— Помню время, когда вообще не было платных дорог, — сказал Мэн-сон. — Уйма времени требовалась, чтобы проехать Пенсильванию.
— Итак, допустим, что к сегодняшнему утру они добрались до Пенсильвании и опять спрятались. — Гус Карби нарисовал на карте продолговатый овал, почти касающийся границы штата Нью-Джерси. — Предположим, сейчас они где-то здесь.
— Звучит убедительно, Гус, — усмехнулся Мэйсон скептически.
— Давай считать, что с момента убийства Арнольда Крауна, кроме угона машины, они ничего не сделали. Мы знаем, что они слушали радио в «бьюике». Даже накачанные наркотиками и уверенные в себе, эти типы знают, что являются самыми знаменитыми преступниками за последние двадцать лет. Им только невдомек, что эта известность играет им на руку.
— К чему ты клонишь, Гус?
— Теперь я должен противоречить самому себе. Если они держатся главных дорог, я проиграл. Если же они едут по второстепенным дорогам через Джерси, я прав. Они хотят попасть в Нью-Йорк, и они почти у цели. Они знамениты, накачаны наркотиками. В три часа утра мало кому придет в голову ехать в Нью-Йорк. Сейчас почти до девяти светло. Они где-то рядом с Пенси-пайком, откуда можно попасть к Джерси-пайк. Летом по вечерам там оживленное движение. Поставь себя на их место. Что бы ты сделал?
Мэйсон Ивз покусал губы, кивнул:
— Ладно, Гус. Я мог бы рискнуть проехать через пайк и добраться до города к полуночи. Я бы, наверное, бросился в Нью-Йорк, когда цель так близка, вместо того, чтобы ждать еще день.
— Возможно. Но они проделали большой путь. Может, девушка утомилась, может, им всю ночь пришлось сражаться с разбитыми пенсильванскими дорогами, и они устали. Короче, по-моему, они остановились в районе Гаррисберга.
— Ты собираешься высунуться со своей версией? Если да, то как ты это сделаешь?
— Вы едете через пайки, и у вас возникают проблемы. Нужно отметиться в двух местах. Первый раз на въезде. Там имеется телефонная связь с контрольными вышками, откуда могут передать по радио в полицейские патрульные машины. Второй раз вас могут проверить полицейские патрульные машины. Сегодня понедельник. Так что на дорогах обычное движение плюс отпускники. Если вы кого-то ищете, надо выбрать самый простой вариант.
— Согласен.
— Итак, предположим, ребята из полиции на двенадцати пропускных пунктах из Гаррисберга. Они настороже. Караулят приличную машину с пенсильванскими номерами, в которой трое мужчин и две женщины.
— По-моему, таких машин будут сотни.
— Значительно меньше, чем ты думаешь. Ведь это не совсем обычная компания. Машин с одним, двумя или тремя пассажирами будет девяносто девять из ста. Когда в машине четверо пассажиров, чаще всего это или две пары, или четверо мужчин, или четыре женщины, не считая детей. Я бы приказал проводить обычные дорожные проверки так, чтобы патрули тоже участвовали в поиске нашей четверки.
Ивз немного подумал.
— Как, по-твоему, еще есть время?
— Думаю, Данниген бы клюнул и занялся этим. А может, все уже сделано?
— Сомневаюсь, Гус. Чего ты боишься? Ты много раз высовывался значительно дальше, чем сейчас. Карби опять сел и усмехнулся.
— Ты ничего не понимаешь, Мэйс. Если моя интуиция не сработает то никто никогда о ней не узнает. Но если все получится, как я сказал, то сразу начнут трубить в трубы.
Несколько секунд на лице у Мэйсона Ивза было выражение недоумения, Потом он улыбнулся.
— О'кей, честолюбивый подлец. Так вот зачем ты вызвал меня! Чтобы я написал, что Карби ставит на дорогах капканы на «Волчью стаю».
— И еще ты мог бы уговорить Петерсона передать это по радио, — смиренно добавил Гус Карби.
— И чтобы он связался с телевидением. Я нарву свежего лавра и сделаю тебе венок. Теперь можно звонить Даннигену.
— Я позвонил ему час назад, — почти прошептал шериф Карби. — Кажется, ему идея понравилась. Когда нас соединили, в трубке раздался щелчок: разговор записывался на пленку. У меня тоже есть магнитофон, Мэйс. Думаю, что, если все удастся, у Петерсона будет прекрасная лента для радио, поэтому я тщательно подбирал слова. Я вставил фразу о том, как чудесно жить в обществе, где самые крупные полицейские советуются с простыми шерифами.
— Ты когда-нибудь думал стать губернатором, Гус?
— Только по ночам, когда не мог заснуть. Во время бессонницы о чем только не передумаешь…
На шоссе № 30 между Йорком и Ланкастером, недалеко от реки Саскуэханна в довольно живописной местности расположился «Шэйди-сайд-мотор-мотель»: горячая вода, облицованные кафелем ванные комнаты, бесшумные замки, мягкие матрацы, хорошая кухня. Шесть довольно безобразных маленьких кирпичных домиков стоят вдали от шоссе у подножия холма, засаженного яблонями.
Домики построил больше двадцати лет назад Ральф Вивер. Всю жизнь он возделывал эти восемьдесят акров земли, подобно отцу и деду. Когда его окончательно скрутил артрит, он вложил все свои сбережения в строительство шести домиков, несмотря на возражения жены Перл. Вивер умер от удара через два года после окончания строительства последнего домика. Соседи думали, что вдова распродаст имущество — ведь здесь ее ничто не удерживало. Авария, болезнь и войка унесли жизни всех четверых ее детей, они даже не успели жениться. Соседи думали, что она продаст мотель и будет экономно жить на крошечный доход.
Однако Перл продала не всю землю, а оставила себе пять акров и сама стала вести небольшое дело. В свои семьдесят два года Перл Вивер обладала прямой мощной фигурой и громким пронзительным голосом. Раз в неделю Перл Вивер ездила на своем древнем «додже» в Йорк за покупками. Каждый год она засаживала небольшой огород и все, что не могла использовать летом, заготавливала на зиму. Голодные путешественники за шестьдесят центов получали деревенский завтрак, достойный Гаргантюа. Летом двухместные домики сдавались по пять долларов, а одноместные — по четыре. В отличие от прежнего времени, когда помимо коттеджей приходилось сдавать даже свободные спальни в большом доме, постояльцев стало меньше. Последний раз Перл сдала спальню в доме три года назад, но по-прежнему продолжала содержать дом, как и коттеджи, в образцовой чистоте.
Каждое лето она зарабатывала все меньше и меньше, но надеялась, что сумеет протянуть до смерти. Перл не хотела бросать дом, где прошла вся жизнь. Единственной уступкой одиночеству стал купленный шесть лет назад телевизор.
В воскресенье ночью Перл сдала два домика, хотя надеялась на большее. Постоялец из одноместного собрался уезжать очень рано, до завтрака, а молодая пара попросила приготовить завтрак к восьми. Это даст еще доллар двадцать центов.
Ее спальня находилась у входа, прямо над вывеской, в ночное время освещавшейся лампой. Ночной звонок был проведен в ее комнату. Когда кто-то звонил, Перл Вивер сразу же вставала и выглядывала в окно. Приехавшие стояли на свету. Она приглядывалась, не пьяны ли они. Еще она была очень осторожна с молодыми, хихикающими парочками. Если посетители ей не нравились, она открывала окно и кричала грозным голосом, пронзающим ночь: «Закрыто! Уезжайте! Уезжайте!» Никто не отваживался оспорить решение, высказанное с такой уверенностью.
В понедельник утром незадолго до рассвета ее разбудил звонок. Через окно Перл увидела хороший автомобиль и мужчину, спокойно стоявшего рядом. Он был как будто прилично одет.
— Подойдите ко входу, — закричала Вивер. — Я сейчас.
Она надела халат и спустилась вниз. Включила яркую лампочку над крыльцом и вновь оглядела мужчину. Перед ней находился молодой человек привлекательной наружности, со следами усталости на лице.
Перл пригласила его в дом. Он сказал, что ему нужно, она назвала цену и заставила записать имена путешественников в регистрационный журнал. Парень не захотел предварительно осмотреть домики. Перл заверила, что в них чисто и есть все необходимое. Она велела молодому человеку занять два крайних коттеджа справа и не шуметь, потому что люди спят. Еще Перл спросила, когда они уедут. Он ответил, что точно не знает, но ближе к концу дня.
Когда машина отъехала, хозяйка прочитала имена, которые парень записал в журнал: «Мистер и миссис Дж. Д. Смит, мистер У. Дж. Томпсон, мистер Г. Джонсон — все из Питтсбурга».
Перл поджала губы. Что-то ей не понравилось. Молодой человек очень устал, но все же вымученно улыбался. Несколько раз он глупо рассмеялся без видимой причины. Руки у него оказались довольно грязными, что не соответствовало первому впечатлению, да еще дрожали, когда он писал, так что буквы получились довольно корявыми и фамилии — очень уж они оказались простыми. С другой стороны, множество людей носит самые обычные фамилии. Поэтому они называются распространенными. И люди с такими фамилиями вполне могут оказаться вместе, в прекрасной машине.
