занесла судьба, слишком уж это долгая и грустная история. Но хозяин кабачка, господин Али ин Фахан, колотил меня палкой после каждого обеда, пока тот плов, который я готовил, не стал идеальным: рассыпчатым, ароматным, вызывающим какой-то непостижимый восторг.
С тех пор я прошел долгий путь. Я собирал, выменивал и крал рецепты самых редких и невообразимых блюд – и все я готовил сам, чтобы слова, торопливо записанные на бумаге, не были просто словами.
Сегодня мне повезло. Очень повезло. Я видел своими глазами приготовление пирога, а наши отношения с Глорией не зашли настолько далеко, чтобы мое исчезновение причинило ей боль. Что ж, будем готовить!
Пирог отправился в духовку на час – в ожидании я сварил себе кофе и сел у окна. Моя кухня – большая, белоснежная, чистая – казалась мне кораблем, а я был капитаном, который вел свое судно к новой жизни. За окном засыпала столица – моя квартира занимала третий этаж в самом центре, с видом на королевский дворец и центральную площадь святого Марка, и я подумал: видели бы меня те, кто когда-то пинал тощего школьника в заплатанном пиджачке и вышвыривал его вещи в нужник!
Впрочем, нет. Они не увидят. Мои бывшие соученики не заходят в центр столицы: первый же полицейский завернет этих грязных нищебродов на подходе. А Глория не знает, где я живу – так что даже не подумает, что меня можно искать в этом доходном доме, где я не снимаю, а уже владею.
Да и будет ли она меня искать? Вряд ли. У нее слишком много дел после хвалебной статьи Фаренти, чтобы бегать за спортивным журналистом. Пироги сами себя не испекут.
Дальше мы пойдем разными дорогами, хотя я и немного жалел об этом. Глория была красавицей – это и слепой подтвердит. К ее красоте прилагались ум и хватка: только умный и цепкий человек будет в одиночку вести дело в столице, где на таких вот рыбок приходится по сотне акул, а Глория вела, и очень успешно. Фаренти мог написать все, что угодно, но я покрутился в толпе ожидающих во время перерыва и услышал, как те, кто уже обедал в «Кошках» расхваливают еду – а глас народа сильнее голоса критика.
По площади неторопливо брели гуляющие: должно быть, шли из театра – там начались гастроли труппы из Сандунского княжества. У меня мелькнула мысль о том, что можно было бы пригласить Глорию на спектакль. Я очень давно не выбирался в свет – а если выберешься один, то все решат, что этого господина немедленно надо женить на
