– Могу.
– Вот и ладушки! Поиграем в человека-паука, готов?
– Как юный пионер.
– Тогда салют!
Вы будете смеяться, но мне так и не довелось сыграть роль человека-паука. Не судьба! Сиганув с обрыва, я пролетел до фига метров над зыбкой бездной, постоянно снижаясь, и потихонечку, по-снайперски, угодил прямо в жерло трубопровода!
Вы бы знали, как я собой возгордился! Небрежно так, как и подобает нам, суперменам, повелел скафандру нарастить силу тяжести, включить режим «ночного видения» и, молодцевато выпрямив спину, расправив плечи, пошел в глубь трубопровода, шаркая подошвами, слегка задевая Г-образной «пушкой» дезинтегратора дугообразные стыки над головой.
– Жаба, твои надпочечники переключились на выработку норадреналина.
– Ну и что? – Мои губы кривит улыбочка Джеймса Бонда в исполнении Шона Коннери. – Я прекрасно себя чувствую, отстань.
– Адреналин – гормон бегства, норадреналин – гормон драки. Рваться в бой, недооценивая опасность и, следовательно, переоценивая свои возможности, столь же пагубно, как и желание бежать очертя голову.
– Хорош умничать, скорлупа! Включи-ка лучше музычку. Желаю послушать старый добрый Deep Purple, что-нибудь из раннего.
– Прости, меломан. Для твоего же блага я вынужден сломать тебе кайф.
– Черт!! – меня прям-таки раскорячило, ибо на мои геройские плечи вдруг (какая сволочь придумала это душное слово «вдруг»?! Убил бы!) легла воображаемая штанга, но с тяжеленными, блин, «блинами»! – Черт, скафандр! Кончай баловаться с гравитацией! Я ж так и шага не смогу сделать...
Молчит, психотерапевт хренов! Мало того, музыку врубил садомазохистскую! Филиппа, язви его душу, Киркорова! Ну какой, скажите, нормальный человек без содрогания, без рвотных спазмов может слушать этого лупоглазого звездюка?!. Пытка, блин! Вес давит, Филя, шикодам его мать, надрывается про свою долбаную зайку-зазнайку, жуткое дело! Хочется справить малую нужду и проснуться в холодном поту на мокрых простынях, ужас, как хочется!..
Адреналин с приставкой «нор» улетучился из организма, я так думаю, в течение первого же куплета песни про голимую зайчиху. Под затихающий аккомпанемент веселенького припева стаяли поочередно воображаемые «блины» на воображаемой штанге. В ушах снова тишина, плечи вновь можно расправлять, но не хочется. В голове одна-единственная, чисто философская мысль, точнее, вопрос: «Какая, интересно, сука программировала этот хренов скафандр?..»
Размышляя на тему карательной психотерапии, я, сутулый и хмурый, дотащился до изгиба, до «колена» трубопровода.
Полое «колено» изогнулось под прямым углом, уводя трубу вертикально вверх. А диаметр трубы, о-го-го, как же я зале... Ясно, как я залезу – вон, вижу примитивную лесенку, этакие горизонтальные буквы «П», приваренные к отвесному желобу.
Лезу. Перебираю вяло руками-ногами. Я вновь в весе пера, скафандр без всяких команд, сам подрегулировал гравитацию, и ползти вверх мне легко, однако занятие это муторное, как... как чистка картошки... Эх, давненько я не едал настоящей земной картошечки, что вся бугорками и с вкраплениями темных «глазков»...
– Жаба, взбодрись! Какой-то ты весь из себя сплошь депрессивный.
Молчу.
– Ты подсознательно чувствуешь себя несправедливо мною обиженным, а ответить на обиду агрессией не имеешь возможности, отсюда и приступ депрессии.
Молчу.
– Жаба, хочешь тяпнуть пятьдесят граммулек отменной водяры?
В губы тыкается гибкая трубочка. Плотнее сжимаю губы, трубка исчезает.
– Перекурить хочешь?
Молчу, хотя и охота курнуть, очень.
В шлеме начинает тихо звучать музыка. Инстинктивно вздрагиваю, как та собака Павлова... Нет, пронесло, это не Филя. Все громче и громче звучит Deep Purple, композиция про солдата удачи. Хочется из принципа отдать приказ об отмене всякого музыкального сопровождения, однако я медлю. Киркоров – это да, это самое настоящее «музыкальное конвоирование», а Deep Purple – это музыкальные крылья. К тому же хитрый скафандр выбрал на диво соответствующий текущему моменту саунд. Лезу, поднимаюсь, слушаю клевую вещь из детства и сам не замечаю, как синхронно приподнимается на крыльях аккордов и мое настроение, как это самое настроение, поднимаясь, прессует к чертовой бабушке сорные ростки депрессии.
– Жаба, осторожней! Вверх посмотри!
Ну вот, заслушался и чуть было не ткнулся пумпочкой дезинтегратора в бетонную заглушку. Обретя музыкальные крылья, я взобрался по трубе гораздо быстрее, чем рассчитывал.
– Скафандр, вырубай музон и настраивай «пушку» на тотальное уничтожение последней преграды. Расфигачим в пыль, о’кей?
– Обязан предупредить: после уничтожения данного бетонного массива возникнет разность давлений, температур и всего остального. Тебе улыбается вдруг очутиться, выражаясь образно, в трубе гигантского пылесоса?
– Блин, а как же тогда... Есть! Придумал! Ты сможешь с помощью дезинтегратора закупорить трубу подо мной? Так, чтобы я оказался, типа, в промежуточном шлюзе?
– Запросто! Башку нагни.
– Нагнул.
– Не так! Через плечо смотри, дурик. Выбери участок трубы метрах в... Во! Так нормально! Жми, фигурально выражаясь, на курок.
Нажимаю на несуществующий курок, и внизу, в дюжине метров подо мной, лопается труба. В образовавшуюся прореху сначала лениво, затем веселее посыпались камни и камушки... Ой! А это что еще за гадость такая?.. Вместе с камнями в полость дырявой трубы вынесло червяка! Он гораздо короче, чем приснопамятные сороконожки, но толстый, гад, и... Ой! Червяк разинул беззубую пасть и дохнул огнем прямо в меня! Пламя лизнуло подошвы, рефлекторно я поджал ноги, согнул локти, весь скукожился под бетонным потолком, клещом вцепившись в скобку-ступеньку, а в прореху, проделанную дезинтегратором, вдруг – на сей раз словечко «вдруг» мне как бальзам на душу! – хлынула самая настоящая каменная лавина, которая жадно поглотила огнедышащую мерзость.
– Мама дорогая!.. Скафандр, это была личинка рыгающего огнем дракона, да?
– А хрен его знает.
– Слышь, а может, это была личинка птеродактиля?
– Почему бы и нет? Возможно, и птеродактили, и их личинки заглатывают фосфатные минералы, а те реагируют с кислотами в желудке, образуя горючий газ. По мере накопления, ха, газов желудок распирает. Бяка рыгает газом, он вступает во взаимодействие с атмосферным кислородом, и в результате получается пламя. Но ты не бойся, в местной атмосфере кислорода с гулькин нос, а под куполом до фига. Под куполом личинкам дышать нечем, понял? Они туда не полезут.
Пока скафандр трепался, лавина поутихла, присыпав прореху в трубе, отрезав гипотетический путь к отступлению... Хотя о чем это я?.. Какое на фиг «отступление»? Возвращаться-то мне, по большому счету, и некуда! И по маленькому тоже...
– Скафандр! Давай скорее, покуда у меня не случился приступ клаустрофобии, круши потолок в пыль, в мелкую-мелкую, в пудру, к чертовой матери!
– Ай, какие мы нежные.
– Кончай хамить.
– Спустись на пару ступенек и тыкву задери, неженка.
– Момент... Так нормально? Смотри мне, не повреди заодно с последним препятствием и купол!
– Разве я тебе враг?
– Тогда пли! – Сгибаю указательный палец правой руки...
У-пс!.. И на меня обрушился водопад! Меня едва не смыло к чертовой матери! Я еле удержался на ступеньках!.. Как только водопад поутих, я сразу же оттолкнулся что есть силы и всплыл поплавком.
– Спокуха, Жаба! Все просто замечательно! Над заглушкой был прудик, какие пустяки! Обрати внимание – уровень воды в пруду всего лишь понизился, а это значит, что трубу надежно закупорило камнями. Радоваться надо, а ты, балбес, паникуешь. У тебя, паникера, давление повысилось, а надпочечники выраба...
– Заткнись! – рявкнул я. – Гравитацию сделай, какую нужно, а то я бултыхаюсь, точно водяной матрац! – Я немного потяжелел и саженками поплыл к близкому бережку. – «Ночное видение» выруби, идиот! Я ж щас ослепну, в натуре!
– Ой! Ой, извини! Прости, ради бога, я...
– Заткнись! Бога нет. Увы...
Бога, ясен перец, нету ни фига, а вот рай, оказывается, есть! Правда! Я прошел огонь, воду и медные трубы – пусть и в другой последовательности, однако прошел – и оказался в сказочном раю, честное слово! Стою на берегу незначительно обмелевшего по моей вине прудика, придирчиво вглядываясь в окружающий райский пейзаж, и обалдеваю от восторга.
Слева, под верхотурой бирюзового купола, сияет искусственное солнышко, правее кучерявятся голографические облачка. Под ногами самая настоящая травка тимофеевка. Шур-шур-шур – прошуршал в муравке очаровательный такой мышонок. Блям-с, блям-п, блям – плещется рыбешка за спиной. Фр-р-р, фр – легчайший ветерок оглаживает листики редких, красиво корявых деревьев, карликовых рябинок, кленов, тополей. Благодать!
А на прозрачке забрала появилась формула с пояснением для двоечников: «АТМОСФЕРА ИДЕАЛЬНО ПРИГОДНА ДЛЯ ДЫХАНИЯ». Перед глазами пробегают радующие несказанно данные о температуре, влажности и иже с ними. Райские данные!
