Утром, позавтракав подстреленной Коуком серной, отряд двинулся вдоль каменной гряды. Аркаша разыскал свою истерзанную когтями леопарда куртку, которую в его родных Черёмушках не приняли бы в утиль, но привередничать не приходилось: ближайший универмаг открылся двенадцать тысяч лет спустя. К счастью, фонарик Аркаша держал в кармане брюк, иначе от лампочки остались бы одни осколки. А на «луч Солнца» наши друзья возлагали большие надежды: мало ли в каких ситуациях он может выручить?
При свете дня хищники не очень беспокоили кванов, но мудрый Тан отметил, что в лесах развелось слишком много волков. Пока ещё им хватает пищи, но волки размножаются быстро и могут истребить травоядных животных. Тогда кванам грозит голод. Тан решил, что пора объявить волкам войну, и поэтому охотники, встречая стаю, осыпали её стрелами.
Время от времени участники экспедиции забирались на вершину каменной гряды и, маскируясь, смотрели на владения тауров. Извечных врагов не было видно. Наверное, им хватает своих лесов и равнин, раз они не пытаются перебраться через гряду. К чему рисковать? Ведь горы с той стороны обрывистые, неприступные, они часто гремят обвалами, которые могут похоронить целое племя.
У истока чистого ручья Аркашино внимание привлёк необычный камень. Его тусклая желтизна навевала какие-то смутные ассоциации. Поражённый весом камня, Аркаша повертел его в руках и – понял.
– Лешка, смотри – золото!
Находка оказалась далеко не единственной: минут за десять ребята разыскали ещё несколько крупных самородков. Здесь пряталась – нет, лежала на виду богатейшая россыпь! Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы определить огромную ценность и… полную бесполезность сделанного открытия. Кваны молча удивлялись волнению ребят и пожимали плечами: эти никому не нужные камушки охотникам не раз попадались, но к чему они?
– Бросай их к дьяволу, – вполголоса предложил другу Лешка. – Я бы с удовольствием обменял все это золото на лишние ботинки, а то наши босоножки вот-вот развалятся.
– На всякий случай нанесём россыпь на карту, – решил Аркаша. – Как назовём это место? Алдан-ручей подойдёт?
И все же ребята были взволнованы. Сколько радости принесла бы им такая находка недели две назад! Стране – столь нужное ей золото, Аркаше и Лешке – слава, портреты в газете…
– Хочешь узнать, какова будет судьба этой россыпи? – начал свою импровизацию Аркаша. – Через семь-восемь тысячелетий это золото подберут до последней крупинки. Из него наделают украшения, слитки, а потом и монеты. Золото станет деньгами, за которое можно будет купить земли, дворцы, рабов. Люди начнут гибнуть за металл! После долгих приключений эти самородки окажутся в сокровищнице легендарного Креза или царицы Савской, чтобы продолжить свой нескончаемый и политый кровью путь. На них Александр Македонский вооружит свою армию и завоюет полмира. Из золота, которое мы топчем ногами, сделают кубок, и Клеопатра будет пить из него на пирах. Кубок перельют в монеты, и одну из них император Веспасиан Флавий поднесёт к носу своего сына Тита, чтобы сказать: «Деньги не пахнут». Пройдут века, и это золото, разграбленное варварами, растечётся по всей Европе и осядет в королевских казначействах, банках, ювелирных мастерских.
– А мне, – возразил Лешка, – по душе больше другой вариант. Пусть золото, ради которого кванам и нагнуться неохота, так и валяется здесь. При коммунизме, когда не будет денег, по россыпи случайно прокатит бульдозер, копнёт ножом – батюшки, золото! А оно снова никому и не нужно. Так, женщинам на булавки и колечки…
– В твоём варианте нет никакой романтики, – упрекнул Аркаша.
– Зато нет и крови! – сердито отпарировал Лешка.
– Пожалуй, ты прав, – согласился покладистый Аркаша. – Пусть его не найдут.
Пока друзья разговаривали, кваны с любопытством слушали незнакомую речь. Им трудно было понять, как это у человека может быть столько слов. Что они могут обозначать?
Впрочем, подумал Тан, ведь Лан и Поун – не люди, они лишь похожи на людей своим обликом и живут с племенем только потому, что небо полюбило кванов. Тан никому не признавался, что он много раз тайком просил древнелет не уносить Лана и Поуна обратно, не лишать племя покровительства небес. Но почему именно кванам так повезло? Может быть, потому, что они боготворят Солнце и чтут Луну? Нет, тауры поступают так же, дело не в этом. Потому, что кваны никогда не бьют своих жён и любят детей? Но кулоны тоже любили жён и детей, а тауры их истребили до последнего человека. Тогда потому, что кваны не нападают первыми на незнакомое племя и не убивают себе подобных, как это делают тауры?
Перебрав множество предложений, Тан набрался смелости и почтительно задал мучивший его вопрос сыну Солнца.
– А как думает вождь? – в свою очередь спросил Аркаша.
Тан сказал.
– Правильно, – растроганно подтвердил Аркаша. – Лан и Поун полюбили кванов за то, что они хорошие люди.
– И Лан и Поун никогда не покинут кванов?
Лешка и Аркаша переглянулись.
– Не покинут, – ответил Аркаша и дипломатично добавил: – Если только небо не позовёт их обратно.
Нув, который слушал этот разговор, со столь выразительной мольбой посмотрел на небо, что все заулыбались.
Когда отряд приблизился к тому месту, где в каменной гряде скрывался проход, Тан сообщил, что пройдена половина пути. Далее горы круто сворачивали вправо и вновь подходили к реке. Если за два дня пути отряд преодолел приблизительно километров пятьдесят, то, как подсчитал Лешка, владения кванов превышают несколько сот квадратных километров – целое княжество!
Проход представлял собой петляющую в гряде узенькую расщелину. Местами она расширялась, а со стороны тауров скрывалась за густым кустарником, и найти её можно было лишь случайно. Это удалось Ваку, спасителю племени, который, по словам Тана, «одним глазом видит больше, чем другие люди двумя». А вдруг и у тауров найдётся свой Вак? Это волновало вождя больше всего, и он обратился к Лану и Поуну с давно задуманной просьбой: заколдовать проход, чтобы тауры его не увидели.
– Выручай, сын Луны, – тихо сказал Аркаша. – На тебя смотрит весь первобытный мир!
– Молись за меня, сын Солнца! – в тон ему ответил Лешка и, забравшись наверх начал тщательно рассматривать большую глыбу, повисшую над расщелиной. Тан покачал головой. Кванам тоже приходила мысль сбросить глыбу в проход, но толкать её могли только два-три воина, остальным негде было стоять. А для того, чтобы сдвинуть глыбу с места, нужно десять таких могучих кванов, как Тан или Нув.
– Эврика! – воскликнул вдруг Лешка. – Что тебе Чудак поставил за контрольную по рычагам?
– Тройку, и ту условно, – честно признался Аркаша.
– А мне пятёрку! – Лешка подмигнул сконфуженному другу. – Организуй мне, товарищ колдун, пятиметровый рычаг диаметром сантиметров в десять – двенадцать.
– Думаешь, выйдет? – обрадовался Аркаша.
– Что я, господь бог? – ухмыльнулся Лешка. – Я всего-навсего сын Луны. Попробуем.
Видимо, когда-то здесь проходили мамонты, и на опушке валялось много сломанных деревьев. Пока охотники под руководством Аркаши разыскивали подходящий рычаг, Лешка каменным зубилом расширял видневшуюся под глыбой щель.
Потом по приказу Поуна кваны всадили в щель дерево. Они ещё не понимали, зачем все это понадобилось сыну Луны, но высказать своё недоверие не решились.
– Ну, выручай, «Дубинушка»! – вытирая пот со лба, проговорил Лешка. – Навались, братцы! Ухнем!
Дружное усилие всего отряда – и глыба зашевелилась! Теперь уже даже младенцу стало бы ясно, чего хочет Поун!
– Раз, два – взяли! – командовал Лешка. – Ещё взяли!
Глыба покачнулась, на мгновение замерла – и со страшным грохотом рухнула в проход.
На лицах кванов светилась непередаваемая радость.
– Поун закрыл дорогу таурам! – воскликнул Тан. – Кваны всегда будут благодарить за это сына Луны!
– Я что? Я всегда пожалуйста, – скромничал Лешка, чрезвычайно довольный тем, что заслужил наконец признание. – Мы, колдуны, народ простой, чем богаты, тем и рады. Ты уж меня прости, сын Солнца, что я выдрал клок из твоего лаврового венка.
– На наш век хватит! – засмеялся Аркаша. – От имени Солнца объявляю тебе благодарность!
И отряд двинулся в обратный путь.
На следующий день, пройдя вдоль гряды к реке, ребята впервые увидели мамонтов. По знаку вождя все забрались на скалу и молча смотрели на проходящих исполинов.
Мамонты не знали, что они уже вымирают, и шли спокойно. Их огромные, поросшие густой шерстью тела мерно раскачивались, их могучие ноги оставляли на влажной земле глубокие следы. Ни одно живое существо на свете не чувствовало себя столь уверенно, и ребята смотрели на обречённых «последних из могикан» с глубокой жалостью. Как бы удивились мамонты, если бы узнали, что их переживут собака и лисица, сайга и дикая лошадь! Сколько раз они равнодушно проходили мимо этих дрожащих за свою шкуру пигмеев, вынужденных каждое мгновение бороться за жизнь. Мамонты не знали таких забот, у них не было врагов, пока не осмелел самый, казалось, безобидный из них – человек…
